— Так ты с ним, выходит, в одном доме жил? — моргая, переспросил бывший замполит полка. — Слушай, а ведь это очень серьёзно… Это, считай, все группировки города на ушах будут! Пока не найдут тех, кто его заказал, не успокоятся ведь… Тьфу, как некстати!
Последней его фразы Алексей по наивности своей не понял. Ему ещё сложно было уразуметь, каким образом убийство крупного теневика может отразиться на работе пусть жульнического, но вполне солидного, а главное — легального учреждения…
Комсомолец-книголюб Андрей, непривычно бледный, тут же с кем-то созвонился и разузнал подробности.
— В первом часу ночи, — сообщил он, положив трубку. — Отпустил машину возле арки, решил пройти через двор пешком. В арке его и встретили…
— Там же, где и меня, короче… — сдавленно сказал Алексей, и на него посмотрели несколько даже очумело. Ну ты, дескать, мужик, сравнил!..
Фонд гудел. Новость вышибла из колеи всех. Пожалуй, только два унылых труженика за решётчатой дверью, не обращая ни малейшего внимания на общую суматоху, продолжали тыкать в кнопки и бубнить вплоть до шести часов…
Всё оказалось настолько серьёзно, что Алексей так и не рискнул выдать в порядке хохмы свою версию, что-де убийство совершено пенсионерами-коммунистами. Тут, понимаешь, беда, а он со своими шуточками! Вот спадёт паника — тогда ещё куда ни шло…
Естественно, что, возвращаясь домой в двенадцатом часу, Алексей по врождённой рассеянности попёрся через переулок, начисто забыв о возникшей ещё утром возможности проникнуть во двор со стороны проспекта. Вспомнил он об этом, уже одолев полпути до арки — и то лишь заметив, что бьющийся вдалеке желток светофора растекается в лаковых изгибах капотов и крыльев. У бровки, съев добрую половину проезжей части, выстроились на выщербленном асфальте штук пять траурно-тёмных машин несомненно иностранного происхождения.
Сердце ёкнуло, Колодников остановился. Затем приблизился медленно к проёму — и остолбенел.
В арке колебалось пламя свечей и приглушённо звучал Шопен. Очерченный мелом контур лежащего тела был выложен дорогими цветами. Розами, в основном, и орхидеями. В нише мигал огоньками плейер, теплились свечи. Под облупившимся сводом арки неподвижно сидели на корточках несколько человек в строгих чёрных костюмах. Здесь же на асфальте стояла, как на цыпочках, бутылка изысканной формы и мерцала пара узких рюмок. На глазах Алексея в скорбном молчании один из сидящих поднялся, налил себе полрюмки и, выпив, вновь мрачно присел на корточки.
От правого ближнего угла арки беззвучно отломилась глыбастая тень и качнулась к Колодникову.
— Куда? — недружелюбно спросили его.
Масляный отсвет пробежал по складкам кожаной куртки и по выбритой до глянца одутловатой щеке.
— Домой… — растерянно сказал Алексей.
— Обойди… — равнодушно прозвучало в ответ, и мордоворот вновь ушёл в стену.
На этот раз упрямиться Колодников не стал. Не стал он и прикидываться, будто не знает, что арка, соединяющая двор с проспектом, уже раскрыта. Во-первых, время — тёмное, братва — сердитая, а во-вторых, кто бы сейчас оценил его геройство?.. Позабились все, должно быть, по квартирам, нос боятся высунуть… А уж милиция, наверное, этот дом теперь за квартал обходит…
Один из сидящих в арке медленно повернул голову.
— Стой… Иди сюда…
«Ну вот… — просквозила обречённая, беспомощная мысль. — Нарвался… Так тебе и надо, придурок…»
Жертвенно ослабев, Колодников приблизился к выложенному цветами меловому очерку и застыл — весь внимание и трепет.
— Выпей… — угрюмо велел подозвавший, не глядя на Алексея. — Помяни…
Шевельнул желваками, плеснул в рюмку и, так же не глядя, сунул её Колодникову. Господи, да мальчишка же совсем, чуть старше Димки…
— Спят… — с болью молвил подозвавший. — Ноготка его не стоят, а спят… Такой человек ушёл…
Скрипнул зубами — и умолк. Алексей левой рукой (в правой была рюмка) стянул с головы лыжную шапочку, чудом не прихватив очки.
— Царствие тебе небесное, — сдавленно обратился он к меловому контуру, причём настолько прочувствованно, что на глаза и впрямь чуть было не навернулись слёзы. Выпил, не ощутив вкуса, бережно поставил рюмку рядом с бутылкой и, отступив на шаг, широко, истово перекрестился. Тихие аккорды Шопена расходились волнами по гулкой ночной арке.
«Досчитаю до трёх… — с замиранием мыслил Алексей. — И тихонечко, тихонечко отсюда… приставными шажками… Лишь бы отпустили…»
— Здесь живёшь?
— Здесь…
— Знал его?
— Ну, как?.. Встречались… здоровались… — неуверенно приврал Алексей.
— А работаешь кем? — с проблеском интереса спросил тот, что предложил выпить.
— Да я… с компьютерами…
Спросивший горестно покивал.
— Не поймёшь… — изронил он с сожалением. — Иди… Нет, не там… Там иди…
Там, не там — какая разница?.. Вновь оказавшийся в переулке Колодников опомнился, лишь удалившись от арки шагов на двадцать. Вздувался и опадал желток светофора. Не решаясь оглянуться на кавалькаду иномарок, Алексей обогнул угол дома.
«И все незнакомые… — испуганно мыслил он. — Значит, сменяются: одни посидели, помянули — ушли… Потом — другие… Наверняка ведь поклялись: пока не отомстят — так и будут сидеть в арке… Потому и ворота разварили… Господи, неужели и Димка через пару лет станет таким же?..»
Сердце болезненно сжалось, но лишь на секунду. Неприятная мысль извернулась, похорошела и показалась вдруг весьма соблазнительной. Допустим, стал Димка крутым… И вот идёт это Колодников через арку, а там сидят… Ну, в общем, те же самые и сидят… Поминают Полтину… Дальше всё — как было. «Здесь живёшь?» — «Здесь…» — «А фамилия твоя как?» — «Колодников…» Пауза. Крепкие стриженые головы медленно начинают поворачиваться. «А Димка тебе — кто?..» Нет, не Димка… Как-нибудь там — Диман… Да, Диман… «А Диман тебе — кто?..» — «Сын…» И все поспешно встают…
Но тут сбитые с резкости зрачки Алексея вмиг подобрались, и он остановился, облившись потом. В каких-нибудь двух шагах перед ним прорисовалось в полумраке железное кружево полураспахнутых ворот. Оказывается, их разварили не в одной арке, а во всех четырёх. И створки даже снимать не стали — просто разъяли по стыку и приотворили наружу… Надо же, чуть очками не вписался!..
Хм… Идти до проспекта или же свернуть прямо сейчас? Если до проспекта, то можно будет проскользнуть вдоль стеночки, подальше от поминающих… А если прямо сейчас, то придётся пересекать двор у них на виду… Колодников с сомнением вгляделся в густой полумрак арки.
