– Молдром выполнил свое обещание? Он ушел?
Подтверждая мои худшие опасения, Лагран сказал:
– Он улетел. Сразу же после того, как мы отступили. Его ты тоже больше не увидишь. И мне кажется, что есть какая-то причина, заставившая твою карму измениться так резко. Причина, о которой ты не хочешь со мной говорить. Но если это так, наша беседа вообще не имеет смысла. Ты помнишь основное условие, которое я поставил, когда согласился быть твоим учителем?
– Я помню: полное доверие, полная откровенность.
– И что же?
– Мне нечего сказать.
Слишком многое на меня свалилось, слишком тяжек был груз. Я отвернулся к стене, не желая показать учителю свою боль и не желая больше продолжать нашу беседу, которая лишь бередила полученную мной душевную травму.
Видя мое состояние, Лагран молча удалился, оставив меня один на один с мрачными мыслями. Возможно, и его я видел в последний раз… В момент, когда возникла эта мысль, я не смог ее объяснить, но чувствовал, что так и будет.
Я лежал на узкой деревянной кровати, застланной матрасом из ароматных трав, я видел над собой знакомый до последней трещинки потолок. Глиняный кувшин с родниковой водой, как всегда, стоял на небольшом столике. Все здесь было привычно и знакомо, но что-то изменилось с того момента, как я узнал, что больше не увижу Арию.
Я понял, что у меня действительно не хватит духу встретиться с ней в ее птичьем обличье. Раньше, когда она в любой момент могла превратиться в человека, я мог с этим мириться. Но если близкая тебе женщина навсегда превращается в сову – это уже слишком.
То, что она все-таки вернулась, доказывало: происшедшее со мной не было болезненным бредом. Я на самом деле еще раз побывал на Черной планете, где навсегда лишился своего волшебного оружия. Еще одна утрата… Это не имело для меня лично особого значения, по-настоящему оно никогда мне не принадлежало, я всегда чувствовал, что владею им незаконно, что мне одолжили его на время, и потому расстался с Кордеролом без особого сожаления. Но зато большое значение имело его исчезновение для всей монастырской братии. Теперь я не смогу помочь своим друзьям в монастыре, если дело вновь дойдет до стычки с войском лорда Грегориана.
Я чувствовал еще одну потерю… Моя способность ускорять собственные реакции и замедлять время исчезла. Возможно, это было следствием слишком долгого замедления, к которому мне пришлось прибегнуть на Черной планете. Может быть, в будущем эта способность восстановится, а возможно, я утратил ее навсегда. Во всяком случае, сейчас я не смог вызвать знакомого холодка в голове, несмотря на все старания. Так и должно было произойти. Лагран прав.
В какой-то момент у каждого из нас назревает крутой поворот в судьбе. Тогда все вокруг изменяется, неожиданно и резко. Возврат к старому, к тому, что казалось привычным совсем еще недавно, становится невозможен. Именно это произошло со мной, я вновь стал обычным человеком.
Завершив свою миссию, я выпал из потока событий, до сих пор определявшего мою судьбу. Учитель, как всегда, оказался прав. Моя карма изменилась.
И вместе с пониманием того, что случилось, пришло решение покинуть монастырь. Рано или поздно шпионы лорда донесут ему о моем местонахождении. Можно было не сомневаться в том, что они имеют возможность проникать за стены монастыря хотя бы под видом обычных крестьян, доставлявших продовольствие. Если это случится, лорд бросит на монастырь все свое войско, желая до меня добраться и любой ценой выяснить, что произошло на Черной планете. Пострадают все, кто здесь находился, а я, растеряв всю свою силу, уже ничем не смогу помочь защитникам монастыря…
Я ушел на третий день, как только почувствовал себя способным на длительный переход. Я ушел задолго до рассвета, ни с кем не простившись, чтобы избежать ненужных объяснений и уговоров.
Ничто уже не могло изменить мое решение, я жалел лишь о том, что не простился со своим учителем. Собственно, в этом была и доля вины самого Лаграна. За те три дня, что прошли после нашего последнего разговора, он так и не счел возможным навестить меня. Я давно вышел на самостоятельную дорогу, и с периодом ученичества, которое, в сущности, так и не началось, было теперь покончено. Я оставил Лаграну короткую записку и надеялся, что он поймет и простит меня.
Я взял с собой лишь дорожную котомку с запасом воды и сушеного мяса, из оружия выбрал самое простое – широкий короткий кинжал, достаточно прочный, чтобы в дороге его можно было использовать для хозяйственных нужд, да крохотный самострел «жало осы», стрелявший метров на двадцать небольшими отравленными стрелами.
