я так подумала…
Половину я пропустил мимо ушей – редко вижу Нику в таком настроении – сейчас передо мной сидел будто другой человек, более счастливый, что ли. Глаза просто «светятся»… у Ники вообще очень выразительный взгляд, но он тоже стал другим – не таким холодным, удивительно красивым…
– Ты слушаешь?
Я вздрогнул, отогнал невесть откуда налетевшую романтику.
– Да, я тоже… У меня сломался автобус. И телефон. Похоже, что ничего из электроники не работает.
– Вот! И я о том. Ни один из компьютеров не включается, говорят – такие аномалии появляются во всех городах.
– Кто говорит? И как? Ничего ведь не работает.
– Старые телефоны работают, местная АТС не попала под аномалию, поэтому связь есть.
– То есть, ты хочешь сказать, что по всей стране появляются аномалии, в которых перестаёт работать вся сложная электроника?
– Не хочу, а уже сказала. Как это… Вся электроника на полупроводниках, вот.
– Обалдеть… Это же… На сколько лет назад нас отбросило? Лет пятьдесят, даже больше. Работать-то как?
– Не знаю. Работали же люди когда-то без всей этой электроники.
– Ага, на счётах считали. И арифмометрах…
– В уме тоже считали.
– Ну да, отказала электроника – будем развивать личный, биологический компьютер! Зашибись!
– А что тебе не нравится? По-моему – не так уж плохо.
– Чем? Да это же…
В глазах потемнело. Очнулся я от брызг на лице и оттого, что Ника хлопала меня по щекам.
– Я упал в обморок?
– Да. Ты начал кричать, захотел встать, но упал.
– Не помню… Всё как-то… Странно.
– Конечно странно. Насчёт работы: скорее всего филиал будут в срочном порядке переносить туда, где нет аномалий; везде, где можно, начнут осваивать «домашние офисы».
– Тебе, я так понимаю, домашний офис не светит… Ты ведь тоже под аномалией?
– Да. Компания резко начала сокращать штат – слишком много филиалов начали простаивать… когда всё образуется… Неизвестно.
– Увольняют?
– По «собственному желанию». Или в отпуск без содержания.
– Ты как?
– В отпуск. Поеду в деревню, к сестре, Алёну с собой возьму.
– Там тоже аномалия?
– Не знаю, какая разница. Если да – то так даже лучше, во всех аномалиях наступает лето.
– А рядом с ними, получается, зима…
– Да, похоже.
– Откуда ты так много знаешь?
– Мы не первые, кого накрыло – компания уже знала и готовилась. А вчера аномалии начали возникать по всей стране, массово.
– Вот как. И что – она прямо так, сразу, открыла все карты? Мол, ситуация трудная – чертовщина везде творится, идите-ка вы все… Куда подальше.
– Не знаю, может и не все.
– Да… Дилемма. Что лучше – жить вначале двадцатого века, но в тепле, или в двадцать первом, но морозя задницу… Когда уезжаешь?
– Сегодня, чего тянуть?
– И правда. Помочь со сборами?
– Зачем? Я ведь не переезжаю – сама справлюсь.
– Да, глупо… Не подумал. Счастливо, тогда.
Ника направилась к выходу, а я – искать того, кто мне смог бы лучше объяснить, что же творится. Если такой человек вообще есть.
-///-
– Алёна! Мы едем к тете Марине!
– Мама! – Алена выбежала из кухни – Ура! А когда?
– Сейчас. Или завтра.
– Сейчас!
– Тогда начинай собирать все, что нужно, я пока позвоню тёте Марине, потом приду – помогу тебе.
Алёнка послушно закивала и убежала в комнату. Эх, была бы в деревне нормальная школа – уехала бы, и осталась там. Нечего в городе делать – только грязью дышать. Нет ответа… Я откинулась в кресле, закрыла глаза. Как давно у меня не было нормальных выходных… Вспомнилось детство. Лето, карьер – рукотворное озеро… Мы с девчонками купаемся, брызгаемся, визжим. Зима – печка, тепло… Снежки… Прорубь. И я в ледяной воде! Я вздрогнула – подняла голову, встряхнула, отгоняя дремоту. После того случая я ещё очень долго боялась выходить на лёд. Да и сейчас не очень люблю, даже когда льда нет, а просто скользко
– Так, что собрала, показывай.
– Вот!
Алёна протянула мне листок. Рисунок: огромное солнце одном в углу, дом – в другом; стол – больше чем дом, на столе – самовар; за столом трое – две обычных и одна маленькая фигурка.
– Красиво, это ты сейчас нарисовала?
– Да.
– А что это? И кто?
– Тетя Марина, ты и я. И Дом. Подарок!
– Ну, умница. Пойдём собираться.
-///-
Я поднялся к себе на этаж, прислушиваясь время от времени – шаги слишком гулко отдавались в этой непривычной тишине. Мой отдел стоял пустой, но из соседнего доносились какие-то звуки – туда я и направился.
– Олег Валентинович! Здравствуйте! Ну хоть вы мне может объясните, что происходит?
– Что-что, жалеет нас природа – вместо потопа все компьютеры отключила.
– Вы это серьёзно?
Олег Валентинович – один из старейших сотрудников в нашем филиале – «наш дедушка» как мы, иногда, называли его «за глаза». Работает теперь в архиве, а раньше – в отделе по «связям с общественностью», ставшим теперь отделом рекламы и PR.
– Кто ж теперь знает. Я, Андрей, не больше твоего слышал – по всей стране у нас компьютеры начали отключаться. И телевизоры вместе с ними, и прочая электроника. Где отключились – там жара пришла, а где нет – снег выпал. Да, ещё все психи в обморок падают – там, где жарко. Вот, как-то так.
– В обморок? Все, кто нервничает? Очень интересно. И на том спасибо. А что с нашим филиалом, не знаете?
– Закроют, перенесут. Не знаю. Да и знать не хочу – давно мне на пенсию пора.
Я улыбнулся.
– Ну, Олег Валентинович, зря. Вы у нас ещё о-го-го!
– Потому и пора – пока ещё о-го-го!
– Ну… тут, пожалуй, правы.
Олег Валентинович вышел, с легким недоумением я смотрел ему вслед. Нет, с ним было всё в порядке – но я никак не мог собраться с мыслями. Что происходит? Почему вокруг такая пустота? Все разом решили не приходить? Или наоборот: все пришли вовремя, не опоздав; а как только стало ясно, что работа невозможна – разошлись за пять минут? Я бросился догонять Олега. Для своего возраста – около семидесяти лет – он ходил довольно резво. Надо сказать, он и выглядел лет на пятнадцать – двадцать моложе.
– Олег Валентинович! Постойте! – Я, наконец, догнал «нашего дедушку» – Извините, забыл спросить: а где все?
– Да по-разному: кто в отпуске, кто в командировке; кто-то из дома может работать, кто-то – в другом филиале. Несколько человек уволились.
– Давно? В смысле, не уволились, а – давно тут всё так пусто?
– С субботы – я как раз
