— Прими картинку, — она не представилась и даже не обратилась, а просто сказала эти слова, едва установилась связь.
— Ух, ты! — сейчас он видит её глазами, — срочно уходи вверх!
— Не могу, Степашка, две семьсот. И скорость терять нельзя, — каменные стены словно наскакивают на неё, то справа, то слева. Рыхловатые, с виду, обнажающие структуру слоёв осадочных и метаморфических пород, местами заросшие или вдруг отчего-то идеально гладкие. Делла интенсивно маневрирует, заботясь о том, чтобы выписываемые парапланом дуги нигде не пересеклись с твёрдой поверхностью.
— Правее возьми, стена слишком близко.
— Нельзя, сейчас выйду из ветровой тени и меня как раз вправо и швырнёт.
— Ух ты, ййё! Уваливайся!
— Так и сделала, сейчас, обойду этот столб и под другим углом попробую через ту узость… нет, вот другой проход открылся.
Минут десять интенсивного маневрирования и лабиринт позади. Зато крутые стены долины с обеих сторон интенсивно сближаются.
— Что такое, Делла, почему падает скорость?
— Встречный ветер в узком месте, только со снижением ещё и продвигаюсь.
Вот земля уже в паре десятков метров под ногами уходит за спину со скоростью неторопливого пешехода, но стены расходятся в стороны и разваливаются в склоны, на которых растёт трава и кустарник. Можно даже немножко набрать высоты и подразогнаться. До верхней точки участка остался всего километр а там… Аххх! Вот это вид. Панорама восхитительная. Под ногами долина со множеством озёр, слева — Пик Эскапизма горделиво подбоченясь смотрит в спокойные зеркала воды и отражается в них вместе с высоким небом и пёрышками облаков.
Делла умышленно обвела головой всю картину и услышала в ответ сдавленный полувыдох-полустон восторга.
— Ух ты! Здорово! Я прерываюсь, на посадку захожу. Пока, — слышно, что Степану жалко прерывать контакт и браться за рычаги.
А ей предстоит ещё несколько часов скучного однообразного полёта. Следующий интересный момент будет часа через четыре, это уже в прямой трансляции не передать — её парень в это время на службе.
Чей парень?
Ну, подруга, ты даёшь!
* * *
Буквально несколько минут прошло, и вдруг до слуха донеслись не вполне благозвучные звуки. Кто-то насвистывал, причём фальшиво, но, тем не менее, мотив был узнаваем. Перевела взгляд на индикаторы — Стёпка почему-то оставил задействованным голосовой канал.
— Тонкий шрам на любимой попе — рваная рана в моей душе, — вот что выводит, засранец. Только без слов. Не иначе, сконцентрировался на приземлении, и вылезло из него рефлекторно.
Так вот! Такой шрам на этом самом месте у Деллы имеется, она как-то раз нерасчетливо кое с чего съехала. Не заметить его он не мог.
И не так уж сильно он фальшивит.
Глава 5
Каникулы Аделаиды
Главный инструмент бахчевода
Западнее южной части Большого хребта находится та самая прерия, облик которой воодушевил человека, давшего имя планете. С гор, среди которых сверкающие льдом вершины встречаются лишь изредка, сюда стекают многочисленные ручьи и речушки, большая часть которых так и теряется в бескрайних равнинах. Лишь четыре реки — Борейка, Зефира, Эола и Анемона — доносят свои воды от самых ледниковых отрогов до южного берега материка, напоив по пути прибрежные заросли густого кустарника.
Оставив позади по левую руку самый северный и самый маленький из «снеговиков» — пик Эскапизма — Делла без приключений прошла Еловую падь, ложбину между горами основного хребта. По прибору здесь две четыреста, не слишком хорошо, но просторная прямая седловина, свежий ветер в спину и превосходная видимость — замечательно. Вылетела на равнины со скоростью авиетки или даже коптера, удержалась в воздушных потоках, ради такой удачи даже «пересидела» в стропах лишних пару часов, отмечая с удовольствием по датчику «проглоченные» километры. Она выиграла по сравнению с первоначальным планом целых два дня пути, и на закате приземлилась рядом с домиком фермера, с которым договорилась заранее. Гор с земли отсюда уже не видно.
* * *
«Домик» превзошел любые ожидания. Эта двухэтажная постройка размером тридцать на тридцать метров с плоской крышей и внутренним двором была возведена из самана и не имела наружных окон с южной стороны, зато внутри царила тень и даже крошечный фонтанчик журчал свободно падающими струями.
Приняли гостью сдержанно — раньше ни с кем из здешних обитателей она знакома не была. Густой пастообразный сок непривычного вкуса и ломтики маринованной тыквы — вот и всё, чем ужинали. Но сытно. Комнатку выделили как у всех, с выходом на внутреннюю галерею — цепь балконов или лоджий, опоясывающую открытое пространство. Хоть и с устатку, но отметила, что семья большая, три поколения, внуки взрослеют.
Проснулась привычно рано, едва забрезжило, а дом-то уже полон движения. Завтрак из чашки отличного кофе, подслащенного ложечкой патоки, сухой творог, смоченный почти не сладким, но очень фруктовым сиропом — всё это выдавалось едокам по мере их прибытия к столу в неограниченных количествах. Никто никого не ждал, никто никуда не спешил. Пользуясь утренней прохладой, народ отправлялся на поля. Делла тут позиционирует себя в качестве батрака, так что выдачу ей мотыги, она же тяпка, она же окучник, она же сапа, восприняла как нечто само собой разумеющееся. Обрядили её в белую юбку до пят, а на плечи накинули пелерину, длиной до кистей рук. Про шляпку с фатой сказали, что годится и к сандалиям тоже претензий не выразили. Вся группа оказалась готова одновременно и отправилась к месту работы на одном четырёхколёсном велосипеде. Педали у него — доски, на которые давят ногами все пассажиры, сидящие верхом на мягкой продольной балке в затылок друг другу.
Арбузов вокруг — видимо-невидимо. Размеры и плотность окраски — на любой вкус. Некоторые Делла даже и не пыталась бы приподнять, зато другие можно подбрасывать и ловить одной рукой.
До нужной делянки докатили в два счёта. Весело ехали, с гиком и присвистом, с прибаутками и толканием. И её облапали, но как-то необидно, даже можно сказать мотивированно, вроде как на ухабе поддержали. Она и поняла-то не сразу, за какое место её «поддерживают». Потом рассмотрела этого «исследователя» — а он еще и улыбнулся ей лучезарно. Показала кулак. И на обратном пути сядет сзади всех.
Арбузы и плети с их листьями заносили вправо, протяпывали обнажившуюся полосу земли, потом перекладывали всё это на обработанный участок, и рыхлили освободившееся место, а уже потом распределяли листву, стебли и подрастающие плоды на обе полосы. Действовали энергично и слаженно, даже с некоторой художественностью. А по соседству шёл полив. Тут крепкие мужики с трёхведёрными баллонами за спиной и длинными трубками на концах коротких шлангов впрыскивали точно отмеренные порции воды прямо в места, где проклюнулись всходы.