Все мои сбережения, сделанные еще в городе, составляли сорок два кредоса, и на эти деньги я мог получить крышу над головой недели на две, когда доберусь до людей. Что я буду делать потом, когда деньги закончатся, я предпочитал не думать. Найти работу чужестранцу на Лиме было практически невозможно.
Как память о тех необычных событиях, участником которых я стал, у меня остался лишь талисман белого витязя, по-прежнему висевший на груди под рубашкой. Но я не знал даже, что он собой представляет на самом деле. Не знал, как его использовать и какое влияние он оказывает на мою судьбу.
Рассвет уже чувствовался на сером небосклоне, закрытом плотными облаками, но до восхода солнца оставалось еще часа два, когда я миновал монастырские ворота и ступил на узкую верховую тропу, ведущую вниз, в долину.
Стража у ворот поприветствовала меня и пропустила, не задав ни одного вопроса. Здесь давно привыкли к моей самостоятельности и к частым неожиданным отлучкам.
Мой путь лежал через узкую долину, в которой находилось несколько небольших деревень, и в этой своей части был относительно безопасен. Но затем мне придется преодолеть Каменный лес, отделявший старый космодром от остальных владений лорда. Собственно, благодаря этому лесу вся область, расположенная за ним, не контролировалась войсками лорда, хотя формально и принадлежала к его протекторату.
Дурная слава Каменного леса служила надежной преградой для необузданных притязаний лорда на новые владения, так что, если мне удастся его преодолеть, я смогу чувствовать себя в относительной безопасности. Вот только выполнить намеченный маршрут будет нелегко. У меня не было серьезного оружия. У меня не было даже лошади. Разумеется, настоятель монастыря снабдил бы меня всем необходимым, если бы я обратился к нему с такой просьбой, но тогда мне не удалось бы избежать длительных уговоров и душеспасительных бесед с Лаграном.
Возвращаться я не собирался, не собирался и менять свое решение, какие бы опасности ни поджидали меня впереди.
Примерно через час, когда небо над головой ощутимо посветлело, а тропа стала видна метров на двадцать в обе стороны, я услышал шаги за своей спиной. Странные, однако, шаги… Звук был такой, словно кто-то равномерно опускал на камни резиновые надувные подушки. Хлопок, едва слышный шорох и снова хлопок. Как только я остановился, чтобы хорошенько прислушаться, шаги стихли. Пошел дальше – и они зазвучали вновь.
Вскоре это непонятное преследование мне окончательно надоело.
Не снижая темпа и не изменяя ритма ходьбы, я неожиданно круто повернулся и пошел в обратном направлении.
Я правильно определил место, где это нужно было сделать. За моей спиной только что осталась скала, закрывавшая всю тропинку, и теперь я появился из-за нее совершенно неожиданно для своего преследователя.
Вам когда-нибудь встречался гиппопотам размером с теленка? Мне нет. К тому же, насколько я помнил, гиппопотамы не ходят по горам и никого не преследуют. На Земле это вполне мирные, травоядные животные, и огромные к тому же. Этот местный гиппопотам (я решил его так называть и дальше, поскольку не знал, как называется этот зверь и что он собой представляет), увидев меня, жалобно заскулил и завилял своим кургузым задом, на котором не было ни малейших признаков хвоста. Хоть я и опешил от его вида и замер на месте, ожидая развития дальнейших событий, особой тревоги я не испытывал. Я еще не успел отойти от монастыря на большое расстояние и знал, что в его окрестностях не водятся опасные звери.
С другой стороны, на этой планете могло произойти все, что угодно. Человеческие поселения занимали едва ли полпроцента ее территории, все остальное составляли дикие, неисследованные земли, и если этот гость пришел издалека, от него можно ожидать любых сюрпризов. Прошло, наверно, минут пять, а мы оба продолжали стоять на месте, не пытаясь сократить разделявшие нас несколько метров. Только сейчас я заметил, что лихорадочно сжимаю в руке свой крохотный и совершенно бесполезный арбалетик, его маленькая стрелка не способна была даже оцарапать толстенную кожу этого зверя, мощными складками спускавшуюся до самой земли.
Если у местной фауны виляние задом означало приветствие, то мой зверь не испытывал никаких агрессивных намерений, в чем я, впрочем, был совершенно не уверен. Какого дьявола он поперся за мной? Что ему нужно?
