– Ты что делала вчера?
Она оживилась.
– Вечером, в двадцать ноль-пять ходила в зал концертов цветомузыки. Играли желто-розовую симфонию в инфра-красном ключе Саввы Ременкина.
– Хорошо?
– Не знаю… Видимо, у меня спектр зрения сдвинут в сторону фиолетового восприятия, за четыреста миллимикрон… Я ничего не поняла. Люди вокруг улыбались, а мне было грустно… Я думала, что ты придешь.
Он заволновался.
– Я хотел… только задержался. В лаборатории установили новый диполятор, и вчера мы свертывали пространство.
– Почему вы свертывали его вечером?
– Мы начали днем, свернули почти кубометр, а потом в диполяторе лопнул мезодатчик и мы никак не могли раскрутить пространство обратно.
– Оставили бы так.
– Ты же знаешь, что пространство держать свернутым нельзя. Может произойти временной парадокс.
– Пусть происходит.
– Что ты! Потеряется целый кубометр…
– Подумаешь, один кубометр у бесконечности. Никто бы и не заметил.
– Конечно, никто бы не заметил. Только наш профессор заявил, что мы не имеем права так бесхозяйственно обращаться с бесконечностью. Пришлось раскручивать пространство вручную, вот мы и крутили до вечера. Хорошо, что потом Бинель нашла в утиле старый мезодатчик.
– Значит, Бинель тоже… раскручивала…
– Разумеется. Она же наш мезопрограммист.
– Так я и знала…
– Послушай… ты не права. Мы с ней работаем вместе и только…
Она отвернулась. Он беспокойно задвигался на скамейке.
– Я же тебе верю… – сказал он. – Я не спрашиваю, с кем ты тогда была в автомате. Что это за молодой человек?
– Это… это не молодой человек. Это мой отец.
– Вот как? Я думал, у тебя нет отца.
– Он недавно вернулся из экспедиции к Большой Медведице.
– Сколько же времени его не было?
– Восемнадцать земных лет.
– Он такой молодой.
– Они летели на субсветовой скорости. Сейчас он моложе меня на один год.
Легкий, но холодный ветерок – настоящий, далекий гость с семидесятой параллели – проник за деревья, зашелестел искусственными листьями.
На ней было легкое платье без рукавов. Она невольно поежилась.
– Тебе холодно?
– Немножко. Мама говорит, что у меня плохо усваивается витамин группы «В», поэтому нечетко работает центр теплорегуляции, и я мерзну чаще других.
Он продолжал беспокоиться.
– На самом деле, холодный ветер. Не понимаю, почему здесь не устроили би-поле над скамейками, для микроклимата.
– Вероятно, много потребуется энергии.
– Подумаешь, над каждой скамейкой полусфера в десять квадратов. По восемь на десять в пятой джоулей на квадрат.
– Ты забываешь про деревья, их тоже придется накрывать би-полем.
Тут он наконец вспомнил про свою куртку. Снял ее, накинул на ее плечи.
– Спасибо, – сказала она. – А ты?
– Мне не холодно.
Но он подвинулся ближе, она прижалась к его плечу, и они закрылись вместе одной полой и притихли.
Ее щека коснулась его щеки. Время остановилось для него, как останавливалось оно в днполяторе, когда свертывали пространство. Ему хотелось сидеть так вечно…
Она думала о другом и спросила:
– Ты меня любишь?
– Что? – переспросил он. – Ах, ты в том смысле?.. Кажется, люблю.
– Почему – кажется?
Он замялся.
– Ну… это слово, как я помню, выражает общее состояние…
Она нетерпеливо завозилась у его плеча.
– Вот и вырази свое общее состояние.
– Я не знаю, как сказать.
– Ты же читаешь художественную литературу.
– Там нет таких слов. Разве только в старинных романах. Но кто же сейчас говорит теми словами.
Она вздохнула легонько.
– Старинными словами тебе говорить не хочется. А своих у тебя нет. Мне так захотелось, чтобы ты сказал какие-нибудь старые слова.
– Зачем?
– Не знаю, – сказала она грустно. – Наверное, такие слова приятно слышать…
Он разволновался, задвигался, растерянно поморгал.
– Хорошо! Я скажу. Подожди, сейчас… – он помедлил, потом заговорил быстро и сбивчиво: – Мне всегда скучно без тебя… всегда трудно без тебя… Я всегда хочу тебя видеть. Я, кажется…
– Кажется…
– Нет, просто… я не хочу без тебя жить!.. Хорошо?
– Хорошо, – сказала она и улыбнулась чуть. – Почти так же, как у Диккенса…
Незаметные в темноте, по соседней аллее прошли два робота.
РТ-120 шагал методично и размеренно, каждый шаг его был равен метру и делал он один шаг в секунду.
ЭФА-3 была ниже его, зато ножки ее двигались быстрее, и она не отставала от своего спутника.
Она остановилась первая.
Повернула в сторону сидящих на скамейке хорошенькие решетчатые ушки очень похожие на кухонные шумовки, но ничего не поняла.
– Ты слышишь, что они говорят?
Слуховые локаторы РТ-120 были несравнимо чувствительнее. Он отрегулировал усиление и без труда разобрал все слова.
– Он сказал, что, кажется, любит ее. Что такое «любит», ты не знаешь?
– Конечно, знаю, – ответила ЭФА-3.
– Объясни мне.
– Ты не поймешь.
– Я попробую понять.
РТ-120 подключил к киберлогике схему сложных понятий. Он еще ни разу ею не пользовался, и схема работала нечетко. Тогда он увеличил напряжение питания. На предохранителе защелкали голубые искорки.
Запахло озоном и изоляцией.
– Ну тебя! – сказала ЭФА-3. – Выключись, а то сгоришь. Я прочитала про. любовь в справочнике.
– И поняла?
– Поняла. Почти все… – ЭФА-3 пощелкала переключателями эмоции, просто так, без надобности. Что они еще говорят?
РТ-120 прислушался.
– Он сказал, что не хочет без нее жить. Как это так?
– Помолчи! – тихо сказала ЭФА-3. – А что он делает?
РТ-120 включил инфракрасные видеоанализаторы.
– Он обхватил ее руками за плечи, будто она падает.
– Как интересно! – сказала ЭФА-3. – Покажи, как он это сделал.
РТ-120 обхватил ЭФА-3 стальными руками.
– Тише, тише! – воскликнула ЭФА-3. – Отпусти, сейчас же.
Она отступила на шаг.
– Посмотри, что наделал. Смял правый локатор. Теперь я потеряю слуховую ориентировку. Разве так можно!
– Я не знал, что ты такая непрочная, – оправдывался РТ-120. – Ничего, в институте тебе поставят новый локатор.
– Для меня нет запасных деталей. Я же экспериментальная модель, не то, что ты.
– Локатор помялся совсем немного, – сказал РТ-120. – Я его выправлю сам.
Он щелкнул переключателем, и на его пальце появилась отвертка. Осторожнее! – сказала ЭФА-3. – Не поломай.
Но повреждение на самом деле оказалось невелико.
Да и локатор был не таким уж сложным, чтобы в нем не мог разобраться ремонтный робот РТ-120, запрограммированный талантливыми инженерами Завода Высшей Кибернетики…
Маленькая девочка шла за мамой к остановке аэробуса. Возле цветочной клумбы девочка остановилась.
