— Мне надо отлучиться со своего поста на один час. — Глаза Флангера на миг утратили стальной блеск и сделались как печальное осеннее небо. — Ты согласен заменить меня?
— Я?! — ужаснулся Тинри. — Я? Вас?
И продолжил, запинаясь, что в городе полно достойных искусных воинов, не только готовых защищать город, но и умеющих это делать, ибо таково их ремесло, вот взять хотя бы Райна-военачальника…
— Он не годится, — отрезал Флангер.
— Но я-то чем лучше? Особенно касаемо храбрости — если бы моя храбрость была вашей равна, я бы вам клинок на славу сработал.
— Дело не в храбрости. И не в воинском искусстве.
Тинри украдкой огляделся и спросил вполголоса:
— Что, а разве сам… его величество — он тоже не годится?
— Не-а, — ответил Флангер.
— Да как же это? Кому как не ему…
— Я хочу по возвращении увидеть город таким, каким его оставил, — сказал Флангер. — Если на моем месте целый час будет король, или Райн-военачальник, или другая одержимая гордыней персона, мне придется наводить порядок несколько лет.
Тинри помолчал и ответил, что не вполне уразумел, чем будет полезен, но раз сам покровитель города говорит, что польза будет, он, пожалуй, согласен.
— Идем, — сказал Флангер.
Он непринужденно прошел сквозь запертые двери, увлекая за собой онемевшего Тинри. За дверями оказалось незнакомое место и другое время суток: пасмурный день, высокие облака, нездешние травы под ногами и запах земли в сухом ветре. Они стояли на холме перед почерневшим от дождей деревянным резным троном, на спинке которого виднелся полустертый герб Флангера. Сам город лежал далеко в долине и казался нарисованным.
— Твой пост. — Флангер знаком предложил Тинри занять место.
Тот неловко устроился, свесив ноги, и с легким трепетом в голосе осведомился, что ему делать.
— Присматривать за порядком. Больше ничего. На этот вечер я наделяю тебя частью своей силы.
Не успел Тинри спросить, как же присматривать, если город вон где, а он, Тинри — совсем наоборот — здесь, как Флангер на прощание коснулся его плеча. И тут что-то с Тинри случилось. Город, будто нарисованный на зеленом холсте долины, оставаясь далеким, в то же время вдруг очутился у Тинри внутри. Можно сказать, Тинри сам стал городом, улицы потекли в его венах, небо отразилось в разноцветных глазах витражных окон, ветер площади ворвался в грудь, и голову увенчала древняя зубчатая корона стен королевского замка. Некоторое время он сидел неподвижно, став большим и тяжелым, привыкая к движению, гулу и свету внутри себя. «Это, значит, и есть порядок?» — хотел спросить он Флангера, но тот уже исчез. «Флангер — это теперь я», — подумал Тинри. И рассмеялся. «Быть Флангером, оказывается, не так уж трудно, я, может, и не один час, а дольше бы смог — времена сейчас мирные, народ спокойный».
Едва он произнес про себя слово «народ», как неожиданно потоки в нем распались на тысячи частиц — он знал их всех в лицо и по имени, слышал каждый голос, видел одновременно события, происходящие со всеми, знал все об их поступках и помыслах. Люди переполняли Тинри — их разговоры, неторопливые думы, пьяные песни, детские сны, улыбки, воспоминания. Среди них он нашел Верту — она, сияя глазами, рассказывала матери, как близко ей удалось увидеть принца, а он — честное слово! — посмотрел на нее и улыбнулся.
И отчетливее всех слышались мысли короля — где-то под самым зубчатым венцом, что украшал сейчас лоб Тинри: король поднимал кубок за здоровье своего дражайшего родственника, сидящего по правую руку, своего злейшего врага. Очень скоро у короля Антарского не будет необходимости изображать братскую любовь — он все хорошо продумал, он заманил брата в столицу под предлогом полного и окончательного примирения, он усыпил его бдительность настолько, что даже металлический привкус молодого вина не вызовет никаких подозрений, принц выпьет, непременно выпьет до дна…
Тинри закрыл глаза, едва вмещая все это. «Больше, пожалуй, не надо. Иначе меня, пожалуй, разорвет».
Но было и большее: он увидел будущее, которое наступит, если все продолжат делать то, что сейчас делают. Увидел разрушенные стены, горящий город, кровь на дворцовых ступенях — боль и предчувствие гибели захлестнули его.
«Если король отравит брата, будет война, в которой нам не победить».
Тинри завопил что было мочи, пытаясь привлечь королевское внимание и остановить неизбежное. Но мощный крик, который должен был бы сотрясти стены замка, оказался никем не услышанным, все продолжало идти своим чередом, и он с ужасом понял, что не властен над событиями и чудесная сила, которую передал ему хранитель города, здесь, похоже, имеет предел.
И тогда Тинри испугался. Как никогда в жизни, он вцепился в подлокотники, борясь с обмороком, все заледенело в нем и онемело.
Город затих, смолк, замер, и иные, темные и холодные, течения медленно наполнили улицы. Песни смолкли, разговоры перешли на шепот, поспешно захлопнулись ставни, и патрули на улицах сбились с шага.
В пиршественном зале голос короля, гремевший заздравной речью, внезапно дрогнул. Все увидели, как побледнел могущественный властитель, глядя на кубок в руке брата, как шевельнулись его губы, произнося еле слышно: «Не пей». Непонятный страх на мгновение передался придворным и слугам, но король быстро овладел собой. И громко продолжил:
— В знак нашей дружбы, брат, выпьем из одной чаши согласно древнему обычаю, — и, сделав длинный глоток, протянул свой блеснувший аметистами кубок молодому принцу.
В тот же миг Тинри почувствовал, как его тронули за плечо. Рядом стоял Флангер, веселый, улыбающийся, было видно, что дела его хороши и путешествие удалось как нельзя лучше. Прищурившись на город, он одним движением смахнул Тинри с трона и, сразу став сосредоточенным и суровым, устремил взгляд вдаль и одновременно внутрь себя.
— Я был уверен — король Антарский не решится сводить счеты с братом именно сегодня, — медленно сказал он. — Ты умница, оружейник. Все сделал как надо.
— Ничего я не делал. — Тинри в изнеможении растянулся на траве. — Вы вовремя подоспели.
— Остановил его именно ты, — возразил Флангер. — Своеобразным способом, которым я никогда не пользуюсь, ибо мне неведом страх…
Тинри молча смотрел в высокие белые облака, почти не слыша, как Флангер говорил о награде — Тинри будет жить счастливо, ни в чем не испытывая нужды, и все его потомки, которым будет угодно жить в столице, будут счастливы и богаты, покуда не прекратится род, а прекратиться он может очень не скоро и с весьма малой долей вероятности…
— Спасибо. Вот уж спасибо так спасибо, — бормотал Тинри, бредя домой по темной улочке. Пьяный от усталости, он то и дело прислонялся к стенам и думал, что именно в таком виде и возвращался бы из «Полутора Орла», не повстречайся ему там покровитель города Флангера, столицы Антарского королевства.
