— Ты шутишь, Лёнечка?..
Голос ее затерялся в невыносимой тишине, повисшей в комнате. Неожиданно Леонид поднял руку и положил ладонь Жанне на темечко.
— Вот здесь есть место, — произнес Леонид неожиданно севшим голосом. — Особое место. Сюда сходятся все каналы, по которым циркулирует жизненная энергия организма. И именно здесь в защите энергетической системы человека зияет брешь.
Его ладонь едва заметно шевельнулась, поднялась, и Жанна почувствовала, как поднимаются вслед за ней примятые его рукой волосы.
— Давным‑давно древние лекари, шаманы и колдуны, научились использовать эту точку для излечения всевозможных болезней. Из этой бреши, из этой дыры можно высосать любой, даже самый страшный недуг. Но, видишь ли, за все приходится платить. Вместе с болезнью человек теряет какой‑то кусочек той энергетической субстанции, которую люди привыкли называть душой.
Леонид по‑прежнему держал ладонь над головой Жанны. От ладони исходило тепло, приятное, расслабляющее тепло.
— Первоначальный метод был очень прост. Болезнь высасывалась вместе с кусочком души. Потом болезнь выплевывали, а душу проглатывали. Тут все дело в мере. Если высосать душу из человека быстро и без остатка, он умрет, хотя, умирая, будет испытывать несказанное блаженство. Если высасывать медленно и постепенно, тело начнет довольно интенсивно стареть. Иногда случается так, что душа еще почти вся на месте, а тело уже скукожилось, как кожаная перчатка в кипятке. А если брать быстро и понемногу, то тело остается прежним, а вот душа… Ну, это уже зависит от человека. Может постепенно засохнуть сама по себе, словно дерево, у которого подпилили корни. А бывает, что человек превращается в монстра, вроде тех, которые в глаза тебе заглядывают…
— Брр. — Жанна поежилась. Травяной настой уже не согревал, ноги и руки покрылись гусиной кожей. — А откуда ты вообще об этом знаешь?
— Ты просила страшилку? Я тебе ее рассказал…
— Да уж… — Зубы Жанны стукнули о край кружки. — А правда, ты все это придумал?
Что‑то произошло. Что‑то неуловимо изменилось в комнате, словно бы лежавшая за пределами светлого круга от лампы тьма сгустилась и приготовилась броситься на них.
— Мне довелось поколесить по миру, — странным голосом ответил Леонид. — Я же занимался тропической медициной, ты не забыла? Повидал всякого…
Замолчал. Ей показалось, что он хотел сказать что‑то еще, но остановился, словно зачарованный каким‑то воспоминанием. Глаза его стали похожи на два темных, суживающихся коридора.
— Иногда я тебя боюсь, — тихо сказала Жанна. Она не собиралась произносить это вслух — просто подумала. Но слова прозвучали — и ударили Леонида невидимым бичом.
Он вздрогнул и вдруг быстро спрятал лицо в ладони. Пальцы у него были длинные, тонкие, как у музыканта. Сначала Жанне показалось, что он плачет, но Леонид просто сидел, закрыв глаза руками. Наверное, боялся, что из глубины темных коридоров появится что‑то жуткое.
— Лёня, — тихо сказала Жанна, впервые назвав его мальчишечьим именем. — Лёня, ты чего? Ну, что с тобой?
Она поставила кружку на пол и, не выбираясь из‑под пледа, передвинулась поближе к нему. Взяла его руки в свои, прижалась щекой. На этот раз его пальцы пахли не табаком, а каким‑то теплым металлом. Жанна подумала, что так должен пахнуть еще не остывший после выстрела ствол пистолета.
— Лёнечка, ну что ты… Ну, прости, я не хотела тебя обидеть… Ты иногда бываешь… очень странный, да… но я же знаю, что ты хороший…
Он осторожно высвободился. Посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом.
— Глупенькая ты девочка, Жанна. «Хороший»… Неужели ты думаешь, я не понимаю, каким выгляжу со стороны? Да я вообще был уверен, что ты здесь и двух недель не протянешь — сбежишь куда подальше… А ты осталась. И терпишь меня, со всеми моими привычками…
Жанна решилась. Мазнула взглядом наискось — был бы взгляд лезвием, у Леонида на бледном лице немедленно расцвела бы длинная алая царапина, — отвернулась и сказала негромко:
— Не только терплю…
Замолчала на полуслове. Главное произнесено. Теперь, по всем правилам, его очередь. Если только не откажется поймать подачу. Ну раз, два…
И поймал‑таки. Посмотрел на нее так пронзительно‑пронзительно да и спросил:
— Ты — меня?
Жанна ответила не сразу. Вспомнила их первую встречу, все свои страхи и переживания, вспомнила, как он залился краской, увидев ее в полотенце, какими сильными были его руки, когда он нес ее вверх по лестнице, прокрутила все это в памяти и тихо сказала:
— Тебя.
Обняла его за шею и ткнулась лицом в темные, пахнущие порохом волосы. Сама, не дожидаясь, пока он раскачается. Хватит, три месяца ждала.
Почувствовала, как напряглись мускулы под тонкой тканью рубашки. Здоровый мужик, мышцы, как канаты. Приятно будет просыпаться утром и видеть рядом такое красивое тело… Ну что же ты так напрягаешься, дурачок, я же тебя не съем… Ну расслабься, пожалуйста, Лёня, милый, что ж ты дрожишь, как малолетка на первом свидании?..
Он пытался ей что‑то сказать, но Жанна запечатала ему губы своим маленьким жадным ротиком и проглатывала слова вместе с его дыханием. Он все еще сопротивлялся, пытаясь вырваться из ее объятий, но делал это слишком нерешительно, видимо боясь причинить ей боль. Сопротивление его слабело с каждой минутой, и вот наступил момент, когда Леонид наконец ответил на ее поцелуй. Когда спустя минуту — или час — они оторвались друг от друга, до Жанны дошло, о чем он все это время пытался ее спросить.
— Что «зачем», милый? — улыбнулась она, уверенная в том, что услышит в ответ.
Но на этот раз она ошиблась.
— Зачем ты пригласила меня войти? — с усилием выговорил он. — Это твоя комната… Зачем ты меня впустила?
— Теперь это наша комната, Лёня. Чего ты боишься, дурачок? Иди ко мне… вот так… ты мне очень нравишься, потому и впустила… и вообще, кого хочу, того впускаю… и туда в том числе…
— Не пожалеешь? — странно улыбнулся Леонид.
Она готова была поручиться, что в глазах его плеснулась боль.
— А это уже от тебя зависит… Постой, ты куда это собрался? Довел бедную девушку до белого каления и в кусты? Эй, я так не играю!
— Помнишь, я говорил тебе, что в твоих волосах хочется утонуть? Вот я и иду… топиться. Можно?
Леонид осторожно высвободился из ее объятий. Выпрямился — Жанна немедленно ткнулась носом между пуговиц его рубашки — и обхватил ладонями ее голову. Жанна почувствовала, как его лицо погружается в Пушистое Белое Облако, как мягкие губы слегка дотрагиваются до нежной кожи на темечке…
