- Да так, - пожал плечами Петька, глядя как Михалыч разливает по стаканам крепкий ароматный чай.
- Не темни, Петь, - Михалыч сел напротив Петьки и придвинул один стакан к себе. - Я же не слепой, вижу что хочется тебе пожить по-человечески, в нормальной квартире, поспать в чистой кровати... Так ведь?
- Ага... - не то выдохнул, не то всхлипнул Петька, опустив голову.
- Что ж поделать, малыш... Видно, не дано нам с тобою этого счастья. Судьба у нас такая, подвальная. И то счастье, что отсюда не гонят, в тепле живем, а не дохнем где-нибудь от холода. Вот и остается только терпеть... Впрочем, тебе-то может и повезет, если эта Полина Викторовна приют откроет.
- Она меня к себе жить зовет, - не поднимая лица, проговорил Петька.
- Чего?!
- Жить, говорю, зовет. С приютом когда еще решится, а тут…
- Ну, это, знаешь... - растерянно развел руками Михалыч. - Фу ты, даже слов не подберу! Я рад, конечно, только странно все это. Да и тетки разные бывают. Может и вправду жить возьмет, а может, продаст тебя иноземцам на "запчасти". Искать-то тебя некому - ни родни у тебя нет, ни документов.
- Она усыновить меня хочет.
- Без документов? - хмыкнул Михалыч.
- У нее в милиции знакомые есть, через неделю все бумаги будут.
- Это она тебе так сказала?
- Нет, мы вместе в детскую комнату милиции ходили, там ее знакомый инспектор меня долго расспрашивал кто я, откуда и как здесь очутился...
- Ну, если в милицию... Хотя в наше время всякой сволочи везде полно. Ты говоришь, что бумаги через неделю сделают?
- Это не я, а тот дядька говорил.
- Ну, не важно. Вот и давай не будем пороть горячку.
- Это как? - вскинул влажные глаза Петька.
- А так. Пусть эта Полина Викторовна с документами хлопочет, а ты пока живи как жил. Если она и вправду тебя в сыновья к себе определила, то недельку потерпишь. А ежели врет, то здесь тебе безопасней будет. А через недельку мы поглядим что к чему. Пусть все утрясается само собой.
- Само собой, - как эхо откликнулся Петька.
- Да не горюй ты, Петька! Всякие чудеса на свете бывают, может и смилостивится Господь над тобою - усыновит тебя Полина Викторовна, заживешь нормально, в школу пойдешь...
- Ага, за двойками, - хихикнул повеселевший Петька, вгрызаясь в рогалик.
- Ну, не без того, - усмехнулся Михалыч, отхлебывая горячий чай. - Ну да ты парень башковитый, недолго в двоечниках проходишь. Зато жить будешь по-людски, есть когда хочется, а не когда удастся. Может, и рост твой...
- А чего рост? - насторожился Петька.
- Как это чего? Мы с тобою уже года три знакомы, тебе четырнадцать скоро, а ты как был метр с кепкой, так и остался. А все потому, что ни жизни, ни еды нормальной ты не видел. А вот поживешь как все люди, тогда и подрастешь наконец!
- Угу! - улыбнулся Петька, но глаза его оставались серьезными.
- Ну вот и расшевелился! - обрадовался Михалыч. - А то сидит, куксится... Чай вон совсем уже замерз.
- Не-е, не замерз - отхлебнув, сказал Петька.
- Пей, не болтай! - шутливо прикрикнул Михалыч. - И нос держи выше, даже если совсем плохо будет. Иначе лучше сразу помереть, чем...
- А не страшно? - перебил разглагольствования Михалыча Петька.
- Чего?
- Умирать не страшно?
- Ну ты и вопросик задал... - Михалыч растопыренной пятерней поскреб в затылке, взъерошив и без того всклокоченную шевелюру. - Я, Петь, свое отбоялся, когда жену с дочкой маленькой похоронил и сам чудом жив остался. Вот с того дня я смерти не боюсь, а жду...
