Самое противное, что если Гагарину на Земле-1, в аналогичной ситуации хватило слова — «Поехали!», то от меня ждали развернутого обзора перспектив и чуть ли не философского резюме… Избаловались! Ох, что я там сгоряча несла, практически не помню. А это — прокол. Политик должен иметь память, как у слона. Не буду подставлять «сменщицу». Моя часть памяти у нас должна быть общей. Вот, строчу. В смысле — стучу… Писать маркером уже не выходит. Тонкая моторика кисти отказала напрочь. Итак! Основной вопрос дня — зачем?
О! Помню, когда меня пустили покопаться в архивы Ватикана (а блат, он и в Sacrum Imperium Romanum — блат), то самым сильным потрясением было осознание их тысячелетнего ужаса перед смертью. Церковники врут, когда рассказывают про «вечную жизнь», но физической кончины — боятся реально. Конфликт культур! Не зря же Partisanen, после своих военных приключений не боящиеся вообще ничего, так третировали попов. Первая причина развивать тематику, таким образом — оказалась скорее внешней. Даже выдержанные иезуиты редко упускали случай подчеркнуть — «не уверовавшим в учение Христа язычникам и безбожникам, ничего не светит». Атеистам, под таким идеологическим прессом, естественно, жить неуютно… Каждая завшивленная тварь норовит задрать перед ними нос, на том основании, что я де — воскресну, ибо верую в истинного Бога, а вот вы, святотатцы, или просто подохнете, аки зверьки бездушные, или будете вечно прыгать по сковородкам в аду за своё упорство. На Байкале — оно колышет мало. В тесном религиозном окружении — весьма. Мы были просто обязаны противопоставить нахальной пропаганде ортодоксов альтернативу их «бессмертию». Причем — быстро! Вот оно и получилось. Есть у Церквей подобие? А у нас — нате! Смотрите! Сами можем примерно то же, что вам только обещают (от лица бога) и даже лучше. Завидуйте! Вы — тоже такое сумеете. Эх, мечты…
(К сожалению, надежды на просвещение широких масс личным примером не оправдались. Людям легче признать посторонних волшебниками или даже богами, чем себя любимых — невежественными идиотами. У Патриарха, например, от возмущения моим последним спичем — борода тряслась, посланник Папы — словно кол проглотил, а что поделать? Идейно конкурировать с технологической цивилизацией — вредная работа.)
Вторая причина, как ни удивительно — внутренняя. Просто вынуждена процитировать давнюю лекцию о проблеме «технического бессмертия» товарища Ахинеева (вот же тоже матерый был человечище):
— Элементарно! Любой прогресс, в конечном итоге, питает гонка вооружений. Соревнование средств защиты и нападения. Ну, или «борьба брони со снарядом». Если бы мы, на Земле-1, активно воевали оружием массового уничтожения, то наверняка бы уже имели сносную «технологию бессмертия» ко второй половине ХХ века. Уже после Первой Мировой войны, с её газами и пулеметами, общественный интерес к методикам оживления и вечной жизни бил через край. Достаточно вспомнить СССР, с Мавзолеем, Институтом Мозга и общим настроем получить положительный результат «ещё при жизни первого поколения советских людей»…
Подтверждаю! Личный стимул — многое значит. Страшно ведь не умереть. Противно умереть глупо. По недомыслию, бесполезно, не окончив задуманного… Дико и обидно, когда дурацкая смерть косит друзей. За что?! Неужели, всё зря? Получается, что атомные бомбы и нервно-паралитические газы мало иметь. Их надо применять. А ещё, надо быть готовым получить адекватную ответку. Иначе, желание развивать прогресс нет.
А третья, как водится — идеология. Что бы не раствориться в буйной стихии позднего Средневековья, не заразиться соблазном аристократического паразитизма, при контакте с Европой следовало иметь морально-нравственный потенциал. Идеологическое превосходство, собственная культурная матрица, создается долго. Обычно, ядром такой системы ценностей является религия. В отсутствии таковой — национализм… Изредка — мессианская идея. Оно нам надо? А вот возможность жить и творить свободно, не оглядываясь на бренность телесной оболочки — это да! Достойный повод, для внутренней гордости (мы смогли!) и внешней ненависти… Кажется, именно за твердую уверенность в собственном бессмертии в Древнем мире окружающие народы так ненавидели египтян.
