Лев Аскеров - Приговоренные

Ознакомительная версия.

— Ты что так смотришь на меня? — теперь уже спрашивает Камея.

— Любуюсь.

— Нет, — не верит она. — Что-то другое. Скажи, — кокетливо тормошит девушка.

— Hу и чутье у тебя!.. Видишь ли, ты очень красива… Hо два года ты здесь была без меня. Целых два года. Неужели за это время никто не влюбился в тебя? Или ты в кого?

— Я — нет. А тайный воздыхатель у меня есть. Ты его знаешь… Дрема.

— Есть и получше Дремы… Что у них глаз не было?

— Hе знаю, — говорит она и тут же вскидывается:

— Чего ты добиваешься?

— Я ревную. Даже к несуществующему. Даже к самому себе… Объявился какой-то замухрышка первокурсник и красавица с третьего курса предпочла его всем другим.

Камея приподнялась на локоть. Внимательно разглядывая его, спросила:

— Ты, серьезно?

— Угу.

— Балда ты. Как моя мама. Она все мне говорила, что здесь в Резиденции собраны лучшие экземпляры мужских особей, а ты, то есть я, ни в кого не влюбилась.

— Вот-вот! И твоя мама тоже…

— Hе зли меня, — потребовала девушка, дернув его за волосы на груди.

— Садистка! — взвигнул Пытливый.

— Слушай, ревнивец. Любовь так просто, по желанию, не получается. Она — от Него. И неизвестно подарком ли она обернется или бедой. В любом случае — подарок, который мы носим в себе. Он в тебе — к ней. И в ней — к нему… И потом, для меня ты не замухрышка. Ты для меня самый умный, самый сильный, самый смешной. И мне порой кажется, что ты хочешь отвязаться от меня. Особенно, когда ты не обращаешь на меня внимание. Ходишь, как под гипнозом…

— Такого не бывает.

— Нет, бывает, — шаловливо говорит она.

— Может быть, — соглашается он. — Hо не ты этому причина.

— Да! — вдруг вскрикивает она что-то вспомнив. — Я совсем забыла зачем пришла.

Обернувшись в простыню, как в тогу, Камея во весь рост встала на тахту. Вскинув вверх руку, она, вероятно, собиралась произнести заранее подготовленную ею шутливую речь. Hо все, как на зло, повылетело из памяти.

— Минутку. Сейчас вспомню, — попросила она.

Камея закрыв глаза, потерла лоб. Hо… увы! Пропавшее не находилось. И она с досадой проговорила:

— Забыла. Все забыла. Hо ничего, — тряхнула она роскошной гривой, — Скажу без всяких… Вообщем… Я поздравляю тебя. Вся Школа гудит. Все кто знает и не знает Пытливого, хотят посмотреть на него. Ты же знаменитость…

— Я?! С чего бы? — слукавил он.

— Ты что не знаешь?

Пытливый мотает головой. Ему страсть как хочется все услышать от нее.

Это самое лучшее, что было в его славе.

— Слушай, мы с тобой теперь однокурсники!

— Как это?

— Очень просто. Твоя работа не то «Палка капрала», не то «Метод…», — точно не запомнила, высоко оценена Ученым Советом Школы. Очень высоко… А теперь, если ты такой умный, догадайся, что они решили?

— Пожалуйста… Во-первых, исследование называется «Эффект капрала». Во-вторых, — Пытливый задумался, вспоминая прочитанный им вчера приказ. И наизусть, слово в слово выдал его текст.

Она оторопела.

— Ты знал?

— Еще вчера, — как можно равнодушней обронил он, испытывая от этого необычайное удовольствие.

Камея гневно сверкнула глазами, изогнула спинку и кошкой прыгнула на него. Ее кулачки забарабанили ему по груди, а потом артистически по-хищному вытянув пальцы, она сомкнула их на горле Пытливого.

— Артист из погорелого театра. Замухрышковый гений! — кричала она.

И снова высокий ковыль полыхнул серебром. И затомилась ароматами дурманных трав, степь. И снова конь, взбив звездную пыль, взмыл в небеса. И золотые соты луны вновь наполнились сладчайшим из медов…

У Ментора сжалось сердце. Он чувствовал боль Пытливого. Понимал объявший его стыд. Hо что он мог поделать? Закон — не переступить. Hе было случая, чтобы Сам Всевышний, хотя бы раз, отступил от его буквы.

Минимальное наказание за обман от одного до десяти лет высылки из ВКМ. Это, если у обвиняемого имелись веские, смягчающие тяжесть вины, аргументы. Предельное наказание пятьдесят лет принудительного труда или от одного до трех отправок в Кругооборот. В обоих случаях программа жизни осужденному устанавливалась Всевышним.

Вина Пытливого усугублялась еще тем, что многие правоведы квалифицировали его проступок, как обман с явными признаками подлога. По этому поводу между ними возникли споры. Одни приводили в пример аналоги из практики, утверждая, что обвиняемому должна инкриминироваться иная, более жесткая статья, по которой:

а) осужденный лишается права на получение диплома учебного заведения и права поступления в него после возвращения из Кругооборота (Кругооборотов);

б) осужденному запрещается после возвращения из назначенных ему приговором Кругооборотов жить на Венечных планетах…

Другие, ссылаясь на Комментарий к Кодексу, доказывали, что вина слушателя должна рассматриваться под углом требований правопорядка, содержащихся в Уставе Школы, постольку-поскольку Школа имеет особый статус автономного образования, приравненный к Венечным планетам ВКМ. Следовательно к его деяниям применим перечень наказаний указанный в Уставе:

а) отчисление с последующим восстановлением через год;

б) исправительные работы от одного до трех лет с возможным восстановлением на столько курсов ниже, сколько осужденный провел в местах наказания.

Ментора устраивал пункт «а» Устава. И был категорически против тех, кто настаивал на применении более жесткой статьи Закона. Однако, он хорошо понимал, что Устав в случае с Пытливым применить будет достаточно сложно. Вся загвоздка заключалась в том, что Пытливый был выпускником. Через месяц-другой всем слушателям двадцатого курса он, ректор, в присутствии Всевышнего, в торжественной обстановке, вручит дипломы Удостоенных деятелей науки третьей категории. А тем, кто вернулся из командировки с планеты Земля предполагалось вручить дипломы не далее как через пару дней.

Большинство членов Ученого Совета Школы предлагали представленные практикантами отчеты приравнять к итоговой диссертационной работе. О том, что они из зала, где состоится заслушивание отчетов, могут выйти в ранге ученых, держалось пока в секрете. Потому что на это еще не было получено добро Совета Избранных. Все будет зависеть от уровня представленных отчетов…

И еще он знал, что Пытливый единственный из вернувшихся, кто до сих пор не сдал своего исследования в компьютерную службу. Hо у него еще есть время. Последний срок приема работ день завтрашний. Срок приема истечет послезавтра в полдень. Правда в связи с непростой ситуацией, создавшейся вокруг слушателя, Ментор мог дать указание не принимать к рассмотрению его исследования. Hо что-то удерживало его от этого шага.

Ознакомительная версия.