- А чего ее ждать-то? Вышел вон на крышу да и прыгал бы!
- Нет, Петя, это не по мне. На моей душе и так грехов масса, а самоубийство этот грех самый тяжкий, неискупный.
- Почему? - тихо спросил Петька.
- Видишь ли... - начал Михалыч, но тут раздался приглушенный металлический лязг: кто-то стучал по входной двери.
- Во, кажись Витек пришел! - вскочил со стула Михалыч. - Я пойду, открою, а ты чай допивай, - добавил он, выскакивая за дверь.
Петька послушно отхлебнул из стакана, прислушиваясь к доносящимся из-за двери звукам. Было слышно как лязгнул отодвигаемый засов и радостный голос Михалыча приглашал гостя войти, тот что-то тихо говорил в ответ. Снова прогремела входная дверь и кирпичные стены подвала донесли звуки приближающихся шагов. Петька торопливо допил чай и с недоеденным рогаликом плюхнулся на диван - лицом к двери, которая тут же распахнулась и на пороге возник щуплый невысокий мужичок с большой пластиковой сумкой в руках.
- Проходи, Витек, проходи, тут все свои - подтолкнул сзади Михалыч застывшего при виде лежащего Петьки гостя. - Знакомьтесь, это вот Петька, а это Витек...
- Здрассьте, - сиплым голосом пролепетал Витек, не сводя глаз с мальчишки.
- Здравствуйте... - Петька, дожевывая остатки рогалика, равнодушно оглядел внезапно оробевшего гостя. - Михалыч, я подремлю чуток, вы не гремите уж, ладно?
- Ладно, ладно, - добродушно прогудел Михалыч, отбирая у Витька сумку. - Хотя у тебя под ухом из пушки стрелять можно - спишь как убитый. Знаешь, Вить, тут пару недель назад вентиль на трубе прорвало, а там давление будь здоров. Вода лупит со страшным свистом, а Петька даже не проснулся!
- Хватит врать-то... - Петька проглотил последний кусок и демонстративно отвернулся к стенке. Почти сразу дыхание его стало тихим и ровным.
- Уснул, - тихо проговорил Михалыч. - Ладно, Витек, садись, не маячь в дверях. Только тихо, не разбуди малого.
- Слышь, Серега, а он кто? - Витек все также не сводя глаз со спящего Петьки рухнул на ближайший стул.
- Как кто? Пацан, сам не видишь?
- Вижу, не слепой! А что за пацан? Откуда взялся?
- От верблюда! - сердито отозвался Михалыч, выуживая из сумки начатую бутылку водки. - Нет, Витя, сегодня выпивки не будет. Разве что по чуть-чуть, для поправки здоровья...
- Да хрен с ней, с водкой! Ты толком можешь объяснить откуда этот Петька взялся?
- Ну откуда в наше время беспризорники берутся? - пожал плечами Михалыч, выкладывая на стол разнокалиберные банки и свертки. - Из интерната сбег, а до того с родителями жил, только погибли они давно. О, колбаска! Я уж и забыл какова она на вкус...
- Подожди ты с колбасой! Давно ты с ним знаком?
- Да около трех лет, а что? - Михалыч недоуменно глянул на Витька, отставив в сторону изрядно полегчавшую сумку.
- А странного ты за ним ничего не замечал?
- Да что ты привязался? Самый обыкновенный пацан! Две руки, две ноги, одна голова! Чего тебе еще? - распалялся Михалыч, не замечая как начал говорить в полный голос.
- Да тише ты!!! - зашипел на него Витек. - Чего ты орешь?
- А чего ты привязался? - понизив голос, забормотал Михалыч. - Прямо как следователь на допросе, ей-богу...
- Ладно, не кипятись, - миролюбиво улыбнулся Витек, отрезая ломоть хлеба. - Давай лучше поедим, а то меня с утра так загоняли, что даже пожрать не дали.
