Выяснилось, что небольшие количества антибиотиков тетрациклиновой серии, долгое время использовавшиеся в качестве пищевых добавок для быстрого наращивания массы скота, также могли служить для выращивания самых больших москитов из всех когда-либо виденных, способных преодолевать большие расстояния против ветра и переносить необычайно интересный новый вид малярии и желтой лихорадки…
К тому времени, когда война окончилась, все оставшиеся в живых находились на милю под землей.
Навсегда.
— Я все еще не в состоянии понять, почему, — произнес Хэмлин, — если, как вы настаиваете, вам известны методы Преобразования солдат для жизни на поверхности, вы не можете сделать то же для гражданского населения. Или наоборот.
Заместитель министра, высокий худощавый человек с лысиной на макушке и выпуклым лбом, разговаривал со странным неопределенным акцентом опытного дипломата, хотя дипломатическая служба прекратила свое существование с полвека тому назад.
— Мы как раз хотим попытаться растолковать вам это, — ответил Карсон. — Но мы думали, что сначала постараемся объяснить еще раз, почему, на наш взгляд, это было бы неправильно, не говоря уже о физической невозможности.
Конечно, все стремятся как можно быстрее попасть наверх. Даже люди, смирившиеся с этими бесконечными пещерами и коридорами, мечтают о лучшей участи для своих детей — проблеске солнечного света, небольшом дожде, листопаде. Это сейчас более важно для всех нас, чем война, в которую мы больше не верим. Она даже не имеет военного смысла, так как у нас теперь недостаточно сил, чтобы занять вражескую территорию, а у врагов нет сил, чтобы занять нашу. Мы понимаем все это. Но нам также известно, что враг полон решимости довести войну до конца. В своих пропагандистских передачах они заявляют, что хотят нас уничтожить, и ваше министерство докладывает, что, похоже, именно так и есть. Таким образом, было бы просто самоубийством прекратить воевать с ними. Вы все еще согласны со мной?
— Да, но я не вижу…
— Подождите еще минуту Если нам придется сражаться дальше, мы должны иметь в виду, что та из сторон, которая первой выведет людей на поверхность — чтобы иметь возможность атаковать важные цели, а не просто держать их в изоляции среди морей чумы, — будет победившей стороной. Они тоже это осознают. У нас есть веские причины считать, что у них есть преобразовательный проект, который продвинут так же далеко, как наш.
— Взгляните на это следующим образом, — неожиданно вступил в разговор полковник Маджетт. — Сейчас мы в безвыходном положении. Диверсант случайно определяет местоположение одного из подземных городов и пускает туда чуму. Иногда это наш город, иногда их. Но это происходит постоянно — просто одно из занятий, которым мы, волей-неволей, предаемся, пока можем. Если мы первыми доставим войска на поверхность, то будем в состоянии в срочном порядке провести разведку их важных объектов и выдвинуть ультиматум о безоговорочной капитуляции. Они примут его. Другие действия будут равносильны медленному самоубийству, которое происходит и сейчас.
Хэмлин скрестил руки.
— Вы, джентльмены, читаете мне лекцию о политике, будто я никогда не слышал этого слова. Я прекрасно знаком с вашими аргументами в пользу первоочередной отправки наверх солдат. Вы считаете, что знаете мои доводы в пользу того, чтобы начать с гражданского населения, но вы ошибаетесь, потому что некоторые из них не обсуждались за пределами министерства. Я собираюсь привести некоторые; думаю, они заслуживают особого внимания.
Карсон пожал плечами:
— Я бы очень хотел, чтобы вы меня убедили, господин секретарь. Действуйте.
— Доктор Карсон, вам лучше других должно быть известно, насколько наше подземное общество близко к психологическому распаду. Например, число подростковых банд, бродящих по этим коридорам, увеличилось на 400 % с тех пор, как начали распространяться сплетни о Преобразовательном проекте. Или еще: количество отдельных немотивированных преступлений, совершенных лишь для того, чтобы отвлечь совершившего от мучительной монотонности жизни, которую мы все ведем, в настоящее время превысило общее количество всех других вместе взятых.
А что касается подлинного безумия, то из еще не госпитализированных тридцати пяти миллионов людей есть четыре миллиона потенциальных преступников, каждый из которых мог бы прямо сейчас совершить преступление на почве ранней параноидальной шизофрении — и тогда наша промышленность пострадала бы от потери рабочей силы больше, чем от врага. Каждый из этих четырех миллионов человек представляет серьезную опасность для общества, но как мы можем обойтись без них? И что мы можем сделать с нераспознанными, не наблюдавшимися в клинике случаями, которых, возможно, в два раза больше? Сколько мы еще сможем проработать в таких условиях?
Карсон потер бровь.
— Я и не подозревал, что все зашло настолько далеко.
— Очень далеко, — ледяным тоном произнес Хэмлин, — и положение все ухудшается. Ваш проект способствует этому. Полковник Маджетт упомянул о проникновении чумы в изолированные города. Рассказать вам, как пал Луисвилл?
— Предполагаю, опять шпион, — сказал Маджетт.
— Нет, полковник, не шпион. Банда мятежников. Я хорошо знаком с вашим лозунгом «Земля тем, кто сражается за нее». Известен ли вам народный лозунг?
Они ждали. Хэмлин улыбнулся и сказал:
— «Давайте умрем на поверхности.» Они захватили местное военное отделение, убили городскую администрацию и открыли шахту на поверхность. Около тысячи людей заполнили ее фактически доверху. Через двадцать четыре часа город был мертв. Зачинщиков предупреждали, что это может случиться, но предупреждение их не испугало, как не защитило и благоразумных горожан, не принимавших участия в событиях.
Хэмлин неожиданно подался вперед.
— Люди не станут дожидаться своей очереди быть преобразованными. Они устанут, до безумия устанут жить на дне норы. Они просто уйдут, джентльмены, оставив мир врагу… или, что более вероятно, крысам. Сейчас только у них есть иммунитет ко всем болезням.
Последовала долгая пауза. Наконец Карсон мягко спросил:
— Почему же у нас нет иммунитета ко всем болезням?
— А? Ну… новые поколения. Они никогда не болели.
— Среди нас еще остались люди, пережившие войну: люди, переболевшие одной или несколькими (некоторые до пяти) новыми болезнями, захлестнувшими мир, и все же выздоровевшие. У них до сих пор сохраняется иммунитет. Это факт: мы их проверяли. Взяв пробы, мы выяснили, что ни одна из сторон не выпускала новые заболевания более десяти лет. Против всех известных у нас имеются иммунизационные средства: сыворотки, антибиотики и тому подобное. Думаю, вам, как и всем, делают прививки каждые шесть месяцев, возможность заболевания невелика, а если и возникают инфекции, то они должны протекать легко, — говоря это, Карсон угрюмо смотрел на младшего секретаря. — Теперь ответьте мне на один вопрос: почему, несмотря на все меры защиты, каждый человек в открытом городе умирает?