P. S.
Мама дорогая… Пафосно вышло. На публике я выражалась попроще. Ну-с, вроде довольно. Что моё альер-эго не прочтет — пусть послушает в записи. Попробую хоть немного полежать. Ноги стынут…
(цветная фотокопия отрезка ленты, торчащего из радиотелетайпа в доме-музее «Каморка на Чердаке»)
… Е… А… Ж… И… ПРОБА…
Скучно. Ничего не болит. Просто медленно костенею. Подергалась — вроде нормально лежу. Прилично. Перед глазами — скачут цветные пятна. Что открой, что закрой. А вот рука вполне ожила, даже пальцы что-то чувствуют. Хотя скрюченные. Нашарила на прикроватной тумбочке юбилейную серебряную монету. Сжала. Выстучала ею по деревяшке код комнатной автоматики… Принято… Позвать кого-нибудь? А какой смысл?
Думала, что умру во сне. Не судьба. Проснулась оттого, что остановилось сердце. А оно — снова пошло. Ног — не чувствую, челюсти свело, перед глазами мерцают звезды, в ушах — свист, немного шевелится правая кисть. Подождала, перевела дух (в легких хрипит), рассердилась. На себя, естественно. Расчет не оправдался.
Стимулятор меня не доканал (как ожидалось), а словно бы законсервировал в умирающем теле. Рука и мозги — действуют, а всё остальное — ёк… Просто лежать и ждать — противно. Звать на помощь — глупо. Народ, всех прощаю. Это был мой выбор — остаться одной. Слишком много я видела, как корчатся в агонии. Гадость! Не хочу… Помирать тоже надо гордо… Запомните меня такой, какой видели последний раз. Ну, пожалуйста… А мелкие детали моего «будущего облика» мы с внуком доктора Франкенштейна уже подробно обговорили. Дверь — заперта изнутри. Второй ключ — у него. Это очень обязательный молодой человек, я на него надеюсь.
Выстучала код выхода в сеть. Радиотелетайп звякнул. Наушников нет, принимать сообщения я не могу. Зато — могу передавать. Выстучала код — «передача». Радиотелетайп снова звякнул. Зачетный звук, ни с чем не перепутаешь. В школе нам рассказывали, что в 1632 году был «конкурс электрозвонков», на самое противное дребезжание, с максимальной громкостью и минимальным потреблением энергии. Действительно — громко и противно. Триумф советской науки. Теперь, снова имею контакт с миром. Могу отбить «последнее прости». Получается довольно ловко…
Бред, согласитесь. Самой стыдно. «Нас не нужно жалеть — ведь и мы б никого не жалели…» Говорят, что академик Павлов, на Земле-1, диктовал лаборанту, под запись, его ощущения, во время приближения смерти. Типа, ставил научный опыт. Это — правильный подход. Но, однобокий. У каждого — оно по разному. С одной стороны — мне сейчас не вздохнуть, ни пернуть. А с другой — четкое ощущение, как перед прыжком в темноту с самолета. Когда вся группа — уже там, а ты — замыкающая. Мандраж — задавить, зубы — сжать, глаза — можно зажмурить. В ушах ревет воздушный поток. Надо оторвать руки от поручней, крепко сжать рукояти «шайтан-ноги», внутренне собраться, задержать дыхание и шагнуть вперед… А потом — будь что будет. Считаем, что сегодня — мой последний ночной десант. Фриц… папа… мама… ребята… Я иду к вам… Сердце опять сделало перебой… В глазах кромешная чернота. Слух, как ему и полагается, откажет под самый конец… Кажется, всё у меня пока идет штатно… Грудь сдавило, словно каменной плитой… Ну! Подбородок вперед… Раз… два…
