Джимми пихнул Коростеля в бок.
– Как думаешь, он ей руку положил на задницу? – спросил он.
– Это геометрическая задача, – ответил Коростель. – Реши ее.
– Что? – спросил Джимми. А потом: – Как?
– Работай мозгами, – сказал Коростель. – Шаг первый: подсчитать длину руки мужчины, используя другую руку в качестве стандарта. Посылка: обе руки примерно одной длины. Шаг второй: подсчитываем угол сгиба руки в локте. Шаг третий: подсчитываем изгиб задницы. Возможно, понадобится аппроксимация, поскольку точные данные отсутствуют. Шаг четвертый: подсчитываем размер ладони, используя видимую ладонь в качестве образца.
– Я не технарь, – засмеялся Джимми, но Коростель продолжал:
– Необходимо учесть все возможные положения ладони. Талия – вычеркиваем. Верх правой ягодицы – вычеркиваем. Если воспользоваться дедуктивным методом, скорее всего, низ правой ягодицы или правое бедро. Возможен вариант – ладонь между бедер, – но такое положение ладони препятствует передвижению объекта, однако ни хромоты, ни спотыкания не отмечено. – Он неплохо копировал их учителя по химии – эта фраза насчет мозгов и монотонная жесткая речь, похожая на лай. Не просто неплохо – очень даже хорошо.
Коростель уже нравился Джимми гораздо больше. Может, у них все же есть нечто общее; хоть чувство юмора у парня имеется. Но над Джимми нависла определенная угроза. Он сам был хорошим имитатором, копировал почти всех учителей. А что, если Коростель делает это лучше? Джимми чувствовал, что способен как возненавидеть Коростеля, так и преисполниться к нему симпатией.
Но в последующие дни Коростель воздерживался от публичных выступлений.
Даже тогда что-то в Коростеле было, думает Снежный человек. Не вполне популярен, однако людям льстило его внимание. Не только детям – учителям тоже. Он смотрел на них так, словно внимательно слушает, словно их слова заслуживали его внимания целиком, хоть он ничего такого не говорил. Он внушал благоговение – не сокрушительное, но вполне достаточное. Он излучал потенциал – но какой? Никто не знал, и всех это настораживало. И еще эта темная неброская одежда.
Вакулла Прайс была напарницей Джимми во время лабораторных работ по нанотехбиохимии, но ее отца нашли охотники за головами из другого охраняемого поселка, на другом конце континента – через весь континент, Вакулла села в скоростной поезд, и больше Джимми ее не видел. После ее отъезда он целую неделю хандрил, и даже пароксизмы страсти Линды-Ли, сопровождаемые взрывами сквернословия, его не утешали.
Место Вакуллы за лабораторным столом занял Коростель – переехал со своей камчатки для новичков. Коростель был очень умным, даже по меркам средней школы «Здравайзер», где и так наблюдался переизбыток эрудитов и чуть ли не гениев. У него обнаружились способности к биохимическим нанотехнологиям, они с Джимми занялись проектом по мономолекулярному сплайсингу и создали требуемую лиловую нематоду – использовав цветовой код примитивной водоросли, – досрочно и без опасных отклонений.
Теперь Джимми с Коростелем вместе обедали и иногда – не каждый день, они же не педики какие-нибудь, но минимум дважды в неделю, – встречались после школы. Сначала играли в теннис, на корте за Коростелевым домом, но Коростель совмещал методичность с нестандартным подходом и терпеть не мог проигрывать, а Джимми был слишком импульсивен, и ему недоставало тонкости, так что в конце концов они бросили эту затею. Иногда они, притворяясь, что делают уроки (которые и впрямь порой делали), запирались в комнате Коростеля и играли в компьютерные шахматы, в трехмерки или в «Квиктайм Усаму», бросая жребий, кому играть за Неверных. У Коростеля было целых два компьютера, так что он и Джимми могли играть, сидя спиной друг к другу.
– Может, поиграем как-нибудь настоящими фигурами? – спросил однажды Джимми. – Как в старину. Пластиковыми. – Странно же: сидят вдвоем, в одной комнате, спина к спине, и играют на компьютерах.
– А что? – спросил Коростель. – И вообще, это и есть настоящие фигуры.
– Нет, не настоящие.
– Ладно, принято. Но пластиковые фигуры тоже не настоящие.
– Почему?
– Настоящие – у тебя в голове.
– Липа! – закричал Джимми. Хорошее слово, он его слямзил с каких-то старых DVD; они с Коростелем его использовали, чтобы приложить друг друга за напыщенность. – Липа!
Коростель засмеялся.
Коростель с головой уходил в любую игру, играл и играл, отрабатывал атаки, пока не обретал уверенность, что может выиграть девять раз из десяти. Однажды они целый месяц играли в «Нашествие Варваров». (Проверьте, сможете ли вы изменить ход истории!) У одного игрока – города и богатства, у другого – орды и, как правило (хотя не всегда), жестокость. Либо варвары вторгались в города, либо наоборот, но начинать следовало с исторической расстановки сил и действовать исходя из нее. Рим против вестготов, Древний Египет против гиксосов, ацтеки против конкистадоров. Последняя ситуация была интересна тем, что ацтеки представляли цивилизацию, а конкистадоры – варваров. Можно было менять игру при условии, что выбираешь реальные народы и племена, и одно время Джимми с Коростелем соперничали, выбирая самые малоизвестные города и страны.
– Печенеги против Византии, – как-то сказал Джимми.
– Кто такие, на хрен, печенеги? Ты их придумал, – ответил Коростель.
Но Джимми нашел печенегов в «Энциклопедии Британника», 1957 года издания, в школьной библиотеке, по какой-то забытой причине – на CD-RОМ. Знал главу и стих.
– Матфей Эдесский[12] называл их злобными кровопийцами, – мог авторитетно сообщить Джимми. – Они были совершенно безжалостны и не имели ни одной черты, оправдывающей их существование. – Джимми и Коростель бросили жребий, кому за кого играть. Джимми вытянул печенегов и выиграл. Византийцев перерезали, потому что печенеги так и поступали, объяснил Джимми. Немедленно убивали всех жителей захваченных городов. По крайней мере мужчин – немедленно. А женщин – немного погодя.
Коростель плохо перенес потерю всех своих игроков и какое-то время дулся, а потом переключился на «Кровь и Розы». Коростель говорил, что эта игра глобальнее: поле битвы шире – и во времени, и в пространстве.
«Кровь и Розы» – торговая игра вроде «Монополии». У Крови вместо фишек были человеческие зверства, злодеяния всемирного масштаба: просто изнасилование или убийство не считаются, нужны миллионы человеческих жизней. Резня, геноцид и все такое. Розы играли достижениями человечества. Искусство, научные прорывы, выдающиеся памятники архитектуры, полезные изобретения. Искусства нескудеющие высоты[13] – так это называлось в игре. Имелось боковое меню: если игрок не знал, что такое «Преступление и наказание», или теория относительности, или Тропа слез, или «Мадам Бовари», или Столетняя война, или «Бегство в Египет», можно дважды кликнуть и получить иллюстрированную справку в двух вариантах: Н – для несовершеннолетних и КОН – кощунство, обнаженка и непристойность. Такая уж штука история, говорил Коростель, – в ней полно и того, и другого, и третьего.
