Ответ: Еще бы!
Вопрос: Кто же?
Ответ: Клавка.
Вопрос: Чем же она неприятна?
Ответ: Тридцатку отняла.
Вопрос: А относительно нашего облика?
Ответ: Еще противней.
Вопрос: Мы купили для вас по вашей просьбе напиток под названием «Столичная». Желаете ли вы его употребить?
Ответ: Немедленно.
Вопрос: Вы не устали?
Ответ: Да с чего бы?!
Вопрос: Вы представляете собой среднего жителя этой планеты?
Ответ: Выдающегося, но среднего.
Вопрос: Нам любопытно ваше мнение. Если существуют предметы неприятные, что вы с ними делаете?
Ответ: Уничтожаю.
Вопрос: Кого, например?
Ответ: Таракана! Кота Ваську. Клавку. Ну и, конечно, «Столичную».
Вопрос: А что вы делаете с предметами, которые вам приятны?
Ответ: Уничтожаю.
Вопрос: Что же вы уничтожаете из приятных предметов?
Ответ: Селедку. «Столичную» и «Херес».
Вопрос: Вы нам составите список?
Ответ: Если найдется еще бутылка «Столичной», всё составим.
Вопрос: А есть ли предметы, до которых нормальный человек не дотрагивается. Скажем, не замечает их, не реагирует на них?
Ответ: Да уж естественно.
Вопрос: Как вы относитесь к лимонам?
Ответ: Никак…
Вопрос: А к цветам? К ромашкам, например?
Ответ: Да хоть бы их и не было!
Вопрос: Какие еще растительные или живые существа в доме вы не замечаете и не трогаете?
Ответ: Если не замечаю, то и не знаю, как называются.
Вопрос: Куриное яйцо?
Ответ: Не пудри мне мозги. Где вторая бутылочка?
Вопрос: А если яблоко?
Ответ: Пускай живет… Молодец, что бутылку принес. Задавай вопросы. А если хочешь, пускай твой кореш приходит, которого я забоялся. Больше не буду. Даже угощу водочкой.
Вопрос: Тогда мы продолжим перечислять животных и растения, скажем, в широком смысле живых существ, к которым вы равнодушны. Бабочка?
Ответ: Тут же раздавлю. И не надейся.
Вопрос: Честный ответ! Вы пейте, пейте, мы пока продолжим расспросы…
По окончании беседы информант по фамилии Н. был сброшен с корабля в Тихий океан. Он не заметил этого броска, летел вниз и пел песню, очевидно, ритуального характера.
Проблемы маскировки и подготовки научно-исследовательского персонала к высадке на Землю и пребыванию там продолжались с учетом совершенно искренних показаний информанта Н.
Таково начало этой космической эпопеи. Беседа с безвестным алкашом стала первым источником или, скажем, истоком этой грустной истории, имевшей место в Великом Гусляре в прошлом году.
Вторым истоком этой истории стала Ксения Удалова, которая прочла в популярном журнале, что лимоны можно выводить в комнатных условиях, причем если это делать без химических удобрений, то они вырастут совершенно безопасными для здоровья.
Молодое лимонное деревце, практически росточек, Ксения не без труда достала в Тотьме у одной женщины, которая их разводила.
Лимон рос как на дрожжах. А Ксения о нем заботилась по книге, которую ей дали переписать в школе у Максимки-младшего, потому что там все учителя и даже уборщицы выращивали лимонные деревья.
Никто не заметил, как лимон цвел, но в пятницу к вечеру завязались зеленые плоды, а на следующей неделе лимоны уже достигли размеров грецкого ореха, и женщины, которые их разводили, принялись ходить друг к дружке в гости, чтобы сказать:
– Нет, Ксения, не удались у тебя плоды, не удались. Мои раза в полтора крупнее.
– Ну уж ты скажешь! – возмущалась Ксения. – Что у меня, глаз нету? Твои рядом с моими – зеленый горошек.
Корнелий Удалов тоже удивлялся. Предполагал, что Ксения раздобыла особенные удобрения, но стесняется признаться, потому что ухнула на них всю заначку на евроремонт чулана.
Трагедия произошла в конце следующей недели, когда лимоны пожелтели и выглядели как на рекламе.
Корнелий пришел домой. Никого не было. Поставил чайник.
Пока заваривал, глядел на лимонное дерево, на котором образовалось четыре крупных лимона, и мысленно рассуждал о том, что зима выдалась трудной, азербайджанцы уже дней пять как не завозят бананов и манго. Хорошо было при советской власти. Не было никаких мангов, и не надо было на эту тему переживать. Главное, чтобы не было перебоев с морковкой.
А что теперь?
Теперь я сижу, переживаю, что лимонов в магазине временно нет, а на меня с ветки глазеет этот желтопузый, нагло так глазеет, будто в душу лезет.
Усмехнувшись своим странным ощущениям, Удалов непроизвольно подошел к деревцу и сорвал лимон. Чтобы не глазел.
Лимон оторвался с трудом, деревце раскачивалось, не отдавая плода, Удалов даже рассердился. В конце концов, лимоны для того и придуманы природой, чтобы люди их ели.
Лимон вздрагивал в руке, словно животное, будто хотел выпрыгнуть. Удалову даже смешно стало – пригрезится же такое. Чай заварился.
Перед тем как порезать лимон, Удалов положил его на блюдце и полил кипятком. Это способствует выделению аромата.
Лимонное дерево зашуршало, забормотало листвой, лимон мелко задрожал на блюдце.
Удалов отогнал неприятное видение, тем более что хотелось чаю, а от ошпаренного лимона по комнате разносился жгучий аромат, напоминавший о давних командировках, станционных буфетах, случайном взгляде попутчицы или доброй ласке гостиничной горничной. Все бывало в жизни…
Удалов взял ножик поострее и, примерившись, принялся отрезать от лимона тонкие ароматные колечки. Отрезал три штуки и остановился. Лимон, который бешено сопротивлялся первому удару ножа, вдруг замер, словно умер.
Сравнение было неправильным, потому что растения не могут жить и умирать, как люди, это уже давно доказано наукой. Удалов кинул колечко лимона в чай.
Почему-то было ему неловко, словно он сделал нечто плохое, хотя, как вы понимаете, ничего такого Удалов не сделал.
Но у чая был неприятный привкус, словно в него капнули аммиака. Удалов добавил сахара, потом кинул в чашку еще колечко лимона. Но удовольствия не было. И уж как он ждал этого чая, как стремился к нему, и даже предвкушал удовольствие, а вот тебе – не получилось. Так в жизни случается: стремишься, предвкушаешь, а девица оказалась ничем не лучше других.
В таком настроении Удалов поднялся из-за стола и услышал внутренний голос:
– Убийца!
Голос этот был тих, но внятен. Будто некто стоял в той же комнате, но не хотел, чтобы его услышали посторонние.
– Что вы сказали? – спросил Удалов. Только не мысленно, а вслух.
– Убийца, – повторил голос.
И вдруг к нему присоединились другие голоса. Как будто за стеной идет какое-то совещание и все там не одобряют оратора, даже перебивают его, чтобы поскорее сходил со сцены.
– Вы ко мне? – спросил Удалов вслух.
– Ты его зарезал. Обварил кипятком и зарезал. Садист проклятый!
Удалов отмахнулся от чепухи, которая так настойчиво лезла в голову, и пошел прочь, так и не напившись чаю.
