Геннадий Марченко - Музыкант (дилогия)

Я посмотрел на небо. Вроде хмуриться пока не собирается, дует легкий ветерок, градусов 15 по Цельсию, скоро начнет понемногу смеркаться. Потом повернул голову в сторону бледной от волнения Маргарет. Бледной, несмотря на макияж от приглашенного Олдхэмом по моей просьбе мастера. Как-никак имеется многолетний опыт выступлений. Сам-то я практически никогда не пользовался гримом, а вот прекрасная половина отечественной эстрады без него никуда. Маргарет тоже сегодня предстояло появиться на сцене.

Ободряюще улыбнулся девушке, та улыбнулась в ответ, что-то сказав, чего я не услышал на фоне шума огромной толпы поклонников музыки.

– Что?

Я подошел поближе, склонился к девушке, сзади которой изваянием замерла ее очумевшая от происходящего мама.

– Я говорю, это нереальное что-то! – крикнула мне Маргарет. – Я словно в сказке… Мне кажется, я сейчас потеряю сознание.

– Не теряй, ты нам еще пригодишься. И помни, что перед началом концерта тебе предстоит сказать этим ста тысячам собравшихся здесь людей несколько слов.

– Я целый день вчера сочиняла свою речь, и сегодня с утра тоже учила наизусть. Я не подведу, обещаю!

Сколько же всего на нее обрушилось за последние дни… Когда стало известно о фестивале, ее дом стал местом настоящего паломничества журналистов. В мгновение ока о девушке-инвалиде узнала вся страна. Не всякий выдюжит такое пристальное внимание к своей персоне. А она молодец, справилась, и вот сейчас ее поджидает самый главный экзамен.

А между тем меня и самого изрядно колбасило. Сколько в моей прежней жизни было концертов, но такого, само собой, никогда не случалось. Выступать на одной сцене с «Beatles», «Rolling Stones», «Animals», Би Би Кингом, Джими Хендриксом, Бобом Диланом… С Иегуди Менухиным, наконец! Ах да, еще «The Who» так, до кучи затесались и Марианна Фэйтфул. Ну и Джоан Баэз, как-то я про нее совсем забыл, слишком уж она скромная. Впрочем, и Дилан производит впечатление замечтавшегося юнца. Но от них мы тоже ждали ударного выступления.

Так что подобного в моей практике не случалось и не могло случиться, хотя бы просто потому, что такого не могло быть в принципе. И только в этой жизни я получил шанс, которым сумел воспользоваться. Во всяком случае, хочется в это верить.

– Друзья, сейчас мы дадим слово юной леди – той, после знакомства с которой и родилась идея проведения этого фестиваля под названием «Help Margaret & children!», – объявил буквально искрящийся самодовольством Олдхэм. – Да, мы немного изменили название, ведь кроме самой Маргарет помощь требуется тысячам больных полиомиелитом детей. Итак, приветствуем – Маргарет Уитсон!

И снова овации. Происходи действо лет на двадцать хотя бы позже – ее изображение проецировалось бы на большой экран. А так – по краям сцены висят ее портреты, каждый пять метров в высоту и три в ширину. И еще протянувшаяся над сценой надпись с дописанным чуть ли не накануне слоганом фестиваля «Help Margaret & children!» В общем-то и так неплохо.

А Маргарет уже выкатывают на сцену, опуская микрофон пониже, чтобы ей удобно было говорить из своей коляски.

– Спасибо! – голос чуть дрожит, но не так критично. – Спасибо Джорджу Мэлтсэфф, который решил все это организовать. Спасибо музыкантам, которые согласились выступить. Спасибо вам всем, что вы поддержали эту акцию, собравшись на этом прекрасном стадионе. Знайте, что собранные сегодня средства помогут не только мне, но и тысячам других детей Великобритании, больных полиомиелитом!

Это точно, помогут, раз уж двужильному Эндрю пришлось озаботиться созданием соответствующего Фонда. В его добросовестности я был уверен. Ну а затем после объявления Олдхэмом, взвалившим на себя еще и обязанности ведущего шоу, на сцену вышел я, сел за рояль и начал наигрывать вступление к «Imagine». Стадион тут же отреагировал несколькими секундами шумовой волны, после чего стал внимать бессмертному произведению Леннона, которое я исполнял сегодня как свое. Трудно было сдерживаться от нахлынувших чувств, нужно было петь и еще умудряться «держать лицо» перед телекамерами BBC, ведущего прямую трансляцию, как выяснилось накануне, не только на всю Великобританию, но и на США.

«You may say I'm a dreamer,

But I'm not the only one

I hope some day you'll join us

And the world will be as one…»

Музыка и слова песни словно облаком парили над заполненным до отказа стадионом, теряясь где-то в синей вышине, там, где нет печали и боли, а есть только бескрайний и прекрасный в своем равнодушии к земной суете простор.

– Спасибо! – поблагодарил я огромную аудиторию слушателей, возвращаясь в реальность. – Спасибо, я пел для вас и для Маргарет. Но я не прощаюсь, мы еще увидимся с вами этим вечером.

Затем на сцену выскочили ребята из «The Who», к вящей радости своих фанатов исполнившие только что написанную песню «My Generation», а затем еще один свежий сингл «I Can't Explain». В финале Таунсенд по традиции разбил свою «Gretsch», к счастью, о настил сцены, а не о колонки. Хорошо так подзавели публику, добавили огоньку.

А следом под аккомпанемент моих ребят выступила Марианна Фэйтфул со своим чуть ли не единственным хитом «As Tears Go By». Сексапильная девица, не поспоришь, только заторможенная какая-то. Скорее всего, сидит на чем-то… Не на стуле, понятное дело, а на чем-то растительного происхождения, а скорее всего даже химического.

Шоу постепенно набирало обороты. Теперь Боб Дилан под акустическую гитару пел о том, что война – это плохо, а мир – хорошо, ему вторила Джоан Баэз, зрители соглашались с этими постулатами, выражая свое мнение одобрительными выкриками и неизменными аплодисментами. Закралась мысль, что к лозунгу «Help Margaret & children!» можно было добавить «Save the world!» До финала оставалось еще часа два, и Мик Джаггер кричал в микрофон про свою неудовлетворенность, а Джими Хендрикс уже выкуривал последний перед выходом на сцену косячок на пару со своей подружкой.

«На хрена он ее сюда притащил? Тут же дети! – думал я, глядя на восторженно озирающуюся Маргарет. – Ну ладно, не совсем дети, но недалеко от этого ушедшие».

После задавшего жару Хендрикса «The Animals» спели свой вечный хит «House of the Rising Sun» и в довесок «I'm Crying». Би Би Кинг отыграл пару сетов, принятых довольно благосклонно.

Тут и мой черед подоспел. Мои музыканты, аккомпанировавшие до этого легендарному темнокожему блюзмену, готовы были снова вступить в бой. Исполнили свежесочиненную «The Birth Of Venus». Потом была «You're Beautiful», во время исполнения которой в сгущающихся сумерках вспыхнули тысячи зажигалок. Если альбом только вышел, то синглы с него вовсю уже гоняли по радио, так что многие не стеснялись подпевать. И выглядело это весьма, весьма эпатажно, учитывая, что я пел, сидя на краю сцены и свесив вниз босые ноги, чуть ли не в толпу, от которой нас отделяли метров пять, ограда и ряд бобби, а рядом сидела аккомпанировавшая мне на акустической гитаре Диана.