После возвращения с Черной планеты я во многом перестал понимать своего учителя и старался поменьше обращать внимание на его предупреждения. Ничего другого мне и не оставалось.
– Что ж, посмотрим.
Легким плавным движением правой руки я послал вперед цветок своей стальной ромашки. Он затрепетал в воздухе всеми лезвиями, словно радуясь полученной смертоносной свободе, и, вращаясь, понесся к замку, постепенно увеличивая скорость.
На какое-то время мы потеряли его из виду, но почти сразу же в месте соприкосновения мечелета с защитным полем возникло желтое свечение, сделавшее видимой траекторию его полета.
Огненная петля развернулась в воздухе высоко над замком и, снижаясь по спирали, понеслась к его стенам. Какую-то долю секунды казалось, что мечелету не пробить защиту, но неожиданно он рванулся вниз и стал похож на гигантский, окруженный огнем болид.
Эффект удара мечелета по щелям амбразур, в которых скрывались лучники Грегориана, превзошел все возможные ожидания.
Сверху на головы оборонявших замок солдат посыпались каменные осколки и целые зубцы стен. Огонь неприятельских лучников моментально прекратился, теперь до нас долетали лишь вопли умирающих и искалеченных людей.
– Верни его! Это бесчеловечно использовать против людей подобное оружие! – заявил Лагран.
Я с удивлением посмотрел на него, по-прежнему не понимая, чего он добивается.
– А разве использование магии против людей разрешено кодексом вашего ордена?
– То, что может позволить себе черный маг, не является основанием…
Ему так и не удалось закончить. С верхних этажей восточной башни замка в нашу сторону ударила невидимая молния.
Разряд магической энергии был такой силы, что на какое-то время я совершенно потерял ориентацию. Талисман Мстислава на моей груди вспыхнул ослепительным светом, отводя удар в сторону. Он раскалился. Мне пришлось расстегнуть воротник куртки и извлечь его наружу. Больше всего досталось всадникам, окружавшим нас с Лаграном. Отраженный удар пришелся на них.
От моего передового отряда после этого осталось всего несколько человек. Мы с мэтром почти не пострадали, если не считать потери ориентации и ослепления, которое вскоре прошло. Лагран лишь покачнулся в седле и выбросил навстречу летевшей к нам черной смерти свои ладони, включив тем самым в защитный круг талисман Мстислава и себя самого.
– Твой медальон ослабил удар, но теперь должно пройти какое-то время, прежде чем он будет способен к новому действию. Если Грегориан сумеет повторить магическую атаку достаточно быстро, он нас уничтожит.
Я обернулся, стараясь оценить масштаб ущерба, нанесенного невидимой и оттого еще более страшной молнией.
Мой отряд практически перестал существовать. Осталось всего человек пять, но, к счастью, совершенно не пострадали стоявшие в стороне катапульты.
– Замените камни на бочки со смолой и перенесите огонь на ту часть стены, где срублены зубцы! – отдал я приказ баллистикам.
Первый же залп подтвердил мою догадку. Магическая защита замка в том месте, где по стене ударил мечелет, перестала существовать.
Огненные факелы горящих бочек беспрепятственно миновали стену, и почти сразу же во дворе замка вспыхнули первые пожары. Мечелет тем временем вернулся в мои заплечные ножны, и я не стал использовать его вновь. Мнение моего учителя все еще значило для меня достаточно много.
В восточной башне замка, в той самой, откуда недавно ударил разряд магической энергии, сидел в огромном кресле высохший старик, больше похожий на мумию. Лорд Грегориан, израсходовавший на этот удар все свои силы, сжимал в руках огромный светящийся опал, пытаясь вызвать свою покровительницу.
Вскоре солнечный свет в зале померк, и огромный крылатый призрак, упиравшийся головой в потолок, появился перед Грегорианом.
– Кто разрешил тебе беспокоить меня в неурочное время?
– Обстоятельства, госпожа. Чрезвычайные обстоятельства. Мы проигрываем сражение. Если он еще раз использует Кордерол, наша оборона рухнет. Даже одного удара оказалось достаточно, чтобы пробить в ней брешь. Мои люди в панике. Я не знаю, что делать.
– Тогда вспомни поучение великого Минотирапи. Что гласит его первое правило?
– Если не можешь победить своего врага, помоги ему осуществить его желания, и он погубит себя сам…
– Так сделай это!
