— Значит, надо открыть третий глаз? — Семен Васильевич полуоткрыл рот. — Смотреть на все через свою совесть?
— Конечно, — кивнул Зот. — Тогда мы приблизимся к истинному знанию, к непосредственным информационным полям любых систем. Все знают, как петь, но нужны годы, чтобы научиться хорошо петь, поставить голос. Так и с открытием в себе сверхинтеллекта. Тренировка заключается в том, чтобы освободить ум и интуицию от влияния наших страстей, от порывов, настроений, желаний, от искушения и фантазии. Поэтому учиться сосредоточению — значит своими силами изменять самого себя, расширять знания, совершенствовать организм. Мы ведь очень несовершенны…
— А приказанием сверхинтеллекта можно влиять на пищеварение? — спросил Заварухин.
— Конечно, — опять кивнул Зот. — Но это не главное. Всякий может научиться через совесть подключать ум к сверхинтеллекту. Однако если извлекать из этого выгоду, то можно причинить много бед. Все мы — живые организмы, рождаемся и развиваемся по внутренним законам: жизненный код каждого, в свою очередь, обусловлен другими информационными кодами и полями. Меня в детстве дедушка сильно ударил по плечу, а болезнь проявилась только через пятнадцать лет. Ничего не проходит бесследно, все имеет последствия. А если мы получаем информацию о процессах, происходящих в нас или в какой-либо системе, в обществе или в цветке, то эта информация является одновременно информацией о прошлом, текущем и будущем. Информация излучается беспрестанно, она не исчезает. И я учусь вычленять из потока ту информацию, которая относится к конкретным дням прошлого или будущего. Можно увидеть события, которые случатся через минуту, через год или через двадцать лет и даже через столетие… Грядущее в каждом из нас, в каждой минуте, каждом миге нашего существования. По информации, которую излучает, например, Дарья Федоровна, можно с большой точностью предсказать ее личную жизнь, а также спрограммировать социально-демографическое развитие, скажем, города Красногорска…
Даша надувала щеки, силясь сдержать смех: все сказанное Зотом казалось ей чепухой, шуткой массовика-затейника; не совладав с собой, она расхохоталась, и, едва успокоившись, сорвала головку белокрылой ромашки и сунула Митрофанову:
— Погадай, Зот, что со мной было в вагоне. Он равнодушно взял цветок и тихо сказал:
— Павел Николаевич поцеловал вас, Дарья Федоровна. Это видно и без цветка…
— Ты спятил! — оборвала его Даша, кровь обожгла ей лицо. Она испуганно глянула на Семена Васильевича. — Наплетешь — потом не отмыться…
А Заварухин подмигнул Митрофанову, мол, точно, в купе вагона между воспитательницей и главным инженером были какие-то шуры-муры.
— Вы оба психи! — разозлилась Даша.
Из открытого окна двухэтажного брусчатого дома лился мощный магнитофонный речитатив хриплого мужского голоса. От недостроенной коробки кирпичного здания в сторону белых колонн конторы СМП шла вереница людей, среди них Даша увидела Павла Николаевича. Вот бы окликнуть его, чтобы приструнил Митрофанова и Заварухина!
Стрелецкий, словно услыхав ее просьбу, задержал шаг.
— Что, орлы, совещаетесь о верховном роке? — крикнул он Зоту и Заварухину.
Ни Семен Васильевич, ни Зот не ответили ему.
— Они гадают, найдете ли вы сегодня золотой холм, — крикнула Даша Павлу. — Совесть называют третьим глазом…
— А где искать-то — не говорят? — поддержал шутку Стрелецкий.
Зот, глубоко вдохнув в себя воздух, поджал губы и кивнул, мол, клад скоро будет найден Павлом Николаевичем, а где — это не имеет значения.
— Весело живете! — сказал Павел вместо приветствия, подойдя к ним. — Значит, гадаете? Ну, кудесник, где мне клад искать? Тут? — он пнул носком туфли комок торфа. — Ты, Зот Михайлович, выпиши со склада висячий замок для своего рта, а то сплошные бредни кругом: «робот», «путь знания», — сердито передразнил он и сделал рукой знак шоферам.
Автомашины заурчали у изгороди, стали разворачиваться и подъезжать одна за другой к месту, где столпились инженеры. Подкатила машина и к Даше. Семен Васильевич, обняв Дашу за плечи, подтолкнул ее к дверке «газика». Она оглянулась на Зота, с неопределенной улыбкой наблюдавшего за происходящим, попыталась махнуть ему рукой, но Семен Васильевич втолкнул ее в «газик», и Даша оказалась зажатой с двух сторон мужскими телами.
Автомашину подбрасывало на кореньях и кочках. Даша держалась обеими руками за стальную трубу над головой. Семен одной рукой опирался о спинку сиденья шофера, а другой оберегал Дашу от сзади навалившегося на нее незнакомого ей мужчины. Беседа прыгала с зашивки звеньев на земляные работы, с путеукладки па выправку пути, рихтовку, непонятные слова «гидропосев», «мотопомпа» перемежались с привычными «перегоны», «удобрения», «опилки»; все были озадачены жесткостью приказа Стрелецкого, ехавшего на другой машине, требовавшего за короткий срок «проползти на брюхе» через Еланское болото и перегнать туда по рельсам поезд.
У взгорка машина остановилась, бойкая Гончева взбежала на холм, взмахом руки призывая всех вылезти из машин и идти за нею по заросшему травой и кустарником берегу к деревянному мосту, пролетная часть которого опиралась у срезов обоих берегов на клети, сложенные из шпал. Мужчины столпились у бархана насыпи, а Семен Васильевич целился в них объективом фотоаппарата.
— Беги, Дашутка, щелкну на память! — крикнул Заварухин.
Даша пристроилась к мужскому ряду, но обнаружила, что стоит возле Павла, и юркнула в сторону, к Гончевой: «Не дан бог, муж увидит фотокарточку!»
— Подарим коллективное фото проверяющему, — шумела Виктория Филипповна, — чтобы не ездил на мост, авось снимкам поверит…
Павел невесело рассмеялся и, кинув осторожный взгляд па Дашу, опять полез в кабину переднего «газика».
Пока от прогала Сузгунского моста между шпальными клетями кавалькада машин мчалась по деревянному настилу на другой берег реки, пока углублялась в коридор расчищенной просеки, по которому взад-вперед сновали самосвалы, пока быстрая цепочка машин замедлила ход, Даша все думала, что вот сейчас сбудется еще одно предсказание Митрофанова и Стрелецкий действительно обнаружит где-то золотой холм.
От «газика» Павел заспешил к экскаваторам, в глубь выемки, лаковые туфли его отбрасывали солнечные зайчики, следом за главным потянулись другие инженеры. Два экскаватора выкидывали ковши с отполированными добела зубьями, дрожали натянутыми тросами, выгребая из середины холма комковатый грунт, ссыпая его в ребристые кузова самосвалов. Экскаваторы остервенело и напористо разгрызали холм надвое, чтобы пробить в нем проход для поездов, а Даше казалось, что вот сейчас Павел увидит среди грунта какой-нибудь золотой предмет и закричит обрадовано, что он нашел клад.
