Вскоре сверху спустились де Ришло с Риардом, причем герцог нес стеклянный кувшин только что налитой свежей воды. Он освятил ее, опустив туда два пальца правой руки, которые сперва подержал на уровне глаз, чтобы в них могла перейти вызываемая им невидимая сила. Проделав эту операцию, он опять стал доставать различные принадлежности из своего чемоданчика. Потребовав всеобщего внимания, он запечатал лентами травы асафетиды и синей воскообразной пастой окна и затерявшуюся среди книжных полок дверь, которая вела в комнаты наверху. Все это было запечатано с обеих сторон, а также сверху и снизу и окроплено святой водой крест-накрест. Затем он вытащил из чемоданчика пять небольших серебряных чашей, которые на две трети наполнил водой и расставил в основаниях лучей пентакля. Потом он взял пять длинных белых конических свечей и зажег их, расставив точно в вершинах пятиконечной звезды. Освятив пять новых подков, он положил их позади свечей, концами наружу, а рядом с каждой частей, наполненной святой водой, разложил пучки сильно пахучих трав:
Завершив наконец сложные действия по воздвижению внешних защитных барьеров, герцог обратил свое внимание на друзей.
— Ричард будет со мной до часу, — сказал он. Его сменит Саймон, который будет дежурить до четырех часов; потом Рекс, пока я не проснусь. Пожалуй, это произойдет вскоре после семи, но он не должен специально будить меня, если, конечно, не возникнет какой-нибудь опасности. То же самое относится и к Риарду с Саймоном. Всем все ясно?
Рекс понимающе кивнул головой, а герцог продолжал:
— Вы все видели, как осуществлялось опечатывание. Когда вы нас покинете, Ричард запечатает дверь в холл; вполне естественно, когда Саймон заступит на дежурство, он нарушит эти печати и ему придется вновь опечатать дверь, когда выйдет отсюда Ричард. Позднее Рекс проделает то же самое, когда придет сменять Саймона.
— А где я смогу войти? — поинтересовалась Мари-Лу.
— На данный момент, принцесса, нигде, — с улыбкой ответил герцог. — Я специально заставил Ричарда дежурить первым, чтобы он не тревожил тебя после часа, но безусловно позднее мне понадобится твоя помощь А сейчас мы должны позаботиться о нашей личной безопасности.
Он вновь подошел к своему чемоданчику и извлек оттуда длинные гирлянды чеснока, четки с прикрепленными к ним небольшими позолоченными распятиями медальоны с изображением Святого Бенедикта, держащего Крест в правой руке, а Святое Писание — в левой, и склянки с солью и ртутью. Освятив распятия и медальоны, он повесил себе на шею эти странные регалии, не обойдя при этом и Ричарда. Одновременно он дал ему указание передать их Саймон, а тому — Рексу, когда они будут сменять друг друга. Когда герцог закрыл свой чемоданчик, Ричард заметил:
— Сейчас всего лишь десять часов, не слишком ли рано?
Де Ришло покачал головой.
— Нет. Трудно догадаться, в какое время адмирал ляжет спать. Если, допустим, он вчера работал допоздна, то вполне вероятно, что сегодня он ляжет рано, поэтому необходимо, чтобы я оказался рядом с ним, когда он оставит свое тело, в противном случае я могу не признать душу, и вся ночь будет потеряна впустую.
— Ну тогда, к делу. Всем спокойной ночи. — Ричард нежно поцеловал Мари-Лу и улыбнулся всем остальным. — До часу, Саймон, но, если случайно ты заснешь, я буду дежурить, пока не наступит время Рекса. — Он взмахнул чистыми листами бумаги и совершенно новым карандашом. — Это на всякий случай. Если делать будет нечего, буду писать статью о том, чем кормить домашнюю птицу в годы войны. Я отнюдь не писатель, так что это займет у меня не один час.
— У тебя всего-то и будет три часа, — с улыбкой заметил Саймон. — Я буду здесь ровно в час. Тебе ж хорошо известно, что я никогда не ложусь раньше двух — А сегодня, Саймон дорогой, ляжешь, — решительно заявила Мари-Лу, — потому что на дежурство ты должен придти свежим как огурчик и, даже если ты спать не хочешь, все-равно ложись и немного подремли. Я вам с Рексом дам будильники, так что вы не проспите. Когда Мари-Лу, Саймон и Рекс вышли из библиотеки, Ричард запечатал дверь в комнату и развел огонь в камине, а герцог выключил весь свет и зажег от старинной трутницы пять длинных белых свечей. Затем они оба вошли в пентакль.
Герцог совершил процедуру по защите девяти отверстий собственного тела, делая при этом таинственные знаки, и произнес краткую молитву, испрашивая у Сил Света защиты и покровительства во время своей астральной прогулки. Затем он лег в свою постель, а Ричард уселся рядом на надувном матраце.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и герцог повернулся набок. Тишину нарушало только легкое царапанье карандаша, которым Ричард начал писать свою статью, и едва слышимое шипение огня. Де Ришло сказал, что маловероятно, чтобы на первом этапе его ожидала какая-либо опасность, но Ричард не был в этом уверен. Он до сих пор еще помнил то ужасное прыщавое, похожее на мешок, зловещее Нечто, разражающееся хрипящим отвратительным смехом, которое он видел в этой самой комнате при аналогичных обстоятельствах всего лишь несколько лет назад. Ему хотелось избежать и галлюцинаций и сна, поэтому он и решил написать небольшую статью на чисто прозаическую тему о кормлении домашней птицы. Таким путем он надеялся как-нибудь занять себя, чтобы не посматривать на часы. Однако чуть ли не после каждого предложения он делал паузу, быстро осматриваясь по сторонам. Откуда-то из глубины дома доносилось едва слышимое тиканье часов. Временами полено с громким стуком падало на каминную решетку, но вскоре эти шорохи ночи сменились гробовой тишиной, таинственной и звенящей. Как ни странно, но создавалось такое ощущение, что эта тихая, восьмиугольная комната больше не является частью дома. Было что-то ненастоящее, мистическое, в огромном меловом пентакле, в центре которого они отдыхали, в чашах со святой водой, в пучках трав и подковах, расставленных здесь и там, зато пять длинных, конических свечей, отбрасывавших ровный свет, были Ричарду хорошо знакомы. Вдали пробили часы. Прошло всего полчаса. Ричард бросил взгляд на герцога. От расслабленного его тела исходило ровное дыхание. Эта неукротимая душа оставила свою смертную плоть и отправилась в самое странное путешествие во времена Второй мировой войны.
АДМИРАЛ УСТРЕМЛЯЕТСЯ ВВЕРХ
Заснув, герцог недолго повисел над своим телом, взирая сверху на него и на то, как Ричард, сидя рядом с его импровизированной постелью, спокойно пишет. Затем он почувствовал, как вся сила его души заполнила его астральное тело. Простой мысли было вполне достаточно, чтобы он выскользнул из дома и устремился по направлению к Лондону.