Неожиданно для нас в воротах замка показался парламентер с белым флагом в руках. К этому времени одна из наших катапульт уже развалилась от старости, а вторая была вынуждена прекратить огонь из-за того, что некому было подкатывать от обоза новые бочки со смолой.
– Неужели они сдаются?!
В ответ на мое недоуменное восклицание мэтр Лагран лишь с сомнением покачал седой головой:
– Это вряд ли. Но им для чего-то понадобились переговоры, и я бы очень хотел знать зачем. Наша атака захлебнулась, одна хорошая вылазка могла бы с нами покончить.
– Вы считаете, что мы должны вступить в переговоры?
– Несомненно. Это наш единственный шанс. Только будь осторожен. Грегориан коварен, он использует любую хитрость, чтобы добиться своего. Ты должен выяснить, что происходит в замке, почему вместо атаки они предпочли переговоры. И не спеши соглашаться с предложениями Грегориана, потребуй время на обдумывание.
Едва парламентер оказался в расположении наших войск, выяснилось, что по требованию лорда для встречи с ним мне придется отправиться в замок одному, без охраны и сопровождения, в противном случае переговоры не состоятся вообще.
– Насколько это опасно? – спросил я Лаграна, хотя уже решил отправиться в замок, несмотря ни на что. Нельзя упускать такой шанс. Мне представилась возможность встретиться с лордом, а там, кто знает, хитростью или силой я попытаюсь добиться своего.
Мне казалось, что мечелета будет достаточно для защиты в случае неожиданного нападения. Да и Лагран меня успокоил:
– Вряд ли лорд решится нарушить закон нейтралитета, строго соблюдающийся во всех официальных переговорах. Если он это сделает, то потеряет всех своих сторонников среди местных баронов. Уверен, он придумает что-нибудь более хитрое. Мне до сих пор неясно, что он задумал. Повторяю еще раз, ты должен быть чрезвычайно осторожен. И постарайся выяснить, чего он от нас добивается.
Замок встретил меня угрюмым молчанием. Я рассчитывал увидеть приметы паники и разрушительные последствия наших ударов, но меня ожидало разочарование. Бреши уже заделали, раненых унесли, трупы подобрали. В строгом порядке на стене у ниш застыли силуэты лучников. Во дворе было много воинов, готовых к атаке. А причиной, по которой лорд Грегориан до сих пор не предпринял эту губительную для нас атаку, могло быть то, что ему неизвестно о нашем тяжелом положении.
Мы приняли все необходимые меры, чтобы его парламентер не смог этого понять. И тем не менее, учитывая магические способности Грегориана, я не мог быть уверен до конца в том, что нам это удалось. Истинную причину странной пассивности наших врагов еще предстояло выяснить.
Тревога охватывала меня все больше, по мере того как я в сопровождении двух офицеров охраны пересекал огромный двор и поднимался в мрачную восточную башню – постоянное обиталище лорда.
Начальник стражи перед входом в его резиденцию потребовал, чтобы я сдал оружие. Но я ни при каких условиях не собирался расставаться с мечелетом и заранее предупредил парламентера, что оставлю при себе свой меч. Теперь мне пришлось повторить, что переговоры не состоятся, если они будут настаивать на своем требовании.
Дежурный офицер ушел с докладом и, вернувшись, сообщил, что лорд примет меня. Было видно, что офицер чрезвычайно недоволен нарушением существующего повсеместно порядка. В покои сюзерена не полагалось входить с оружием никому, кроме его личной стражи. Это правило неукоснительно соблюдалось. Тем не менее, столкнувшись с моим упорством, лорд предпочел сделать исключение, и это лишний раз подтвердило, что он не меньше моего заинтересован в предстоящей встрече.
Высокие резные двери распахнулись, и я очутился в официальном зале приемов. Его внутреннее убранство, по контрасту с монастырскими залами, поразило меня своей убогостью и запущенностью. Было заметно, что здесь уже много лет не проводилось никаких официальных приемов, и лорд совершенно равнодушен к тому, какое впечатление производит на посетителя его жилище.
Я слышал о том, что Грегориан стар. Никто точно не знал, сколько ему лет, многие считали, что он правил здесь всегда, во всяком случае, его правление помнили отцы и деды поселенцев. Но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания.
Скелет, обтянутый сухой кожей, с огромной гривой рыжих волос и такой же бородой, совершенно скрывавшей его лицо, сидел передо мной. Только два голубоватых глаза, сверкавших из глубины этой волосатой пещеры, говорили о том, что в его высохшем теле еще достаточно жизни.
