Ознакомительная версия.
— Обливион-стрит, — говорит она, и Брендон вздрагивает, услышав название улицы.
«Абби», — горько усмехается память. Все возвращается.
Элизабет садится рядом с водителем, Фанни и Брендон располагаются сзади. Между ними завязывается диалог на амслене.
«Один из моих хороших друзей — помощник капитана на трансатлантическом лайнере. Можно попробовать устроить девочку туда».
«У меня есть деньги. Скажите, сколько нужно».
«Мальчик, нужно очень много. Слишком много».
«Столько, сколько помещается в ранце, хватит?»
Брендон коротко кивает на перекинутую через плечо сумку и радуется про себя, что успел пошарить на банковском счету, уходя. У Фанни округляются глаза.
«На это можно корабль купить!»
«Не надо корабль. Нужно сделать так, чтобы Элизабет добралась до Гельвеции. Там ее встретят. Я передам письмо».
Автомобиль едет вдоль берега Северна. Начинается знакомый Брендону район. Вот дом, в котором жила Абби. В окне на первом этаже горит свет. Там давным-давно другая семья. И, скорее всего, уже далеко не первая, сменившая тех, кого помнит Брендон. Мелькают огни. В свете электрических фонарей прогуливаются парочки.
— За поворотом останови, — командует Фанни таксисту.
Они выходят возле четырехэтажного особняка с большими окнами. Здание ярко освещено, из раскрытого окна слышен задорный женский смех. У входа стоит высокий перерожденный в ливрее. Швейцар? Вышибала?
— Фанни, ты гений! — оживляется Элизабет.
Она птицей взлетает по ступенькам и исчезает за дверью. Через мгновение Брендон слышит радостные возгласы. Он вопросительно смотрит на Фанни.
— Бордель, — коротко поясняет она и обворожительно улыбается. — Лучший в городе!
* * *
Хозяйка борделя — Роксана, статная высокая брюнетка лет пятидесяти, размещает Элизабет и Брендона на четвертом этаже в одной из самых отдаленных комнат.
— Чтобы девочки не мешали вам, а вы — им, — подмигивает Роксана. — И в комнате есть люк, ведущий на чердак. Если у моего старого друга Байрона возникнет желание поискать вас здесь, вам будет где укрыться.
Она придерживает Брендона за локоть и тихо добавляет:
— Если хоть что-то плохое случится в этом заведении, я тебя, ангел мой, собственноручно развинчу на детали. Понял, красавчик?
Брендон резко дергает руку, смотрит на Роксану прямо и зло. «Попробуй», — читается в его взгляде.
Оказавшись в комнате, Элизабет первым делом лезет на чердак.
— Ой, тут здорово! Пыль, все загажено голубями, полно всяких сундуков и сломанных кроватей!
Брендон слышит, как стучат по чердачным доскам разбитые ботинки девчонки, потом она сама свешивается из люка вверх тормашками:
— Значит, так. Я сплю на кровати, а ты — где угодно подальше от меня. Можешь тут, если залезешь.
Брендон не удостаивает ее ответом. Он думает о Байроне.
Чего ждать теперь? Люди Баллантайна их с Элизабет не видели. Только слышали, как они удирают. Байрон не знает девушку в лицо — это хорошо. Значит, если их не увидят вдвоем, велика вероятность, что ее не найдут. «Посадить ее на корабль и отправить к Виктории», — думает Брендон. Эта мысль, вернее, возможность ее осуществления, его успокаивает. Фанни обещала договориться на неделе. Значит, надо запастись терпением и ждать.
Могут ли их здесь найти? Вряд ли, если не найдется осведомителя среди здешних завсегдатаев. Судя по всему, Элизабет тут знают, и это немного беспокоит Брендона. Чем она занимается? Сомнительно, что Роксана будет рисковать репутацией заведения из-за смазливой несовершеннолетней девахи. Сутенер Генри говорил, что Хлоя отошла от дел. Но когда? Неужели таскала дочь с собой на «работу»?
«Сама все расскажет, — подумал Брендон. — Торчать тут придется долго, не будет же она все время молчать».
Он ошибается. Элизабет игнорирует его ровно настолько, насколько это возможно. Они почти не разговаривают. Днем девушка отсыпается, зарывшись в подушки, а вечером надевает туфли на высоченном каблуке, укладывает волосы перед зеркалом, облачается в шелковое длинное платье и уходит на первый этаж. Возвращается к утру, пропахшая сигаретным дымом и коньяком, переодевается за ширмой и снова ныряет в кровать. Сны ее беспокойны. Девушка что-то бормочет, иногда плачет. В такие дни Брендон тихо сидит рядом с ней в кресле, обитом дешевым бархатом. Ему кажется, что обязательно произойдет что-то плохое. Будто монстры из снов Элизабет могут выбраться в реальность.
«Элизабет, я волнуюсь, — говорит он ей вечерами. — Нам нельзя показываться чужим. Тебе лучше сидеть здесь, зачем ты уходишь? Куда?»
— Я, в отличие от тебя, работаю, — высокомерно фыркает девушка. — Роксана — не благотворительный фонд, за ее услуги надо платить. Я отрабатываю свою еду и теплую постель.
«Ты… спишь с мужчинами за деньги?» — пытается смягчить вопрос Брендон.
От ее взгляда покраснел бы даже камень.
— Рядовой, мне месяц, как шестнадцать! В таком возрасте если с кем и спят, то по любви. И не все сюда ходят, чтобы… — Она изображает пальцами нечто неприличное и продолжает: — Некоторые тут общаются, слушают музыку. Здесь работает прекрасная виолончелистка Камилла. Кстати, перерожденная. Очень тобой интересовалась.
«Я тут не для того, чтобы амуры крутить», — обиженно отвечает Брендон.
Элизабет смеется, утыкается лицом в подушку, потом выныривает и спрашивает:
— А для чего, рядовой? Что тебя здесь держит?
Он долго молчит. Собраться с силами и сказать правду оказывается нелегко.
«Я переправлю тебя за границу и вернусь к Баллантайну. Если возвращусь раньше, Байрон вытянет из меня всю информацию о том, где ты находишься. А когда ты покинешь Нью-Кройдон, он не сможет тебя достать».
— Он тебя убьет? — спрашивает Элизабет серьезно.
«Думаю, да. Но не сразу».
Она хмурится. Садится в постели, обнимает подушку руками и ногами.
— Никогда не подумала бы, что я это скажу, но… Мне будет тебя жаль.
Брендон делает вид, что пропускает ее слова мимо ушей, и утыкается в газеты, которые Элизабет приносит ему по утрам. На этот раз новости с фронта щедро разбавлены материалами, посвященными предстоящим выборам мэра. Газеты в один голос предрекают сенатору Баллантайну победу. Брендон хмурится.
«Эти люди хоть немного представляют себе, что их ожидает, если Байрон официально займет пост главы города? Ненормальные», — думает он раздраженно. Нью-Кройдон, гигантский город-порт, вторая столица империи, промышленное сердце государства, неужели ты добровольно сдашься тирану? За что, за какие заслуги Байрону такая роскошная игрушка?
Ознакомительная версия.
