– Только вряд ли мне это когда-нибудь удастся сделать, – сказал я, притворяясь, что мне подобная затея стала, в общем-то, почти безразлична. – Ведь для этого нужно непременно туда вернуться, а мне эта дорога заказана.
– Это почему же? – спросил Каспро и нахмурился.
– Я ведь беглый раб!
– Все граждане Урдайла – люди свободные. – Он все еще хмурился. – Никто и нигде не имеет права объявить гражданина Урдайла рабом!
– Но я ведь не гражданин Урдайла.
– Ничего страшного. Мы с тобой сходим в палату общин, я за тебя поручусь, и уже завтра ты сможешь стать полноправным гражданином Урдайла. Здесь много бывших рабов, и все они свободно ездят куда угодно – в Азион и в другие города-государства, – поскольку считаются гражданами Урдайла. Кстати сказать, ты мог бы отыскать весьма интересные исторические документы прямо здесь, в университетской библиотеке; их здесь гораздо больше, чем в самих городах-государствах.
– Это верно; они и впрямь не знают, что с такими документами делать, – с грустью подтвердил я, вспоминая, сколько интереснейших летописей и прочих чудесных свидетельств прошлого мы перенесли и спрятали тогда в подвалах под Гробницей предков.
– Возможно, со временем ты сможешь разъяснить им, для чего нужны подобные документы, – улыбнулся Каспро. – Но первое, что тебе нужно, – это стать гражданином Урдайла, а затем пойти и записаться в университет.
– Каспро-ди, у меня не так уж много денег, – возразил я. – И по-моему, первое, что я должен сделать, – это найти себе работу.
– Ну что ж, и на сей счет у меня есть одна идея, если, конечно, Грай согласится. У тебя ведь, наверное, и почерк хороший?
– Да, неплохой, – сказал я, с благодарностью вспомнив бесконечные домашние задания Эверры.
– Мне нужен переписчик. Кроме того, человек с такой отличной памятью, как у тебя, мог бы оказать мне и еще кое-какую, причем весьма существенную, помощь, поскольку у меня последнее время неладно с глазами. – Он сказал это как-то очень легко, и темные глаза его смотрели вполне ясно, но легкая гримаса все же скользнула по его лицу, и я заметил, что Грай бросила на него взгляд, полный тревоги и озабоченности. – А помощь эта заключалась бы в следующем: например, мне понадобилась для лекции некая ссылка на одно из произведений Дениоса, а я никак не могу вспомнить, что следует за словами «Пусть лебедь к северным краям стремится…»
И я тут же подхватил:
Пусть серый гусь летит с гусыней рядом
Весной на север. Я ж на юг отправлюсь…
– Ах! – воскликнула Мемер, и солнечный нимб ее волос засиял еще ярче. – До чего же чудные стихи!
– Еще бы! – поддержал ее Каспро. – Только поэма эта, к сожалению, малоизвестна. Ее знают разве что немногочисленные южане, тоскующие по родным краям. – А я тут же вспомнил тоскующего по родному дому северянина Таддера, который одолжил мне томик Дениоса, где было это стихотворение. Но Каспро тем временем продолжал развивать свою идею насчет помощника: – Вот вам наглядный пример того, как полезно было бы мне иметь дома такую вот «живую антологию»! Но разумеется, если самого Гэвира подобная работа хоть как-то привлекает. Я думаю, что даже если бы ты и не помнил чего-то наизусть, то все равно с легкостью отыскал бы это в книгах. У меня ведь довольно много книг. Кроме того, при такой работе ты вполне успевал бы и университетские лекции посещать. А ты что по этому поводу думаешь, Грай?
Грай, по-прежнему сидевшая на каменной дорожке рядом с Меле, подняла на него глаза, взяла его за руку, и они некоторое время молча смотрели друг на друга, и в этом взгляде читалась спокойная сила любви. Меле сперва взглянула на Грай, потом на Оррека; на него она посмотрела сурово, нахмурившись, изучая.
– По-моему, это отличная мысль, – сказала наконец Грай.
– Видишь ли, – сказал мне Каспро, – у нас в доме имеется несколько свободных комнат, но одна из них сейчас занята Мемер и будет занята ею столько, сколько она сама позволит нам задерживать ее здесь, – я думаю, ближайшую зиму, по крайней мере, она проживет с нами. Затем есть еще комнаты на чердаке, где у нас с недавних пор живут две молодые женщины из Бендрамана. Они студентки. Сейчас, правда, они уехали в Деррис-Уотер, дабы потрясти тамошних священнослужителей приобретенными знаниями, так что пока эти комнаты свободны. Ждут тебя и Меле.
– Оррек, – остановила его жена, – все-таки следовало бы дать Гэвиру время подумать.
– Порой бывает очень опасно тратить много времени на размышления, – возразил он и посмотрел на меня с улыбкой, одновременно извиняющейся и вызывающей.
– Для меня это было бы… это было бы… Мы были бы… – У меня никак не получалось закончить предложение.
– А для меня было бы огромным удовольствием, если бы в доме наконец поселился ребенок, – сказала Грай. – Вот эта девочка. Если, конечно, самой Меле подобная идея по душе.
Меле посмотрела на нее, на меня, и я быстро сказал:
– Меле, хозяева этого дома приглашают нас пока пожить с ними.
– И с Шетар?
– Да.
– И с Грай? И с Мемер?
– Да.
Больше она ничего не сказала, только кивнула и опять принялась гладить львицу по густой шерсти. Шетар слабо, но явственно похрапывала.
– Прекрасно! Значит, решено, – сказал Каспро, и в его речи особенно отчетливо зазвучал северный говор. – Ступайте за своими вещами в «Перепелку» и перебирайтесь сюда.
Я колебался, не веря собственным ушам.
– Разве ты с детства не видел меня в своих видениях? Разве я, незнакомец, не окликал тебя по имени? И разве наяву ты стремился не ко мне? – Оррек говорил тихо, но, как всегда, с затаенной страстью. – Если нас направляет сама судьба, разве можем мы спорить с таким проводником?
Грай смотрела на меня с сочувствием.
А Мемер улыбнулась, быстро посмотрела на Каспро и сказала мне:
– С ним очень трудно спорить!
– Но я… я вовсе не хочу с ним спорить! – заикаясь, возразил я. – Вот только… – И я снова умолк, не в силах договорить.
Меле встала с дорожки, села рядом со мной на скамью, тесно ко мне прижалась и прошептала:
– Не надо плакать, Клюворыл, не надо! Все хорошо.
– Я знаю, – сказал я и обнял ее за плечи. – Все хорошо, Меле.
