Беспартийным гражданам обязанность носить оружие не вменялась, хотя при наличии его при себе выступать на защиту правопорядка они тоже были обязаны под угрозой серьезной уголовной статьи. Само же нарезное неавтоматическое оружие теперь свободно продавалось даже в магазинах спорттоваров, не говоря уже о специализированных оружейных магазинах. Мелкокалиберное можно было приобретать с четырнадцати лет, а все прочее с восемнадцати. Особого ажиотажа с приобретением оружия в стране не наблюдалось. Для охоты все равно требовалось наличие охотничьего билета, а возможность "просто пострелять" на стрельбище или в тире привлекала в основном молодежь мужского пола, всегда охочую до таких забав. Да и выбор в магазинах был не слишком богатый. В основном там продавалось всякое старье из арсеналов, вроде крайне неудобных в хозяйстве трехлинеек, оставшееся после перевооружения армии или вообще завалявшееся на складах со времен царя Гороха.
Кошмарной пьяной стрельбы всех во всех, как предрекали некоторые скептики, тоже не произошло. Отдельные инциденты с пьяными дураками и молодыми идиотами, разумеется, случались. Но отчасти для этого членам партии и вменялось в обязанность постоянно находиться при оружии. В смысле, чтобы быстро и надежно успокаивать навеки подобных придурков, чем способствовать, как выразился товарищ Сталин в одной из своих радиобесед, положительному естественному отбору. Он тогда еще сказал, что если в будущем у граждан и коммунистов, под каким либо предлогом попытаются изъять оружие, то это будет означать контрреволюционный переворот. И тогда они будут точно знать, в кого следует стрелять.
Впрочем, беспартийные граждане в случае неприятных инцидентов с оружием тоже не зевали. И долго бегать в пьяном виде по улице, не по делу размахивая стволом, мало кому удавалось.
Выйдя из туалета, Сергей кивнул сопровождающему и вместе с нм отправился на посадку, объявленную по громкой связи несколько минут назад.
Проходя, бросил взгляд на кооперативный буфет, где незадолго до этого рискнул немного перекусить, понадеявшись на то, что лично его в самолетах почти не укачивает. Цены в подобных заведениях раза в полтора превышали таковые в государственных столовых, зато кормили там гораздо вкуснее. Поэтому Сергей в командировках предпочитал именно там и питаться.
Опасения за судьбу завтрака оказались напрасными. В новом пассажирском четырехмоторнике Ильюшина практически не укачивало. Сергей даже пошутил над сопровождающим его сержантом, который, ссылаясь на негативный опыт, перекусить перед полетом не рискнул. Впрочем, это удалось исправить в Астрахани, где самолет совершил промежуточную посадку, а его пассажирам представилась возможность отдохнуть пару часов. После отдыха машина снова поднялась за облака, а симпатичная бортпроводница начала обносить их кисленькими леденцами и минеральной водой. В общем, до Тегерана долетели даже с комфортом. Там, правда, пришлось пересаживаться на старенький Ли-2, где с комфортом дело обстояло гораздо хуже. Но к таким самолетам Сергей тоже давно привык. Ближе к вечеру машина совершила посадку на юге Ирана, где как раз сейчас полным ходом шло строительство космодрома, предназначенного для запуска в космос аппаратов гражданского назначения. Именно отсюда, кстати, и был запущен первый в мире искусственный спутник Земли.
На космодроме, несмотря на зиму, было жарковато. Сергей даже основательно вспотел, пока добирался до места на открытом армейском вездеходе. Королев, как выяснилось, обретался в сборочном цехе, куда их не пустили. Пришлось договориться о встрече по телефону и ехать устраиваться в гостиницу. Личная встреча в данном случае была необходима согласно инструкции. Кроме крайне узкого круга посвященных, коих можно было пересчитать по пальцам, никаких документов ОИБ никому не передавало. Все старались делать на личных контактах по отработанным схемам. Понятно, что многие из получателей информации что-то там подозревали, люди ведь умные и незаурядные. Но слова они и есть слова, к делу их не подошьешь. Можешь прислушаться к странным советам странных товарищей, а можешь их проигнорировать. Игнорировали редко, ибо на личном опыте быстро уяснили, что в этом случае обычно следовала серьезная клизма от руководства. Схема оперативной выдачи этих клизм тоже была отработана. Но хорохориться многие пытались, например, тот же Королев. Тот факт, что кто-то может знать о деле его жизни больше него, а тем более определять стратегию развития этого дела, его изрядно раздражал.
С Королевым Сергей был знаком давно, еще со времен ЦКБ-29, где конструктор тогда пребывал в очень незавидном положении, что неизбежно подразумевало весьма непростые отношения. В последнее время отношения эти более-менее наладились, все же Сергей сумел заиметь у ракетчиков кое-какой авторитет. Ведь информации он им передал массу. Начиная от общих основ ракетостроения и кончая тонкостями, вроде заливки в баки ракеты предварительно охлажденного кислорода, или повышения живучести дюз путем прогона в их теле топлива по специальным каналам. Передаваемая информация практически всегда в итоге оказывалась дельной и в дальнейшем с успехом использовалась. Только благодаря заработанному авторитету Сергею в свое время удалось убедить Королева серьезно заняться разработкой больших твердотопливных ракет, коим он был идейным противником. Пришлось быть настойчивым, ибо со слов инженера Прутова Сергей знал, что для боевых ракет это направление представляется наиболее перспективным. И наслушался рассказов, как в той истории конструкторы ракет переругались, как каждое КБ тянуло одеяло на себя, отстаивая свои пары горючее-окислитель. И как сам Королев рвался в космос, жестко давя все, что ему в этом мешало. Как носитель ядерного оружия его приходилось заставлять делать чуть ли не с пистолетом у виска. И в итоге он все равно это дело фактически просаботировал. Знаменитая "семерка", которая в той истории вывела на орбиту первый спутник, как стратегический носитель ЯО имела весьма сомнительную ценность: здоровая дура на открытом столе, подготовка к старту долгая и сложная, просто лишняя мишень для противника.
Поэтому пришлось убеждать, напирая на практическую малопригодность жидкостных ракет для армии, а особенно для флота и тем более ПВО.
Убедить, тем более, когда и сверху малость надавили, Королева все же удалось. За твердотопливные ракеты он взялся, перепоручив, правда, это направление конструктору Победоносцеву, своему старому знакомому по ГИРДу и РНИИ, хорошему специалисту именно по твердотопливным ракетам. Тот подошел к делу серьезно. Была создана теория горения больших массивов топлива. Опираясь на последние достижения в вычислительной технике, были созданы методики моделирования этого горения. Были разработаны перспективные рецептуры нового смесевого топлива. Но со смесевым топливом дело пока не слишком ладилось, поэтому ракета "Буран" летала на сборках больших шашек прессованного баллистного пороха, около метра в диаметре и метров шесть длиной. Были и другие сложности. В твердотопливных ракетах невозможно было применить газоструйные рули и регулирование горения. Эти проблемы были решены, гораздо больше сложностей выпало с инерциальными системами управления. Но это относилось и к ракетам с ЖРД, так что тут все конструкторы мучались совместно.
