Уайяла опустился на колени, набрал пригоршню ледяной крупы и уткнулся в нее лицом. Ноги Яла подкосились, и он упал рядом. Восторг прошел, сменившись слабостью и тревогой.
— Уайяла, — жалобно произнес он, — я заболел.
Уайяла покачал головой, не отнимая рук от лица.
— Мне плохо, — настаивал Ял.
Уайяла наконец взглянул на него. Его холодные глаза горели в точности как ледяные вершины дальних гор. Ял ожидал, что Уайяла займется хозяйством. Создаст хижину. Хотя бы приготовит ужин. Но Уайяла стоял на коленях и смотрел на Яла мерцающими зеленоватыми глазами. Ялу стало здорово не по себе — он никак не мог истолковать этот взгляд.
— Ты должен кое-что пообещать мне, Ял, — сказал, наконец, Уайяла.
Ял нервно сглотнул — голос Уайялы звучал высоко и звонко, будто он говорил не с ним, Ялом, а со всем своим ледяным миром.
— Что?
— Я хотел бы увидеть твой мир.
Ял хмыкнул.
— Я сам бы хотел его увидеть, — проворчал он.
— Ты скоро увидишь его, — сказал Уайяла. — Пообещай.
— Запросто. Обещаю.
Тут его осенила догадка.
— Ты что, узнал, куда идти? — с замиранием сердца спросил он.
Уайяла покачал головой.
— Мне никуда не надо идти, — ответил он.
— Ты хочешь сказать, что дальше я пойду один?
Уайяла кивнул.
— Ты с ума сошел? Я же не умею преобразовывать лед! — закричал Ял. — Ни шагу без тебя не сделаю!
Уайяла кивнул.
— Об этом я и прошу. Не оставляй меня.
— Можешь не сомневаться, — проворчал Ял.
— Вся надежда на тебя, Ял, — сказал Уайяла, словно не слыша его. — Лед хочет стать тобой.
Это «лед» было тем самым словом, которое Уайяла обычно употреблял как «я».
— Ты? — переспросил растерянно Ял. — Мной?
— Ты знаешь, как это делается, — сказал Уайяла. — Ты много раз это видел.
Он поднял с земли кристаллик льда и положил его себе в рот. Ял автоматически повторил это движение. Льдинка во рту оказалась колючим камешком. Ял погонял ее языком, вынул изо рта и зажал в кулаке.
— Не понимаю, — признался он.
— Когда я застыну, — сказал Уайяла, — сделай это.
У Яла подкатило к горлу. Это было то, о чем он не хотел догадываться. Или вспоминать — словно выдержки из учебника — о страшных туземных обычаях пожирать друг друга.
— Застынешь? — повторил он то, что не сразу достучалось до его сознания. — Застынешь?
Это было еще одно состояние льда, о котором они с Уайялой не говорили никогда. Уайяла употребил его только однажды — когда Ял чуть не умер с голода.
— Ты умираешь?
Уайяла кивнул.
— Но… Как же…
Ял едва не сказал «как же я» — но осекся.
— Я не умею, — наконец пробормотал он. — Как я смогу тебя съесть, если я не умею преобразовывать лед?
Уайяла пожал плечами.
— Для нас это единственный шанс, — ответил он. — Поэтому я жду твоего слова, Ял.
«Мы» — это было еще одно слово для обозначения льда, которое Уайяла употреблял почти так же часто, как и «я».
— Ваш шанс? — переспросил Ял. — Шанс на что?
— На жизнь, — просто ответил Уайяла.
Еще одно состояние льда. Ял закрыл глаза. Вся речь Уайялы была пересыпана льдом — почему он раньше не обращал на это внимания?
— Ты пришел в этот мир, — пояснил Уайяла. — И этот мир перестал быть тем, чем он был до твоего прихода. Чем дальше, тем меньше в нем нас.
Ял сжался в комок.
— Я все испортил? — спросил он.
— Ты все изменил, — ответил Уайяла.
— Зачем ты сохранил мне жизнь, если я разрушаю твой мир? — спросил Ял. — Зачем ты все это время со мной возился? Зачем вообще пришел ко мне?
— Я был нужен тебе, — ответил Уайяла. — У меня был шанс понять тебя. Научить тебя понимать лед.
— Но я так ничего и не понял, — выкрикнул Ял. — Я ничему не научился. Теперь я и сам умру, и твой мир уничтожу!
— Мир нельзя уничтожить, мальчик, — сказал Уайяла. — Его можно только изменить. Иногда достаточно просто посмотреть на него другими глазами. Я пришел и помог тебе выжить, потому что мне очень любопытно посмотреть твоими глазами.
— Ничего особенного, — пробормотал Ял. — Просто ледяная пустыня.
Уайяла усмехнулся.
— Ты очень странное существо, Ял, — сказал он. — Мне будет очень интересно стать тобой. Ты выполнишь мое желание?
— Любой каприз, — проворчал Ял, снова сжимаясь в комок.
Уайяла начал готовить ужин. Судя по всему, сегодня он собирался закатить для Яла пир. Сам он, небось, ограничится поеданием льда. Зато Ялу будет мясной пирог, творожный пудинг и свежая земляника. Интересно, откуда ледяному Уайяле, никогда раньше в глаза не видевшему земляники, знать, какая она на вкус? А ведь в точности такая, как он делает. Ял смотрел, как Уайяла колдует над кристаллами, и едва не плакал от обиды и страха. Уайяла умрет. И он, значит, тоже. Потому что некому станет готовить еду. А есть этот мертвый лед он не сможет — пробовал уже. Да и никто не смог бы — потому что он мертвый. Уайяла умеет превращать мертвый лед в живой. Но он скоро сам станет мертвым. А он, Ял, только что дал ему слово съесть его. Дал слово! Это проще простого — сказал и все.
— Ял, — услышал он голос Уайялы, — Ял, мне бы очень хотелось знать…
А как мне бы хотелось знать кое-что, — с тоской подумал Ял.
— Это недостойное любопытство, — с некоторым колебанием продолжал Уайяла. — Но я могу тебе это сказать: мне очень хотелось бы знать, каким будет твое имя.
— Имя?
— У тебя должно появиться имя. Ты больше не можешь именоваться просто ялом.
«Ял» в речи Уайялы тоже было состоянием льда — молодого, едва оформившегося в кристалл.
Какие глупости, — подумал Ял. — Какая разница, как будут звать существо, которое долго не протянет?
— Не все ли равно, — произнес он вслух. — Ну, скажем, назовем меня Угуком.
Уайяла покачал головой. Ял почувствовал приступ головокружения и страшную усталость. Не его это была слабость — Уайялы, который изо всех сил старался растянуть свои последние минуты рядом с Ялом.
— Ты не можешь сам дать себе имя, — сказал Уайяла, укладывая на ледяное блюдо очередную ягодку земляники. — Никто не может.
— Интересно, кто мне его даст, если я останусь тут один?
— Один, — повторил Уайяла. — Не понимаю слова.
Ял пожал плечами.
— Кто помешает мне и дальше называться Ялом? — спросил он.
— Это имя принадлежит другому миру. Тому, который закончится вместе со мной.
— Уайяла, прости, конечно, но все, что ты сейчас говоришь — не имеет смысла, — собравшись с духом, решительно произнес Ял. — Когда этот мир закончится — я закончусь вместе с ним.
