— Извините, кажется, я не туда попал, — всплывает в памяти бородатый анекдот про снайпера. Машинально усмехнувшись, парень принимает вертикальное положение.
Где-то в районе двери слышен звук, напомнивший Пятому о мышах.
"Надо же! Мебель резная, а грызунов не вывели, — вслед за первой мыслью приходит другая, более актуальная. — А ведь там кто-то есть".
Дальше полет фантазии мог развернуться сколь угодно широко, если бы дверь не отворилась, разом сняв множество вопросов.
На пороге топчется мальчишка лет двенадцати, невысокий, курносый с большими испуганными глазами в наряде из исторической постановки.
"Интересно, если челюсть отвисает два раза в минуту, не значит ли, что у кого-то после взрыва поехала крыша" — захлопнув рот, Пятый легко (будто и не перенес ранение) встает с кровати.
— Ваша светлость желают одеться? — церемонно спрашивает мальчишка, похоже ничуть не смущенный реакцией Пятого.
— А?
— Ваша светлость желают одеться? — повторяет парнишка, не выразив недовольства тугоухостью старшего парня.
— Желают, — находя ситуацию забавной Пятый, растягивает губы в широкой улыбке. Только сейчас к нему приходит догадка относительно происходящего. Совершено бредовая, но до жути веселая. — "Предатель добрался до выжившего свидетеля и убил. А какой-то идиот в небесной канцелярии, перепутав накладные, принял в рай грешника. — А ты мой слуга?
— Да ваша светлость, — почтительно склоняет голову паренек. — Слуга.
— А разве в раю бывают слуги?
Вопрос предполагается риторическим, но паренек отвечает.
— Да ваша светлость. Слугами становятся те, кто при жизни вел праведный образ жизни, но не смог полностью совладать с гордыней.
— О, как! Никогда бы не подумал, а как зовут тебя, слуга? Или тебе имя по званию не полагается? — чувствуя, как настроение стремительно улучшается, Пятый вглядывается в движение глаз парнишки.
— Меня зовут Рильк, ваша светлость, — с чувством собственного достоинства слегка склоняет голову представитель класса райской обслуги.
— Здорово! Тогда, Рильк, тащи мое барахло, будем одеваться, — Пятый командует, ничуть не смущаясь возможности побывать в раю по чужому билету.
— Что изволите надеть, ваша светлость?
— Тащи на свой вкус, потом разберемся, — парень равнодушно отмахивается, разглядывая картины на стене. Голых теток существенно меньше, чем на плакатах, развешанных по казарме, но тоже хватает.
"Нагота не срамота. Та, что с тигром ничего смотрится".
Слуга перемещается к расположенному поблизости шкафу, сконструированному в форме камня-монолита, короткое движение ладони и часть камня уплывает в сторону. Рильк сноровисто протягивает руки к рядам одежды.
— Эй-эй. Отставить. — спохватившись шумит Пятый. — Я думал идти далеко, а тут и сам выберу.
Парень вальяжно шагает к шкафу, взгляд невольно цепляет расшитые сказочными зверушками панталоны.
"Надо же! Такому пугалу сам бы репу начистил. Розовые зайцы мать их!"
Пятый, покачав головой, с нескрываемой надеждой направляется к гардеробу, чтобы вскоре сморщить нос от недовольства.
"Наверное, в Раю так принято, консервативная партия в фаворе", — парень разглядывает шеренги старомодных тряпок под стать историческим фильмам, не представляя, как подобные вещи носят.
Спустя минуту безрезультатных раздумий Пятый вытягивает первый попавшийся наряд и не без помощи Рилька одевается. Обилие странных пуговиц и всевозможных шнурочков превращает процесс облачения в выходной костюм в настоящее испытание, где никакая помощь не воспринимается лишней.
— Если каждый раз придется гробить столько времени на одевание, не так уж тут и здорово, — осматривая отражение в зеркале Пятый морщит нос. — Хотя выгляжу я неплохо. Что удивительно.
Костюм парню идет, пожалуй, ничуть не меньше привычной как вторая кожа военной формы.
— Теперь можно и пожрать.
— Желаете, чтобы завтрак доставили в покои, ваша светлость, или спуститесь в столовую. К сожалению, к общему завтраку вы опоздали, — Рильк с прискорбием опускает глаза. Явно преувеличивая масштаб трагедии.
— Пойдем в столовку, заодно осмотрюсь, — потирая ладони, парень улыбается, первым выходя из комнаты, — Куда здесь идти, направо или налево?
Коридор в обе стороны тянется довольно далеко, и предположить, в какой стороне расположена столовая, не представляется возможным.
— С тех времен, когда вы здесь жили, ничего не изменилось, ваша светлость, столовая там же, на первом этаже, рядом с кухней у выхода в сад, — равнодушно поясняет слуга.
— Ага, значит нам вниз, я вижу лестницу, — Пятый быстро ориентируется, заметив ступеньки.
Мысли в голове несутся ураганом девять баллов.
— Давай, пока идем, расскажи насчет того, что я здесь жил раньше?
"Так куда направить мысли??? — парень невольно усмехается. — Здесь сам бог голову сломит, вместе с чертями".
— Я сказал, ваша светлость, ничего не изменилось. Вас помнят и любят. О ваших подвигах слагают легенды, — паренек смущенно замолкает, не зная, что добавить.
— Продолжай. — подбадривает Пятый, начиная спуск по широким мраморным ступеням.
— Я не знаю о чем рассказывать ваша светлость, когда вы покинули город, меня еще не было, — Рильк снова смолкает. — Я знаю лишь о ваших военных достижениях и принятых законах. Мы проходили их на уроках истории.
"Стоп, стоп, стоп. Похоже, я все-таки не в раю, или здесь тоже воюют, о каких военных достижениях идет речь или он о моей службе в войсках прогрессивного блока"?
— Отставить салага, так дело не пойдет. Меня интересует подробный доклад о моей жизни здесь. Представь, что я страдаю потерей памяти и рассказывай, как в учебнике. Только старайся ничего не упускать.
Иррациональная веселость несколько ослабевает, уступая место логике, с большой неохотой принимающей "райскую" версию и требующей как можно больше фактов.
— Если у вашей светлости, возникли проблемы с памятью, то настоятель храма непременно поможет, тем более он давно искал встречи с вами.
"Настоятель!? Любопытно", — парень настораживается. Почему-то возникает уверенность, что вышеназванный храмовый житель в здешних местах большая шишка и от него будет зависеть многое в судьбе Пятого. Этот факт пугает. Почему-то.
— Возможно, я встречусь с настоятелем, чуть позже. Расскажи для начала о нем поподробнее.
Глаза Рилька напоминают два серых блюдца.
— Вы и его не помнете, — неподдельный ужас читается в голосе слуги, едва не споткнувшегося о неровность ковра. Похоже, не знать настоятеля в здешних местах все равно, что в средневековой Европе не верить в Бога, слишком уж бурно реагирует парнишка.
