Об этих вечерах у меня сохранились самые лучшие воспоминания: именно тогда я по-настоящему узнал и оценил Мартину.
Как-то раз я поднимался к обсерватории в чудесном настроении: в трех километрах от мертвой зоны, уже на почве Теллуса, мне удалось обнаружить на дне лощины первоклассную железную руду. На повороте дороги мне повстречалась Мартина.
– А, вот и вы! Я как раз шла за вами.
– Разве я опоздал?
– Нет. Остальные уже собрались. Менар рассказывает о новом открытии.
– И все-таки вы пошли меня встречать?
– Почему бы и нет? Меня это открытие не очень интересует, его сделала я сама.
– Что же вы открыли?
– В общем...
Но в этот день я так ничего и не узнал. Мартина вдруг замерла, в ее глазах появилось выражение ужаса.
Я обернулся: гигантская гидра пикировала прямо на нас! Я толкнул Мартину и шлепнулся наземь рядом с ней. Гидра промахнулась. По инерции она пронеслась еще метров сто и только тогда стала делать разворот. Я вскочил на ноги. Рядом в скале была расщелина. Я силой втолкнул туда Мартину и заслонил ее своим телом. Прежде чем гидра выбросила жало, я выстрелил пять раз подряд; должно быть, пули попали в цель, потому что чудовище заколебалось в воздухе и отлетело немного назад. У меня оставались еще три пули и нож, длинный финский нож, отточенный, как бритва. Гидра повисла напротив нас, ее щупальца извивались, словно пиявки, шесть глаз смотрели на меня тускло и зловеще. Я понял: сейчас она метнет жало. Выпустив последние три пули, я нагнул голову и с ножом в руке бросился к чудовищу. Мне удалось проскользнуть между щупальцами и ухватиться за одно из них. Боль от ожога была ошеломляющая, но я повис на гидре всем телом; она метнула свое жало в Мартину, промахнулась от моего толчка и расщепила роговое острие о скалу. Прижавшись к боку гидры, я кромсал ее финкой. Что было после, я уже плохо помню. Помню свою нарастающую ярость, помню лохмотья омерзительного мяса, хлещущие меня по лицу, потом почему-то земля ушла у меня из-под ног... падение... удар – и все.
Очнулся я в доме дяди. Надо мной хлопотали Массакр и мой брат. Руки мои вздулись, левую сторону лица кололо.
– Как Мартина? – прошептал я.
– С ней все в порядке, – ответил Массакр. – Легкое нервное потрясение. Я дал ей снотворное.
– А со мной?
– Ожоги, вывих левого плеча. Вам повезло. Гидра отбросила вас метров на десять – и ни одного серьезного ушиба, если не считать плеча! Кусты смягчили удар. Плечо я вам вправил, пока вы были без сознания, это вас и привело в себя. Недельки две придется полежать.
– Целых две недели? Я только что нашел железную руду...
Дверь распахнулась настежь, и в комнату ворвался Мишель. Он бросился ко мне с протянутой рукой, но, увидев мои забинтованные лапы, остановился.
– Доктор, что с ним?
– Пустяки!
– Ах, старина, старина! Если б не ты, сестры уже не было бы...
– А ты что хотел, чтобы я позволил сожрать Мартину этой летающей пиявке только потому, что она ошиблась в выборе пищи? – пытался я пошутить. – Кстати, гидра убита?
– Убита? Гм. Да ведь ты искромсал ее на ремни! Дружище, не знаю, как мне тебя благодарить...
– Не тревожься! На этой планете у тебя еще будет возможность оказать мне подобную же услугу.
– А теперь дайте ему уснуть, – прервал нас Массакр.
Все покорно направились к выходу. Когда Мишель был уже в дверях, я попросил его прислать ко мне завтра Бельтера.
Вскоре я забылся беспокойным сном, который продолжался несколько часов. Проснулся совершенно обессиленный, но зато без малейших признаков лихорадки. Потом опять мирно заснул и проспал почти до следующего полудня. Лицо и руки болели уже куда меньше. Рядом с моей кроватью сидя спал Мишель.
– Он не отходил от тебя всю ночь, – сказал мой брат, появляясь в дверях. – Как самочувствие?
– Лучше. Как ты думаешь, когда я смогу встать?
– Массакр сказал, что через два-три дня, если лихорадка не повторится.
Внезапно из-за его спины выскользнула Мартина с подносом, на котором стоял фыркающий кофейник.
– Завтрак для Геркулеса! Доктор разрешил.
Она поставила поднос, помогла мне сесть, подсунув за спину подушки, и быстрым поцелуем коснулась моего лба.
– Вот вам награда, пусть хоть маленькая! Подумать только: если бы не вы, я бы сейчас была бесформенным трупом. Брррр!
Она потрясла Мишеля за плечо.
– Проснись, братец! Тебя ждет Луи.
Мишель, позевывая, встал, осведомился, как я себя чувствую, и ушел вместе с Полем.
– Луи тоже обещал зайти. А теперь, Геркулес, я вас покормлю.
– Почему Геркулес?
– Как почему? Сражаться врукопашную с гидрами!...
Она покормила меня с ложки, словно ребенка, потом дала чашку кофе.
– Вкусно! – похвалил я.
– Польщена. Я ведь сама готовила. К тому же кофе считается теперь лекарством. Мне пришлось обратиться за ним в Совет, представляете?
– Боюсь, придется от кофе отвыкать. На Теллусе вряд ли найдутся кофейные деревья. Но это еще полбеды, а вот как быть с сахаром?
– Ба! Найдем и здесь какой-нибудь сахаронос! А не найдем – в деревне остались ульи. Будем есть мед, как в старину.
– А цветы? На нашем осколке Земли их достаточно, зато на теллусийских растениях не нашли ни одного цветка.
– Поживем – увидим. Я ведь оптимистка. Из миллиарда миллиардов у нас был всего один шанс уцелеть, а мы уцелели!
Стук в дверь прервал наш разговор. Это явились неразлучные Ида и Анри.
– Пришли взглянуть на героя! – сказала Ида.
– Хм, герой... Когда тебя загонят в угол, поневоле станешь героем.
– Не знаю, – вступил в разговор Анри. – Я бы, наверное, позволил себя съесть.
– Ты просто на себя клевещешь! Впрочем, я вызвал тебя не для этих разговоров. Возьми двух людей и разведай поподробнее рудное месторождение. Принеси образцы. Если месторождение окажется стоящим, постарайся сразу наметить удобную трассу для железной дороги. Но не забывай про гидр: оказывается, они не всегда летают стаями... Возьми с собой человек десять охраны и грузовик. А у вас, Ида, как дела?
– Начала систематизировать ваши декреты. Мне интересно: прямо на глазах рождаются новые законы. Но ваш Совет... Вы присвоили себе диктаторские полномочия!
– Надеюсь, это временно. А пока иначе нельзя. Что нового в деревне?
– Луи в ярости. Он нашел наблюдателей, которые пропустили вашу гидру. Они оправдываются: говорят, гидра была одна.
– Вот негодяи!
– Луи кричит, что их надо расстрелять.
– Ну, это уж слишком.
Через несколько дней мне рассказали, чем кончилось дело: ротозеев просто выгнали из охраны и приговорили к двум годам работы на шахте. Постепенно я поправился, и все вошло в нормальную колею.
Мы проложили к рудному месторождению железную дорогу и построили примитивную домну.