Ознакомительная версия.
Наконец, больше не находя в себе сил на очевидно бессмысленное сопротивление, Григорий сдался. "На том свете надумаюсь… и отосплюсь", — с иронией сказал он сам себе и отдался на волю природе. Спустя несколько минут он снова плыл в потоке мыслей. И в этот раз поток унес его так далеко, что вернуться не получилось. Григорий Сергеевич умер.
Теперь Григорию ничего не мешало думать. Его мысли были чистые, чувствовал он себя отдохнувшим и полным сил. Ему хотелось сделать столько всего и сразу, что некоторое время он находился в замешательстве. Наконец он решил начать со своей жизни, будто бы посетить экскурсию по самым впечатляющим и важным фрагментам его уже прошлой жизни. И вот ему вспоминается первое съеденное мороженое, первая драка во втором классе, первый поцелуй, первый секс, первая любовь, первая работа, первый перелом… смерть близкого друга, свадьба, финансовый кризис в его семье и прочие приятные и неприятные моменты. Те моменты, которые оставили отпечаток в каком‑то фрагменте его души. Те события, которые пропечатались в его совести, в его сожалении, в его гордости… Закончив вспоминать, Григорий понял, что не жалеет ни о чем, кроме одного.
Когда ему было сорок лет, его жена попала под автомобиль. Она буквально шагнула под ехавшую мимо машину, прямо на его глазах. Он знал: это не было самоубийством, это не было временным психическим помешательством, она просто о чем‑то думала. Так погрузилась в свои мысли, что не заметила машины. С тех пор Григорий страдал. Он любил свою жену, ему казалось, будто он чего‑то не знал, чего‑то не досмотрел или недопонял. А ведь мог бы избавить свою супругу от лишних мыслей, тогда бы она была жива. Григорий чувствовал, что как минимум половина вины в ее смерти лежит на нем. Это было не поддельное, а самое искреннее чувство вины, от которого он не смог избавиться за всю свою достаточно долгую жизнь.
Ну, а сейчас все кончено, остается только надеяться, что загробный мир существует и он снова сможет увидеть свою жену. Григорий тут же поймал себя на мысли: "Собственно, если сейчас я думаю о том, о чем думаю, значит, я все еще жив, стало быть, и мир загробный есть". И тут же вспомнил известное высказывание философа Рене Декарта: "Я мыслю, следовательно, я существую". Пусть это не загробный мир, назвать можно как угодно, суть в том, что я все еще есть, значит — есть и другие умершие. Главное, жизнь продолжается! Эта мысль отвлекла Григория. "Ничего себе! — продолжал думать он. — Я умер и вспоминаю, черт знает что. Прежде всего, нужно понять, что вокруг, и вообще, где я, кто я и что я теперь?"
Григорий понял, что, в сущности, ничего не поменялось. Он по‑прежнему оставался собой, просто у него не было тела. Все остальное нисколько не изменилось: та же память, те же воспоминания, та же реакция, все так же, как и было при жизни. Вокруг него темнота, как будто бескрайняя. Желания двигаться нет, хотя он и может. Интуиция подсказывает, что это не "тот свет", это что‑то другое, пока, во всяком случае.
— Интуиция тебя не подводит, Григорий! — вдруг раздался голос, определить местоположение которого было невозможно. Голос будто доносился из самого пространства. — Все‑таки ты на "том свете", но еще не вошел сюда окончательно.
Конечно же, первый вопрос, который задал Григорий, был: "Кто ты?" Он почти что, так и спросил:
— Кто ты? Кто это говорит? Ангел?.. Сам Бог?
— Нет, — ответил голос. — Ангелов не существует, а до Бога ты и на этом свете не доберешься. Впрочем, и не нужно, в этом нет никакой необходимости. Я… как бы тебе объяснить, в какой‑то степени я — это ты. Только я живу отдельно от тебя, ты породил меня. Я тот, кого люди называют ангелом‑хранителем, только вкладывают в это слово совершенно иной смысл… Ты, наверное, хочешь подробного объяснения, да?
Григорий не просто хотел, он жаждал объяснения, потому как происходящее не пугало, но напротив, завораживало.
— Конечно, объясни подробнее.
— Ну, так вот, слушай. Всякий человек использует малый процент своих знаний или информации, живя на Земле. Между тем, потребляет и изучает с течением жизни значительно больше. В тысячи раз больше. Почему не использует все? Потому что пока еще примитивен. Тем не менее, постоянно читая, изучая, размышляя и т. д., всякий человек приходит к каким‑то выводам, к каким‑то идеям, и все это копится в его личном пространстве. Он создает своего рода базу данных, настолько огромную, что забывает о ее содержимом. Да и попросту не знает о том, что имеет. И пользуется всякий человек лишь малым, тем, что первое подходит ему по обстановке. К примеру, сказал человек однажды "пожалуйста", получил желаемое, и все, дальше всю жизнь будет говорить "пожалуйста", не понимая, что не с каждым этот метод действенен. Тем не менее, подумав один раз, что надо было ему не "пожалуйста" сказать, а взять за шиворот и потребовать, закладывает этот вариант в свою базу данных. Кстати, потому человек может сорок лет вести правильный образ жизни, а затем взять и убить кого‑то изощренно. Все глазам не верят. Как так? Наверное, он с ума сошел? Всю жизнь был такой паинька… Да нет, он просто не знал, что так можно, а в какой‑то момент просто воспользовался своим личным имением нечаянно, или обстоятельства заставили его заглянуть в свою базу данных, и сделал то, что сделал… Так вот, эта самая неиспользуемая информация и порождает некий разум. В частности, я — это твоя информация. У каждого — своя. И место, где ты сейчас находишься, это тоже твоя информация. Соответственно, чем беднее база данных, тем примитивнее место, где человек находится после смерти и такой же его ангел‑хранитель. Я доступно объяснил?
— Вполне, — ответил Григорий и все‑таки задал уточняющий вопрос: — То есть ты был рожден моими неиспользуемыми знаниями?
— Скорее, я твои неиспользуемые идеи, твоя неиспользуемая философия, твое несбыточное стремление, и состою я из неиспользуемой и познанной тобой же информации.
Чем больше Григорий слышал, тем больше у него возникало вопросов:
— Ну… что дальше? Когда я окажусь там, где должен, и, собственно, зачем ты тут?..
— Я тут, как раз для того, чтобы ты попал дальше. В место, которое принято называть Раем, а то, где ты сейчас, это вроде как Ад.
— Ад? Я полагал, что в Аду мучаются… — утверждающе спросил Григорий.
— Все верно. Посмотри вокруг, ты не создал ничего толкового за жизнь, ты ничего особо не познавал. Тут пусто и темно, тут никого нет. Представь, что ты не пойдешь дальше и останешься на год или два или на тысячу лет. Разве ты не будешь тут мучиться? У тебя ведь пока только тела нет, а ощущения все Земные. Это там, в Раю, нет времени и восприятие всего иное. А тут все так же. Так что с каждым днем все мучительнее будет оставаться здесь. Тут одиночество и ощущаемое время.
Ознакомительная версия.
