Ознакомительная версия.
И при этом им еще сильно – можно сказать, чертовски – повезло.
В итоге проект «Лот шесть» положили на полку, но ежегодное бюджетное финансирование оставили. Деньги использовались для выборочного наблюдения за участниками эксперимента: а вдруг проявится какая-то закономерность.
И со временем она проявилась.
Кэп пролистывал папку с фотографиями, пока не нашел черно-белую глянцевую фотографию размером восемь на десять дюймов: на ней была девочка. Фотографию сделали три года тому назад: девочка, тогда четырехлетняя, ходила в детский сад в Гаррисоне. Ее сняли с помощью телеобъектива через заднее окошко фургона, развозившего хлеб, потом увеличили и обрезали, превратив снимок игровой площадки с множеством детей в портрет улыбающегося ребенка с летящими косичками и рукоятками скакалки в каждой руке.
Некоторое время Кэп с нежностью смотрел на фотографию. Уэнлесс после инсульта начал бояться. Уэнлесс думал, что девочку нужно ликвидировать. И хотя Уэнлесс вышел в тираж, многие из оставшихся в игре придерживались того же мнения. Кэп очень надеялся, что до этого не дойдет. У него было три внука: два – возраста Чарлин Макги.
Разумеется, им предстояло разделить девочку и отца. Вероятно, навсегда. Отца почти наверняка ждала ликвидация… после того, как с ним проведут все необходимые исследования.
Часы показывали четверть одиннадцатого. Он позвонил Рейчел.
– Альберт Штайновиц уже здесь?
– Только что прибыл, сэр.
– Очень хорошо. Пригласи его ко мне, пожалуйста.
– Я хочу, чтобы ты лично возглавил завершающую стадию, Эл.
– Как скажете, Кэп.
Альберта Штайновица, небольшого роста, с желтоватым цветом лица и очень черными волосами, в молодости иногда путали с актером Виктором Джори. Кэп работал со Штайновицем почти восемь лет – собственно, они вместе пришли сюда с флота – и для него Эл неизменно выглядел так, будто ему вот-вот предстояло лечь в госпиталь без всяких шансов на выздоровление. Курил Эл всегда и везде, за исключением кабинета Кэпа, где такое не дозволялось. Ходил он медленно, степенным шагом, со странным достоинством, а подобное невозмутимое достоинство – редкое качество для любого человека. Но Кэп, видевший медицинские карты всех агентов Первого отделения, знал, что полная достоинства походка Альберта – вынужденная необходимость. Тот страдал от геморроя, перенес две операции и отказался от третьей, которая могла привести к тому, что ему до конца жизни пришлось бы носить привязанный к ноге калоприемник. Своей походкой он напоминал Кэпу русалку, захотевшую стать обычной женщиной, и заплаченную за ноги цену. Кэп полагал, что ее походка отличалась бы не меньшим достоинством.
– Как скоро ты доберешься до Олбани? – спросил он.
– Через час после отъезда отсюда, – ответил Эл.
– Хорошо. Я тебя надолго не задержу. Какая там ситуация?
Альберт сложил маленькие желтоватые руки на коленях.
– Полиция штата сотрудничает с нами по полной программе. Перекрыты все дороги, идущие от Олбани. Блокпосты выставлены концентрическими кругами с центром в аэропорту Олбани. Наибольший радиус – тридцать пять миль.
– Ты предполагаешь, что им не удалось уехать на попутке?
– Приходится предполагать, – ответил Эл. – Если они сумели поймать машину, и их увезли на пару сотен миль, нам придется начать все сначала. Но я готов спорить, что они внутри этого круга.
– Правда? А почему, Альберт? – Кэп наклонился вперед. Альберт Штайновиц был, несомненно, лучшим агентом Конторы, за исключением разве что Рейнберда. Умный, с развитой интуицией… и безжалостный, когда работа того требовала.
– Отчасти это чутье, – ответил Альберт, – отчасти – выводы компьютера, которому мы скормили всю информацию о трех последних годах жизни Энди Макги. Мы попросили выдать все без исключения закономерности, имеющие отношение к дару, которым он вроде бы обладает.
– Он обладает, Эл, – мягко заметил Кэп. – И по этой причине операция становится крайне деликатной.
– Хорошо, обладает, – согласился Эл, – но компьютер предполагает, что возможности использования этого дара у него крайне ограниченны. Если он злоупотребляет, ему становится совсем плохо.
– Правильно. Мы рассчитываем на это.
– В Нью-Йорке он занимался консультациями. В стиле Дейла Карнеги.
Кэп кивнул. «Союзники уверенности», курсы повышения самооценки, рассчитанные на застенчивых сотрудников. Они приносили достаточно денег, чтобы Энди и девочке хватало на хлеб, молоко и мясо – но не более того.
– Мы опросили всю его последнюю группу, – продолжил Альберт Штайновиц. – Шестнадцать человек, и для каждого оплата делилась на две части: сто долларов перед началом занятий и сто в середине цикла, если они почувствуют, что занятия им помогают. Разумеется, они все это чувствовали.
Кэп кивнул. Дар Энди удивительным образом подходил для того, чтобы повышать в людях уверенность. Он в прямом смысле слова вталкивал их в эту самую уверенность.
– Их ответы на несколько ключевых вопросов мы ввели в компьютер. Вопросы были следующие: улучшалось ли ваше отношение к себе и к компании «Союзники уверенности» в какие-то определенные периоды? Вы помните, как вам работалось сразу после занятий в «Союзниках уверенности», когда вы чувствовали себя тиграми? Добились…
– Чувствовали себя тиграми? – переспросил Кэп. – Господи, вы спрашивали их, чувствовали ли они себя тиграми?
– Эту формулировку предложил компьютер.
– Хорошо, продолжай.
– Третий вопрос: добились ли вы какого-то особенного, значимого успеха на работе после того, как прошли курс обучения в «Союзниках уверенности»? На этот вопрос мы получили самые объективные и заслуживающие доверия ответы. Потому что люди склонны помнить день, когда им прибавили жалованье или босс похлопал их по плечу. И они с таким жаром отвечали на этот вопрос. Меня это даже испугало, Кэп. Он делал все, что обещал. Из шестнадцати человек одиннадцать продвинулись по службе… одиннадцать. Из оставшихся пяти трое, в силу специфики работы, могли получить повышение только в фиксированные сроки.
– Никто и не сомневается в способностях Макги, – заметил Кэп. – Уже никто.
– Ладно. Вернусь к главному. Цикл занятий занимал шесть недель. Анализируя ответы на ключевые вопросы, компьютер нашел четыре пиковые даты… то есть дни, когда Макги не только убеждал слушателей как-много-они-могут-сделать-если-постараются, но и сопровождал свою речь мощным импульсом. Полученные нами даты: семнадцатое августа, первое сентября, девятнадцатое сентября… и четвертое октября.
– И о чем это говорит?
Ознакомительная версия.
