Мысленно чертыхнувшись, я хлопнул ладонью по столу и заявил, что разговоры ни к чему не приведут:
— Король может штурмовать замок хоть завтра, хоть прямо сейчас. Или пусть убирается, чтоб духу его не было на этих землях. В таком случае все узнают, что он не только подлец, но и трус. И прекратите меня называть юношей. У меня есть имя. И титул.
Графские усы и борода неопределенно зашевелились — то ли он поморщился, то ли криво улыбнулся.
— Вы скверный дипломат, любезный князь. Все ваши неприятности происходят только из-за этого. Будь у вас советчик, мудрый, знающий жизнь… Вы так молоды, и перед вами такой огромный, бескрайний простор…
Я насторожился. Граф выходил на какую-то новую тему и, кажется, готовился изложить то, ради чего и пришел сюда. Он налил себе еще, сделал хороший глоток и произнес, глядя вдаль:
— Даугтер — удивительное место. Вспоминая годы, проведенные здесь, я прихожу к мысли, что нигде и никогда больше не был свободным. Только здесь. В изгнании. Почти что в заточении. Я всегда чувствовал огромный, бескрайний простор. И ничего в этом нет удивительного, юно… э-э… князь. Здесь у меня была свобода размышлять. Я мог думать о чем угодно, а это, согласитесь, главное.
— Это не главное, — ответил я и добавил слышанную еще от отца фразу о том, что нет толку в раздумьях, ибо раздумьями славу не добудешь.
— А я полагаю, что нет толку в необдуманных поступках и бессмысленном риске, — сказал граф. — И заметьте, мы оба не правы. Истина, как всегда, находится где-то посередине. Скажем так: мои идеи, помноженные на вашу смелость и волю.
Вот оно, подумал я. Идеи. Да еще помноженные. А ведь почтенный пожилой человек, пора бы и успокоиться.
— Слышал бы король ваши речи, наверняка бы пожалел, что облагодетельствовал вас так опрометчиво, — сказал я. — А что за идеи?
И не успел я глазом моргнуть, как граф Дарга, отнюдь не последний человек в государстве и любимец его величества, изложил мне план дворцового переворота. Заговор, по его словам, зрел уже давно, ибо король Йорум так же пригоден к управлению государством, как он, граф Дарга, к пляскам на канате. А полоумный наследник — еще одно подтверждение тому, что династия изжила себя. В число заговорщиков входят представители самых знатных фамилий, которых граф мне называть пока не будет; единственное, что он сейчас может сказать, — это люди достойные и могущественные. Все они сходятся на том, что стране необходим властитель, подобный Горну Восьмому. И нужен он немедленно, иначе страна просто перестанет существовать.
— По первоначальному замыслу на престол должен был взойти Гич Эрри. Но наши противники сделали ход первыми — Эрри погиб на охоте при весьма странных обстоятельствах.
— Досадно, — сказал я. — И кого же теперь прочат на роль Горна Восьмого?
— Рассудите сами. Это должен быть человек, ненавидящий короля, человек воинственный и решительный, человек, который способен…
Граф ярко обрисовал характер Горна Восьмого, при этом многозначительно поглядывая на меня. Я выслушал и сказал, что таких людей сейчас нет, во всяком случае, я таких не знаю.
— А я знаю, — ответил граф, сверля меня глазами.
— В самом деле?
— Не притворяйтесь, это у вас плохо получается. Вы плохой дипломат, я уже говорил. Но вы воин, способный возродить славу империи. У Йорума ржавчина в крови. Он уже не знает, зачем ему власть. С каким трудом мы уговорили его лично принять участие в этом походе! Возглавить, так сказать… Не он привел нас сюда, а мы его. Теперь все зависит только от вас. Под этими стенами не только ваши враги, но и люди, которые хотят помочь вам. Остается только обдумать нашу совместную тактику, верно? — Граф прищурил глаз.
— Нет. Но излагали вы убедительно, еще немного — и я бы поверил.
— Клянусь… — начал граф.
— Хач! — громко позвал я.
Хач вломился, чуть не сорвав дверь с петель. Увидев, что мне ничто не угрожает, он остановился и, набычившись, уставился на графа.
— Если со мной что-нибудь случится, это вряд ли пойдет вам на пользу, — поспешно сказал тот.
— Запрешь господина графа в Алой, в винном погребе, — приказал я.
— А тех, что во дворе, — того? — с мрачной готовностью спросил Хач.
— Нет. Пока нет.
Граф покачал головой.
— Не пришлось бы вам потом жалеть, — сказал он. — Это не угроза, так, дружеское предостережение.
Я выразил надежду, что в винном погребе господину графу не будет скучно, и Хач увел его.
Я вышел следом и поднялся на стену взглянуть на неприятельский лагерь. Картина открылась весьма жизнерадостная: среди разноцветных шатров горели костры, и сидели вокруг костров солдаты, и доносились оттуда веселые голоса и хохот. Солнце на западе утонуло в плотных тучах. Равнину медленно заливала синева, налетал влажный, с запахом дождя, ветер. Ночь обещала быть ненастной.
Внизу грянули песню. Я хмыкнул. Сотня здоровых глоток — и вот уже незатейливый деревенский мотивчик звучит мощно и победоносно, как гимн королевства внушительных размеров. И ни о чем-то эти певцы не догадываются…
Я вдруг ощутил молчаливое спокойствие темного замка, которому не было никакого дела до людей, копошащихся в нем и вокруг него, никакого дела до этих костров и песен, до этой осады, как и до всех осад и битв, прошлых и будущих. Он старше и мудрее всего, что есть на земле, подумалось мне. Может быть, весь этот мир от начала и до конца времен — лишь маленький эпизод в бесконечной истории замка. Замка, принадлежащего мне. Замка, который без меня мертв. Я усмехнулся. Князь Дан, небольшая, но крайне необходимая составная часть вечности. Честь имею. Сейчас я покажу вам, мастера жестоких битв, чего вы действительно стоите с вашими песнями, с вашей силой и доблестью, с любовно выкованными доспехами и заговоренными мечами.
И размеренно, с подобающей торжественностью, я зашагал в направлении главной башни.
Что там рассказывали про Черный Храм? Смерч, волны пламени… Синие молнии. На месте армии моего деда остались только темные, запекшиеся кляксы на оплавленных камнях. Даже если мощь моего замка вполовину меньше, этого будет довольно.
Вступив в переход, я еще издали заметил, что в конце его, у самой двери на потайную лестницу, кто-то медленно расхаживает от стены к стене. Приблизившись, я узнал Перегрина. При виде меня он встрепенулся и поспешно загородил собой дверь.
— Я вас жду. Граф Дарга уже запел? — Глаза его были темны и серьезны.
— Забавный старикан, — ответил я и отстранил Перегрина.
Он рванулся обратно и прижался к двери спиной:
— Не ходите туда. Не надо.
