Пожалуй, если бы это была какая-то глупость или психический вывих Леонида, дело не представляло бы такого интереса. Ну, придумал человек интеграл, как говаривали древние, и что? Ссориться из-за этого с родным кланом?
«Надо поговорить с транспортниками, – решил Никлас. – А главное, раздобыть код доступа в NGC 69307-3».
4/114. Биоформы уже смонтировали первый из двух телескопов, в непосредственной близости от меня, то есть на крыше лаборатории. Сегодня утром они на пару оседлали допотопную атомную дрезину, нимало не экономя запас топлива, и бодро двинулись в сторону восхода. Их нелепые фигуры еще долго смутно виднелись на фоне восходящего диска Геммы, пока не пропали за торосом криомагмы. А уже к одиннадцати часам «Нептун» вышел на связь:
– Шеф, к месту монтажа интерферометра прибыли!
Я покрутил камеру на его шлеме и увидел, что они торчат прямо посреди глубокой воронки, судя по всему, когда-то оставленной метеоритом. Края ее выглядели оплавленными, а материалом напоминали базальт.
– Коперник вас побери, – высказался я. – Не стоит ли водрузить телескоп на горку вместо впадины?
– Вычисления показывают, что данная точка находится на удалении двести шестьдесят километров от базы, босс, – заартачился негэнтроп. – Ложное размещение прибора приведет к сбоям в интерферировании космического излучения. Полученные данные в итоге приобретут приблизительный характер, что скажется на оплате труда.
Я на минуту задумался, и в радиоэфире, кажется, разнеслась торжествующая волна, однако «Нептун» напрасно поспешил отпраздновать победу.
– А что думаешь ты, «Хаос»?
– Хозяин всегда прав, – смутно ответил энтроп. – Он главный.
– Слышал? То-то же, – злорадно указал я помощнику. – Езжайте на восток до ближайшей локальной возвышенности, понятно? Телескоп должен охватывать как можно больший сегмент неба, это самое важное. А с настройкой потом разберемся.
8/230. Транспортная Комиссия обладала не меньшей властью по сравнению с другими, а работали в ней в основном люди, которым нравилось путешествовать по Вселенной за государственный счет. Как правило, именно они принимали в эксплуатацию крупные мульти-дыроколы, не доверяя автоматическим инспекторам.
Никлас выбрал для посещения, естественно, представителя Комиссии в секторе 7H Галактики NGC 69307-1. Он принадлежал к клану Смитов, обитавшему тут же, и звали его Паоло-16. Пришлось подождать до 13:27, на более раннее время комиссар не согласился. К назначенной минуте Никлас уже преодолел снизу вверх все триста уровней обиталища Смита по пневматической трубе и ожидал хозяина в прозрачном гостевом шпиле конической башни. Вокруг колыхалось серое газовое море, и купол возвышался над ним метров на двадцать. Местное солнце багряно купалось в текучих волнах охлажденного аммиака, а многочисленные зеркала дробили его отражение на тысячи тусклых осколков. На планете наступил вечер.
В гостиной кружились слабые аммиачные смерчи, однако Никлас заблаговременно вставил в ноздри химические фильтры и не ощущал запаха. Но глаза заметно щипало, и пришлось временно нарастить на них прозрачные веки.
Из люка в полу выпрыгнул тугой шар диаметром около метра, покрутился и смачно прилип к стене. Его матовые внутренности расцветились световым кодом:
– Рад обонять господина Антонова NDG-08873 Никласа-9! Готовите новое, очередное издание нашей «Клановой истории»? Польщен вниманием!
– Гм… – Гость был вынужден вытянуть глазные яблоки вместе с веками на макушку и ответить с их помощью, видимыми импульсами. Ему-то ни за что не добиться такого эмоционального богатства речи, вон как охряно светятся и плавают блики в теле Паоло-16, многие из них – отраженный свет закатного солнца. Неудивительно, что Смит выбрал именно такой способ общения. – Да, конечно.
– Наконец-то! Вам уже давно пора было включить меня в это издание!
– А разве вас там нет? – удивился Никлас. – Все государственные служащие обязательно представлены в микросхемах «Клановой истории», без всякого исключения.
– «Меня» означает именно «Меня», а не какого-то безликого Смита NGC 69307-1 Паоло-16! Вы меня понимаете?
– Не вполне, – пробормотал Никлас.
– Как же! Ведь каждый достойный этого звания человек непрерывно развивается, совершенствует собственное тело и расширяет возможности для адаптации! Поглядите на меня – я могу свободно существовать в любой атмосфере от двухсот до пятисот Кельвинов, при давлении от одного (именно «одного», а не «одного миллиона») до пяти миллионов паскалей и даже летать без аппаратной поддержки! Меня можно увидеть с расстояния в сотни километров. По речевому набору я намного превзошел, например, вас. Теперь понимаете?
– О да! – изобразил облегчение гость. – Но ведь это крайне сложно – выразить в нескольких терабитах все богатство вашей индивидуальности.
– Непросто, согласен! Но ведь вы историк, вам и звезды, ха-ха, в телескопы, как говаривали предки. Вы меня понимаете?
Никлас пригасил глаза и на минуту задумался, расхаживая по тесному пространству башни. Солнце тем временем еще глубже погрузилось в газовое море, и стало казаться, будто где-то далеко тлеет вулкан. Смит также несколько поблек. Как бы все же, по выражению древних, свернуть этот астероид с траектории столкновения с планетой?
– Мне бы не хотелось занимать ваше ценное время малополезными разговорами, – начал он, и Паоло нехорошо насторожился. – Однако кто лучше вас сможет рассказать мне о вас же, верно? Собственно, меня интересуют две вещи…
– Моя биография до и после вступления в должность? – с удовольствием предположил Смит.
– Это уж само собой! Видите ли, несколько лет назад ваш сектор 7H потрясла одна очень нетривиальная история, и вы имели к ней непосредственное отношение. Если еще не стерли из памяти – тогда некий молодой Деев порвал со своим кланом из-за каких-то странных проблем с вашей Комиссией…
– О, это скучная история, – потускнев, сказал Паоло-16. – Ничего занимательного. Вы меня понимаете?
– Разумеется, это не просто скучная, но еще и глупая история, – ласково мигнул Никлас. – Но нельзя же травмировать читателей нашей книги сплошными биографиями великих людей (таких как вы, например), эдак они, пожалуй, комплекс неполноценности заработают! Необходимо, знаете ли, разбавлять информацию куда более приземленным, тусклым материалом… Вы меня понимаете?
«Святой Фридман! – подумал Никлас. – Нельзя же быть таким лицемерным».
Смит отлип от стены, приобрел упругость тела и в задумчивости попрыгал по гостиной, радуя гостя красочными всполохами внутренностей.
