– Инк! Иди сюда!
Я повернул голову и заметил Пузика, сидящего на каких-то железных балках, которому также досталась роль наблюдателя. Мальчишка никогда не дрался с Фрэем, даже в шутку, даже ради тренировки. Я подозреваю, что и драться-то как следует он не умеет, зато умеет стрелять. Пузик говорит, что выбрал огнестрельное оружие потому, что с ним можно не подпускать противника к себе близко. В чем-то он прав. Ну а в чем-то нет. Фрэй несколько раз предлагал ему попробовать, кто окажется быстрее: он или пузиков пистолет. Но прохвост каждый раз отказывался. Я думаю потому, что и впрямь боялся пристрелить своего друга и наставника. Быстрота-быстротой, но и реакции Пузика тоже можно позавидовать. Если бы здесь был Дикий Запад, то думаю, он вскоре мог бы потеснить Фрэя с места главы группировки. Хотя выглядело бы это довольно забавно.
Для меня не подходили ни ножи, ни тем более пистолеты. По многим причинам. Во-первых, мне разрешалось выходить из резервации до наступления комендантского часа, и если уж по эту сторону официально нельзя иметь при себе оружия, то попытка пронести его на материк равносильна самоубийству. И в то же время первое правило резервации – всегда быть начеку и при оружии. Так появилась моя цепь. Вернее, не то, чтобы я сам сознательно выбрал оружие – за меня это сделал другой человек, и, скажем так, не совсем безболезненным образом – но это совсем другая история. Цепь подходила мне не только из-за возможности свободно пронести ее через контроль, но еще и потому, что ей непросто было убить по неосторожности. Смешно. Столько лет прошло, а я так еще и не научился убивать без оглядки.
– Привет! Какими судьбами? – взгляд огромных пузиковых глаз был открытым и удивленным. Я понял, что в последнее время нечасто балую их компанию своим присутствием.
– Два каких-то идиота сегодня пытались заставить меня пронести это за пределы резервации, – я показал ему пакет.
– А я думал, что ты по нас соскучился, – присвистнул Пузик, с любопытством глядя на сверток. Я знаю, что ему без меня скучно, но и мне иногда требуется отдых от людей.
– Понятия не имею, что это. Те двое были под наркотой, поэтому пообщаться нам не удалось, – я отдал ему пакет – пусть разбирается
– Мог бы и припереть сюда хоть одного, мы бы потом выяснили, – Пузик уже проворно распечатывал пакет.
– Я что, похож на самосвал? Каждый из них весил, наверно, раза в два больше, чем я!
– Зашибись! – он наконец раскрыл пакет и увидел "пластилиновые" блоки. – Это взрывчатка, бл… буду! Они хотели, чтобы ты протащил взрывчатку!
– Глупо. Ее бы сразу засекли на пропускном пункте, – я взял у него один блок и понюхал. Запах был незнакомым и никаких ассоциаций не вызывал.
– Может быть, в том и цель, – это бесшумно подошел Фрэй, посверкивая острыми, в предплечье длинной, ножами. За ним плелся Гудвин, окончательно измочаленный тренировкой.
– Всмысле? – я не стал тратить время на приветствия: мы с Фрэем никогда не прощаемся и не здороваемся, будто бы никогда не расставаясь.
– Ты мой "серый кардинал" в восточной группировке, все, что делаешь ты, и все что делаю я – по сути одно и то же. И тут представь: тебя ловят на попытке пронести взрывчатое вещество через пост. Первая мысль? Правильно – группировка что-то замышляет, и, скорее всего, это что-то очень террористическое и очень антиправительственное. В ответ власти попытаются стереть нас с лица земли, и я нисколько не сомневаюсь, что им это удастся.
Фрэй как всегда очень четко расставлял все вещи на свои места – его мозг работает с ужасающей изобретательностью.
– Ты забыл только одно: меня не так-то просто заставить делать то, что я делать не хочу.
– И кто об этом знает, кроме горстки твоих знакомых? Инк, я не зря употребил название "серый кардинал". Ты темная лошадка, потому что про тебя слишком мало информации. Ты не светишься. Потом, мы же не знаем, что на самом деле собирались сделать эти два укурка. И, кстати, никогда не узнаем – когда мои ребята пришли к каналу, тел уже не было.
– Значит, их кто-то убрал, и они были там не одни.
– Верно, – хрустальные глаза с черной окантовкой на радужке сверкнули в нехорошем прищуре. – Тебя прощупали.
– А что собираешься делать ты?
– Ну, для начала я еще потренируюсь. Смотри, какое чудо мне сегодня доставили, – и он с гордой улыбкой протянул мне два парных длинных ножа, простых и очень опасных. – Ну, а потом мы с вами сходим в Горелый тупик повидать Монаха.
Монах – лидер западной группировки. Фрэй прав: если кто-то и хочет избавиться от нас любыми способами, так это Аарон. И в то же время, если кто-то меньше всего хочет связываться с нами, то это тоже он. Потому что сейчас мы сильнее.
Я попытался прочесть Фрэя, но от него веяло только холодом. Фрэй единственный, кто может закрываться от меня. Гудвину все происходящее явно не нравилось, но тренер очень старательно пытался это скрыть. Еще он очень устал, но также ни за что не признается Фрэю. Пузик…Пузик был беспечен. Он практически всегда беспечен в нашей компании, потому что считает, что с нами ему нечего бояться.
Я вздохнул.
– Что ж, придется сходить к Монаху.
– Тогда продолжим, – Фрэй повернулся к Гудвину.
Но Гудвин был слишком измотан. Я чувствовал это настолько ясно, что мне даже пришлось поставить небольшой барьер, чтобы не попасть под влияние его настроения. В конце концов, не каждому под силу долго тягаться с Фрэем, но, кажется, последний этого не замечает или делает вид, что не замечает.
– Оставь уже его в покое, имей совесть. Мне тоже не повредит тренировка, – я стал стягивать с себя куртку, чтобы она не мешала мне двигаться. С Фрэем всегда лучше быть предусмотрительным.
– О, отлично! Прямо как в старые добрые времена. Помнишь?
Я помнил.
Фрэй немного показушно взмахнул клинками. Наверно, чтобы мы могли оценить красоту лезвий. Вечно он так. Пусть он и поставил от меня барьеры, но я все равно могу определить, о чем он думает, потому что слишком давно его знаю.
Кстати о барьерах.
– Только без барьеров. Должно же у меня быть хоть что-то, что можно тебе противопоставить.
– Идет.
Пузик неожиданно захлопал в ладоши. Он еще не успел ничего сказать, но я уже знал, что его просто-напросто переполняет восторг от предвкушения интересного зрелища. А свои восторги Пузик порой выражает очень по-детски.
– Круто, что я сегодня сюда зарулил, – он уселся обратно на свой металлолом и приготовился смотреть. Жалеет, что нет под рукой попкорна.
Я усмехнулся и отстегнул цепь от джинсов. Когда же он повзрослеет? Семнадцать лет – пора бы уже. Фрэй снял барьеры, и я почувствовал, что он подумал то же самое. Наверно, и ему нет нужды читать мои мысли, чтобы понять, о чем думаю я.
