отреагировала Колбочка.
— Зато я обаятельный! — не смутился парень.
Кажется, у них теперь отношения, в публичной своей части выражающиеся взаимными подколками. Кери, всё ещё страдающий по Колбочке, смотрит на это мрачно. Лендик, страдающий по Шоньке, мрачно смотрит вообще на всех. Лирания… Не будем о грустном. Смена образа жизни её ненадолго взбодрила, но теперь девушка снова скатывается в обычные для неё самоедство и депрессию. Может быть, обстановка башни напоминает ей о том, что она жила тут с родителями. Их судьба по-прежнему остаётся неизвестной.
— Самые секретные операции не имеют названий, — сказал я веско. — Но, если вам так хочется, можем назвать первый этап «Шуздра меняет шкурку». Потому что это именно то, чем мы займёмся прямо сейчас.
— Будем дружно раздеваться? — весело предположил Зоник. – Устроим оргию?
— Будем дружно одеваться. На праздник надо прийти нарядными.
— Опять кучу токов выкинем! — застонала Шоня. — А когда нам будет нечего жрать, виноват окажется казначей, то есть я!
— Увы, это необходимо. Мы должны выглядеть органично, вписываясь в тусовку хотя бы визуально. Ответственными назначаются Шоня как платёженоситель и Лирания как стилист.
— Почему я? — мрачно спросила Лирка.
— Потому что ты жила в башне и представляешь, что тут носят подростки.
— Прошёл почти год, — упрямо возражает она, — теперь носят уже совсем другое.
— В любом случае, ты хотя бы знаешь, из чего выбирать. И без препирательств! Командир сказал наряжаться, значит, всем наряжаться!
— Прем, ты лютый тиран вообще! — пытается скроить серьёзную физиономию Шонька. — Деспот! Диктатор! Самодур! Жаль, что твоего тиранства не хватает, чтобы заставить Кери хотя бы иногда мыться!
— Я моюсь! — возмущается покрасневший парень. — Просто я нервничаю. А когда нервничаю, то потею!
— А точно не ссышься? — спрашивает, ехидно прищурившись, Зоник, — А то запах…
— Отставить срач! — пресекаю я. — Не забываем, что мы корпа. Но ты, Кери, пользуйся дезодорантом. У тебя сейчас гормональная перестройка организма. Когда пубертат закончится, потоотделение нормализуется.
— И, ты не поверишь, вырастут волосы на лобке! — важно сообщает Зоник.
— А ты всё ещё надеешься, что у тебя там вырастет что-то кроме волос? — не остаётся в долгу Кери.
— Прекратите, народ, я серьёзно, — я останавливаю готовых сцепиться подростков. — Хватит.
Лирания морщится, Дженадин краснеет, Лендик тормозит, Нагма хихикает, Шоня откровенно ржёт, мелкая Онька недоуменно на всех смотрит, не понимая в чём шутка. Это мы — крутая и дружная корпа «Шуздры».
***
Виртуальная примерочная в автоматическом магазинчике одна, приходится ждать своей очереди.
— Майки с шуздрой — обязательный элемент, — инструктирую всех я. — Потому что мы корпа. Остальное на ваше усмотрение по согласованию с Лиранией.
— И не берите из лилового списка! — предупреждает Шоня. — Там самое дорогое для понторезов с верхних этажей. И из оранжевого тоже не надо. А лучше всего и жёлтый не брать. Синий и зелёный — выбор разумных и экономных!
— И скучных! — заявляет Онька.
— Респектабельных! — уточняю я. — Народ, пусть будет немного пошлой роскоши для имиджа, но не увлекайтесь. Шоня права, жизнь тут недешёвая. И не забывайте про маски, они тоже должны быть одинаковыми у всех.
— Чур, маски я выбираю! — вызывается Колбочка. — А то Шонька какую-нибудь унылую фигню всем купит. Экономии для. А это, в конце концов, наш первый настоящий праздник!
Ну да, на низах никто «День соседа» не празднует. Насрать там всем на соседей. Иногда буквально.
— Эй, эта штука врёт! — возмущается из кабинки Зоник. — У меня гораздо больше!
— Не вздумай демонстрировать разницу! — шипит на него Лирания.
Все дружно ломятся в дверь посмотреть на виртуального Зоника на экране примерочной. Начинается бардак, хохот и ругань. В общем, всё как всегда.
Я пропускаю всех вперёд и остаюсь последним. Ребята расходятся с пакетами шмоток, прилетевшими доставкой, — в магазине-автомате, разумеется, всё неэксклюзивное, заводское, пошитое на цифровых станках. Массмаркет. Но это несравнимо лучше, чем бесплатная синтетика для соцавансников, так что девчонки довольны. Ребята делают вид, что им безразлично, но настроение поднялось и у них. Шонька картинно вздыхает над нашим счётом, но это не мешает ей нетерпеливо поглаживать собственные обновки.
— Иди уже, примеряй, — отпускаю я её. — За себя сам заплачу.
Девушка радостно убегает, глазки блестят в предвкушении. Виртуальная примерка не даёт катарсиса. Лирания смотрит ей вслед мрачно. Но она на всё так смотрит.
На виртуальном экране — голый я. Не знаю, как программа ухитряется сканировать сквозь одежду, но изображение выглядит анатомически точно.
— Трусы могу и сам выбрать, — говорю я Лирании, быстро пробегаясь по менюшкам. — Нечего пялиться.
— И не думала, вот ещё! — возмущается она.
Теперь мой аватар в трусах и майке с опоссумом. Лирания листает каталоги со штанами, по неизвестному мне принципу отбрасывая целые ветки.
— Вот эти посмотри, — говорит она мне.
— Пойдут, — соглашаюсь я. — Ещё нужен какой-то аксессуар, который будет выделять меня как према. У меня, если честно, нет идей…
— Сейчас… — девушка снова углубляется в каталоги. — Привык быть главным? Сначала тебя это напрягало…
— И напрягает, — признался я. — Но нам нужны контакты, а для контактов нужен представитель. Увы, это я.
— Зато как прем ты спишь с Шоней. Присвоил лучшую самку, — говорит она подчёркнуто равнодушно. — Как она, кстати? Так же хороша в постели, как красива? Согласна на всё, или есть табу?
— Лирка, прекрати. Это глупо и гадко.
— Я знаю. И мне плевать.
— Зачем?
— Ты запретил мне резаться. Приходится делать себе больно иначе.
— А ты запретила к тебе приближаться. И какие ко мне претензии? Я должен был уйти в монахи?
Вряд ли тут есть монахи, но Лирания не переспрашивает. Может, в её мире есть.
— Я тебя ни в чём не обвиняю. Я просто мучаю себя. Из наших отношений ни черта хорошего бы не вышло, но это не значит, что мне не больно.
— Это очень…
— …Очень глупо, знаю, — перебивает она. — А я и не притворялась, что умная. Я запретила тебе приближаться, но ты всё равно слишком близко. Всё время.
В кабинке, рассчитанной на одного, мы стоим вплотную. Она внезапно прижимается грудью к
