Ознакомительная версия.
Когда он садился на скамейку и рядом никто не проходил, он размышлял о том, что случилось за последние дни.
В пятницу вечером он так и не поговорил с женой, как планировал. Он попытался объяснить ей, почему задержался, но это результата не принесло.
— Я видел парня, похожего на Диму, моего покойного друга. В общем, я решил, что это и был Дима. Тем более что с ним был приятель… очень похожий на меня. Ты не представляешь, Лера, мое состояние. Я пошел следом за ними в ресторан, но они… Словом, их там не оказалось.
Арсений ждал реакции жены, думал она посмеется или наоборот встревожится, что-то спросит, но она молчала, будто задумавшись о чем-то своем, он так и не узнал ее мнение. Позже он слышал, как она плачет в ванной. Арсений постучался к ней, но она не открыла, пробормотала, что расстроена из-за своей больной матери и скоро сама успокоится. Арсений понимал, что дело вовсе не в теще, хотя у той серьезные проблемы с сердцем.
Спустя два дня на скамейке перед фонтаном Арсений объяснил себе реакцию жены на его слова. Лера решила, что он неудачно солгал, оправдывая позднее возвращение домой. Кажется, их общие попытки найти хоть какие-то точки соприкосновения терпели крах. Он вроде бы шел навстречу, а она приготовила ужин, но все напрасно. Все!
В субботу они не сказали друг другу ни слова. Лера поехала к сыну в лагерь, даже не предложив мужу составить ей компанию. Впрочем, Арсений бы отказался. Он решил, что необходимо найти родителей Димы, поговорить с ними, убедиться, что их сын давно мертв. Хотя бы так.
На это ушла почти вся суббота.
Арсений помотался по городу, хорошо хоть был выходной, и давки в метро не было. Начал он с Юго-запада — там когда-то жили родители Димы. Теперь их там не было, но ему дали новый адрес. Он поехал на станцию «Водный стадион». Затем Арсений отправился в Измайлово, а после на станцию «Менделеевская».
Повсюду он находил какой-то след: новые жильцы откуда-то выуживали необходимую информацию. Например, один из них, какой-то родственник, звонил аж по пяти номерам, в результате чего и отправил Арсения на «Менделеевскую».
Там вообще ничего не обнаружилось, и Арсений вернулся к сердобольному мужику, кляня себя, что не взял номер его телефона. Мужик его ждал. Оказалось, после ухода Арсения он снова куда-то позвонил, и на этот раз информация была верной. К этому моменту Арсений все чаще ловил себя на мысли, что не удивится, если навестит еще двадцать мест, всюду отыщет след родителей старого друга, скажет одно и то же разным людям, выслушает их ответы, снова поедет куда-то, и этому не будет конца. Это уже казалось нормальным продолжением странностей, что начались, похоже, с того июльского дня, когда Арсений нашел пробоину в стене, а за ней странный дом, жилой снаружи, но покинутый и мертвый внутри.
Когда Арсений, наконец, нашел родителей покойного друга, он не сразу поверил в свою удачу. Они ютились в маленькой квартирке за Кольцевой в Абрамцево. Арсению очень хотелось убедиться, что старики действительно за последние годы так часто переезжали с места на место, но он сдержался. Это не имело значения, в этом не было чего-то параномального, и лучше было сосредоточить усилия на том, что было важным.
Кое-как он убедил супружескую чету, что заскочил к ним просто так, из человеческого сострадания. Сказал, что ни разу не навещал их после смерти Димы и теперь решил хоть как-то исправиться. Он вручил им пакет с печеньем и фруктами, ожидая их реакции. Реакция показалась естественной. Они благодарны ему, они по-прежнему скорбят о сыне, но жизнь ведь продолжается, тем более есть еще старшая дочь и внуки.
Арсений покинул их с чувством облегчения: Дима был мертв, мир вовсе не перевернулся. Когда же Арсений возвратился домой, тревога с новой силой взялась за него. Кого же он видел там, у ресторана на Земляном Валу? И что это за человек, так похожий на самого Арсения?
Пока он бродил по ВДНХ, его терзала мысль, не стал ли он свидетелем того, что увидел отрезок времени из прошлого? Что-то вроде миража в пустыни? Он где-то слышал о таких случаях, когда люди видят небольшие фрагменты из прошлого. Обычно это происходит в стрессовом состоянии или же в определенных, так сказать, аномальных местах, а состояние Арсения нельзя было назвать нормальным. Во всяком случае, эта версия не казалось абсурдной, тем более что иных объяснений вообще не было.
И все же это ни к чему не приближало. Оставалось многое другое, что никак не объяснишь миражом на Земляном Валу. Тот же слабоумный существовал здесь и сейчас, и он каким-то образом что-то знал об Арсении, пусть это даже нельзя объяснить логически.
Солнце зашло, и Арсений перебрался поближе к выходу из ВДНХ. На проходе уже стояли два миллионера, не пускавшие больше посетителей. Территория ВДНХ постепенно пустела — люди выходили, но не входили.
Наступили сумерки, и Арсений, измотанный, голодный, решил, что пора заканчивать эту войну неизвестно с кем. Пора было отправляться домой. Он поднялся со скамейки, двинулся к выходу. В двадцати шагах от милиционеров его внимание привлекла женщина по другую сторону решетчатых ворот. Арсений на секунду остановился, ускорил шаг, призывая себя к спокойствию. Не хватало только, чтобы он чем-то не понравился милицейскому наряду. Паспорт у него с собой, но он потеряет время, достаточное, чтобы та женщина скрылась из виду.
Он нагнал ее, сдерживая желание остановить ее за плечо. На всякий случай, не веря в свое везение, он обошел женщину и как бы невзначай обернулся. Это была она — мать слабоумного. Он узнал ее со спины.
Арсений встал у нее на пути.
— Вы?
Она растерялась.
— Что?
— Это вы? Мать того парня, который… ну, на костылях ходит и… говорит чуть невнятно? Он ваш сын?
Она неуверенно кивнула.
— Вы меня не помните? — спросил Арсений.
Ее лицо исказилось, как у человека, который вот-вот разрыдается. Она поднесла руку ко рту и покачала головой.
— Не помните, вижу. Я стоял возле вас, когда… В тот день ваш сын обратился ко мне, и позже я понял, что он хотел мне сказать. Это ведь ваш сын?
Она кивнула, на лице появились слезы.
— Извините меня, — пробормотал Арсений. — Можно я увижу его? Мне надо поговорить с ним. Я понимаю, вы, наверное, против, но не беспокойтесь… я…
Она неожиданно разрыдалась, и Арсений принялся ее успокаивать. Он несколько раз оглянулся, но народ вокруг давно рассеялся, и никто не обращал внимания на рыдающую женщину. Тем более рядом стоял какой-то мужчина — было кому заняться чужим несчастьем.
Арсений снова попытался что-то узнать, но женщина просто не могла ответить, ее трясло, она давилась рыданиями, и это длилось минут пять, не меньше.
Ознакомительная версия.
