Дмитрий Бочарник - Звёзда II

— Сашка, привет, ты куда? — окликнул его мальчишка, вынырнувший на веломобиле из-за поворота. В пределах парка небоскрёба разрешалось постоянно использовать только веломобили — весь остальной транспорт мог использоваться только в режиме «прибытие — отъезд — стоянка».

— Привет, Степан. Я — пройтись по городу. — Александр остановился, видя, что его приятель тоже нажал на тормоз и веломобиль послушно замер на месте.

— Слышал новость? — спросил Степан.

— Какую? — заинтересовался Александр.

— Первый гравилёт испытали в Нижнем. Скоро серийно будут производить… — выпалил приятель.

— Надеюсь, не военный?… — Александр не любил, когда выпуск новинок техники начинали с военных образцов — из их появления уже давно не делали никакой тайны, после войны с Чужими это стало общим нормативом, но всё равно — мирные образцы по мнению землян должны были идти вровень с военными.

— Нет, полная линейка… Все модификации… И гражданские, и военные. Какой ошеломляющий сюрприз наши земляки приготовили Региону! Машинка — заглядение. — Степан знал, что Александр не любит излишней военизированности.

— Где видел? — ещё больше заинтересовался Александр.

— Информпрессрелиз сегодняшнего вечера. — ответил мальчик.

— Ещё не видел, был разговор с отцом. — проговорил Иванов.

— Почитай, там немало интересного! — мальчишка кивнул, нажал на педали и веломобиль скрылся за поворотом парковой аллеи. Александр не спеша продолжил свой путь.

За главной оградой небоскрёба, к которой Александр подошёл через огромный парк, вмещавший многочисленные службы башни, шумел Московск — почти областной центр, не подчинённый напрямую Москве — столице Евразийского региона. Несколько неудобное в прошлом название города было уже привычным и никто из землян не путал москвича — жителя Москвы с московчанином — жителем Московска.

Выйдя за ограду, молодой человек огляделся. Шум стал слышнее. Его уровень не достигал опасного предела — с недавних пор с этим в городах стало снова очень строго. Проносились по восемнадцати полосам Цветного бульвара разноцветные разнотипные машины, изредка замирая на перекрёстках, чтобы пропустить скрещивающиеся порции людских и машинных организованных потоков. По широченным, в меру освещённым чистым тротуарам в обоих направлениях шли люди — группами и по одиночке. Слышались оживлённые разговоры на разных языках. Многочисленные туристы запечатлевали вечерний Цветной Бульвар на свои пластинчатые фотоаппараты. Ветер сновал в кронах деревьев, высаженных тесным строем вдоль проезжей части.

Александр зашёл в торговый центр, прошёлся по залу мимо прилавков самообслуживания и вышел снова на бульвар. Подошел пассбус. Юноша посмотрел на номер маршрута, вошёл и сел на одинарное сиденье в середине салона. Пассбус плавно тронулся с места и набрал скорость. Через полчаса машина замерла на конечной остановке и Александр в числе последних пассажиров покинул уютный салон.

Вокруг площадки конечной остановки расстилался лес. Это была пограничная лесопарковая зона Московска — излюбленное место отдыха московчан. Сюда Александр приезжал, если ему надо было обдумать важные вопросы или решить трудную проблему. Зелёная стена сомкнулась вокруг него и юноша не спеша пошел по тропке.

Александр думал о том, как совместить теперь сохранившее свою силу чувство первой влюблённости с необходимостью максимально полно сконцентрироваться на учёбе сразу в двух учебных заведениях.

«Вот влип так влип. — думал Иванов, углубляясь в лесополосу по неприметной тропке. — стоило мне наконец решиться на личностную инициализацию, выполнить обычную, в чем-то — даже рутинную процедуру сближения с «другой цивилизацией» и — нате, пожалуйста. Год возрастной разницы между нами — и как две планеты. Ну ладно там шесть или пять лет или восемь или семь — такой разрыв ещё был бы серьёзным аргументом «против». Но такой минимальный, где-то даже нормативный разрыв похоже меня немного убаюкал. И я, остолоп, олух царя небесного, профессионал в начальных уровнях психологии, купился на такое… Конечно, всё поясняется стандартной программой взаимоотношения полов, но ведь от этого нисколечки не легче. В принципе, она, как человек, ничего, больших сложностей не приходится вроде бы ожидать, но то, что я видел в Кринице и в её родном городе… Это не укладывается ни в какую известную мне нормативную матрицу версий. А если посмотреть на проблемные уровни… То, похоже, она мужеподобна… А я-то рассчитывал на высокоуровневые отношения… Как и все юноши моего возраста я несколько расслабился, поддавшись новизне чувства, ведь в учебниках и в моделях — одно, а для каждого из нас это — совершенно другое. И если бы не отец… Вот была бы катастрофа… — он подумал о том, как могла повернуться его жизнь, не предупреди его отец о грозящей опасности и похолодел. — Бате тоже трудно пришлось — его хорошие давние знакомые, с её отцом они начинали путь в науку, оба почти одновременно стали кандидатами наук и вот такое… Конечно, в семье Соколовых не без проблем, но такое стремительное падение уровня контроля за единственной дочерью?… Тут явно что-то не так. Каково же было отцу, если я сам до сих пор не могу внятно сформулировать план действий… Он-то предупредил меня, но ему пришлось просчитать кучу версий, а это — я уверен, занятие в данном случае совсем не из разряда приятных… Но теперь всё: на первых порах — глубокое охлаждение, потом постепенный вывод ситуации к безразличию. Батя, я знаю, не сможет полностью поддержать меня в таком решении, но здесь основная роль принадлежит мне. Предстоит совмещаться в двух учебных заведениях, что потребует огромного количества энергии. Конечно, мои коллеги по школе не пострадают и круг моих знакомых тоже не изменится, но Лене больше нет места в круге особого доступа. — холодная логическая схема, сформировавшаяся в мозгу, спасала суть Александра от перегрузки. — Попробуем сыграть этот вариант. В конечном итоге он один из стандартных, здесь нет ничего нового ни для неё, ни для меня… Но пока следует просчитать варианты действий на будущее. Итак, имеем…»

Меряя шагами сетку тропинок в полузаброшенной части зелёного пояса, Александр примерял и отвергал разные варианты, ища оптимальный. Через два с половиной часа он уже был в своей комнате.

— Всё, ребяточки. Извольте с сегодняшнего дня — то есть с воскресенья и до среды поднять нашу семейную машину из руин и приготовить её к походу. Катер тоже требует работы, но это — потом. Иначе всю ораву мы не довезём со всем скарбом до катера, придётся на общественном транспорте или заказывать, а это — дело хлопотное. Вы хорошо отучились, уже прилично в субботу отдохнули, поработайте теперь руками. — шутливый тон отца нравился столпившимся вокруг него сыновьям — Петру, Борису, Сергею и Александру.