«Идеальных» текстов (или, как их принято называть, «канонических») не существовало, их требовалось создать. Для этого необходимо было провести полную текстологическую сверку — всех изданий (включая и журнальные), всех рукописей (включая черновики), отметить все разночтения, лучшие варианты включить в канонические тексты, остальное — в примечания. С этим я и обратилась в 1994 году к Борису Натановичу…
Ответ Б. Н. Стругацкого от 5.09.1994: «Черновики Юре Флейшмалу я уже передал. Надеюсь, для начала этого хватит. От Водрди [Борисова. — С. Б.] получил обработанную по вашей новой методе пьесу ЖГП. По-моему, все вполне ОК. Можно продолжать в том же духе. Вопрос только: когда и кому это понадобится? Новое (полное, тщательно разработанное и откомментированное) собрание сочинений пока отнюдь не светит».
В то время и было решено: этой работой занимаюсь пока только я, а вот когда наступит время этого самого «нового…», к ней уже подключится сам Борис Натанович — будет решать, какой все же вариант того или иного отрывка лучше…
Помимо сверки всех изданий обрабатывались рукописи. Каждый год, приезжая на «Интерпресскон», я заходила к Борису Натановичу, отдавала уже обработанные папки с рукописями, брала следующие и увозила их домой — до следующего года. Не обошлось и без курьезов.
(Как-то, когда граница между Россией и Украиной начала крепчать и таможенники особо рьяно стали относиться ко всему, что провозится в поездах туда и обратно (почему-то это наблюдалось только с украинской таможней), я везла очередные обработанные папки в Питер. Таможенник (с брезгливо-отстраненным выражением лица) указывает на саквояж:
— Это что?
— Это рукописи.
— Рукописи к вывозу запрещены.
Пришлось объяснять, что это черновики, написанные давно.
Причем написаны не мною, а Стругацкими, и я не вывожу, а воз вращаю автору его рукописи… К моему удивлению, даже молодой украинский таможенник знал, кто такие Стругацкие, и пропустил меня беспрепятственно.) И потекли будни. Какая это была упоительная работа! Спасибо Борису Натановичу, что позволил мне брать рукописи домой!
[В данном исследовании использованы сокращения, принятые среди исключительно читателей творчества братьев Стругацких. Список сокращений см. в конце книги. — С. Б.]
Спасибо Юре Флейшману, который ежегодно сопровождал меня в поездках по Питеру! И большое спасибо Саше Сидоровичу, который разрешал мне присутствовать на «Интерпрессконах», а затем и включил меня в Оргкомитет — без этих поездок не было бы и этой работы…
Текстологическая сверка шла по полной программе. В списки включалось всё, вплоть до изменений в знаках препинания. Не включались лишь явные опечатки из черновиков, хотя некоторые и записывались — те, которые приобретали какой-то свой, особенный смысл. Работа длилась семь лет. Результат — собрание сочинений в издательстве «Сталкер».
Но были некоторые отрывки, которые невозможно было включить в основной текст и которые были весьма интересны даже для широкого читателя… того «широкого читателя», который покупает «Время учеников» в надежде еще прочесть что-либо, связанное с его любимыми героями, еще раз побывать в том чудесном Мире, созданном братьями Стругацкими.
Выбрав самые интересные отрывки, я (уже работая над Собранием) обратилась к Стругацкому с предложением опубликовать их в последнем томе. Последовал отказ. И еще. И еще…
После постановки такой задачи — написать книгу о… — возник целый ряд проблем. Самой важной (из которой вытекали все остальные) явилась проблема выбора будущего читателя. Для кого я пишу? Одно дело — выбрать интересные отрывочки-«кусочки», атрибутировав их максимально кратко; и совсем другое — комментировать их. От выбора «для кого?» зависит и стиль и пояснения. Идя по пути наименьшего сопротивления, я выбрала двух идеальных читателей этой книги: «людена» (не обязательно относящегося к нашей группе «Людены», изучающей творчество Стругацких уже более десяти лет; «людена в душе», который знает, любит и перечитывает тексты Стругацких, — такому не нужно напоминать основную фабулу каждого произведения, не нужно, цитируя какой-то отрывок, приводить его «канонический» вариант) и исследователя загадки творчества вообще (кому интересен не только окончательный текст, но и КАК к нему шел писатель). Второй мой читатель сам, ежели чего не знает или не вспомнит, найдет нужную книгу, прочитает и поймет — это тип активного читателя, думающего.
Вторая по величине проблема: о чем писать? Когда за четверть века накоплены горы материалов (публицистика самих мэтров, критические и литературоведческие статьи и книги), когда обговорено с соратниками и обдумано множество аспектов творчества Стругацких, нужно выбрать какую-то узенькую тропиночку и писать, только идя по ней, иначе мысли и ассоциации заведут столь далеко, что будешь писать всю оставшуюся жизнь и не опишешь того, что хочется поведать, и на треть. Поэтому проблема вскоре вылилась в свою противоположность: о чем не писать?
Итак, это исследование не о влиянии личной жизни и жизни общества на произведения Стругацких; это не исследование темы текстов, их идеи и прочих литературоведческих «штучек»; здесь не будет поиска взаимосвязи между произведениями — как хронологическо-тематической, так и в плане идейного роста писателей… Это даже не исследование сотворения Стругацкими своих произведений, это только МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Исследовать будут позже и исследовать будут другие, я же даю только толчок: «Посмотрите, сколько тут интересного для вашей работы!»
Последовательность описания выбрана хронологическая. Почему? Не знаю. Надо же было какую-то последовательность выбирать…
Мой приятель Витя Суров, благодаря которому (вернее, благодаря настойчивости которого) я только и смогла поехать на «Интерпресскон-98» (что вылилось в мое участие в издании СС АБС), советовал мне: «Начинать надо с чего-нибудь завлекательного. К примеру, заглавие исследования по СБТ у тебя должно быть: "Знакомьтесь — капитан Быков!"». Что ж, так и начнем.
ЗНАКОМЬТЕСЬ — КАПИТАН БЫКОВ!
Хотя это не совсем и верно. Да, капитан. Капитан автобронетанковых войск Советской Армии. Но не Быков. Почти все персонажи повести были названы совсем (или слегка) по-другому.
Борис Натанович в «Комментариях» пишет: «Нас заставили переменить практически все фамилии. (До сих пор не понимаю, зачем и кому это понадобилось.)» В свое время «люденами» были высказаны разные предположения относительно сего указания.
