Ознакомительная версия.
Я улыбаюсь самой себе в темноте. Ну и ну, приличная девочка из Византии пристает к бандиту с Окраины, так может начинаться только пошловатая хохма. Но мне все равно не стыдно за себя, сколько бы целомудрие не пыталось воззвать ко мне, ведь я возможно впервые в жизни решаюсь делать то, что мне хочется.
И вот, с улыбкой на лице и с предвкушением чудовищного стыда, перед завтрашней новой встречей лицом к лицу с Лео, я засыпаю.
Всегда хотела уловить момент, когда проваливаешься в сон и еще понимаешь, что это именно сон, но падение это происходит так быстро, что напрочь забываешь о реальном мире. На какое-то время есть лишь сумбурный мир твоего сновидения, где ты не властен над происходящим.
Первое, что отмечаю, меня окружает странная матовая темнота, даже красиво, но ощущение холода и тревоги все портит. Из черноты то появляются, то снова исчезают непонятные очертания. Вот, кажется, что смотрю на неизвестно откуда взявшийся журнальный столик, но когда приглядываюсь становиться ясно — кустарник. Я верчусь по сторонам, появляется новое ощущение, будто бы неподалеку проходит массовое празднество или что-то вроде старинной городской ярмарки, и толи из-за того, что я никогда не присутствовала на подобных мероприятиях, или из-за сожаления, что не могу присоединиться к толпе, меня начинает одолевать тоска. Затем опустошенность. Тревога. Страх. В одно мгновение я осознаю, что напугана, и тут же удается разглядеть место, в котором очутилась.
Это относительно небольшая парковая зона, меня преимущественно окружают темные силуэты елей с их острыми игольчатыми ветками. Думаю, в дневные часы здесь может быть даже мило, наверное, гуляют горожане или на лужайках устраивают пикники — днем парк обитаем, но сейчас он производит на меня зловещее впечатление.
Я хочу туда, где людно и шумно, не пугает даже то, что на мне белое платье, и Смертные (а я уверенна, что нахожусь где-то на территории Окраины) могут отнестись ко мне враждебно, все лучше, чем оставаться в пугающей темноте маленького леса.
Я иду по узкой аллее, сплошь окруженной высокими елями, и появляется огромное желание спрятаться где-то в безопасной темноте больших деревьев, прижаться к земле обхватив колени руками и наблюдать за пустынной аллеей из укромного места. Шум толпы резко приближается, я откуда-то знаю: они ведут за собой опасность, но опасность эта направлена не на меня. Скорее люди от чего-то спасаются.
Ныряю в ближайший проход между колючими ветками и прислоняюсь к шершавой поверхности ствола. Здесь, я уверенна, зло преследующее горожан, меня не настигнет. Самый отвратительный страх, когда не знаешь чем или кем так напуган, но уверен, что находишься в огромной опасности. И тут, как это бывает во сне, я вижу смазанный образ невысокого дома, одноэтажного, стоящего в конце аллеи, по которой я шла. Здание приземистое, но широкое, декорированное бревнами и имеющее всего лишь несколько окон с темными стеклами.
Оно — западня! Я точно знаю, что туда нельзя бежать, ища спасения, хоть этот дом и выглядит, как единственно возможное укрытие. Я тяжело дышу, и уверенна, в реальности даже что-то бормочу, возможно, с моих губ срывается глухой стон, и в затуманенное сном сознание приходит мысль: нужно быть потише и не разбудить находящегося рядом Лео.
Люди проносятся мимо меня с дикими воплями, старшие пропускают вперед детей, надеясь дать им больше шансов на спасение, но они ведь не знаю, что здание, в которое они так спешат, ловушка!
Сотня темных силуэтов оказывается у бревенчатого дома, а за их спинами и там, где укрылась я, победоносно шествует зло. Я не знаю, что конкретно пригнало людей к зданию в конце аллеи, но сон проецирует огромное и зловещее облако черноты, пожирающее уличные фонари, появившиеся неизвестно откуда.
Все так же прижимаясь к стволу ели, я пытаюсь понять для себя, символом чего является облако черноты, надвигающееся на невинных людей. Не могу собрать мысли. Страх становится настолько сильным, что я не могу раскрыть и рта, сообщить горожанам об опасности деревянного дома. А они тем времени небольшими группками и по одному, заходят внутрь строения. Один за другим. И для каждого из них, все уже кончено. Я уверенна в этом, словно я обладают экстрасенсорными способностями.
Люди кричат, их искаженные ужасом лица появляются в темных окнах и все вопли и мольбы о помощи обращены ко мне, но я к своему стыду бессильна! Эта была ловушка, ловушка! Убили даже детей…
Сгусток темноты топит в себе и ту часть лесопосадки, где скрылась я. В одно мгновение. Из холодной непроглядной темноты, ко мне обращается голос:
— Рори.
Я совершенно сбитая с толку открываю глаза и наконец, осознаю, что кто-то зовет меня в реальности. И вовсе не кто-то, «Рори» так обращается ко мне лишь один человек.
— Рори! — чуть громче произносит она, и я застываю от изумления. В проеме, разделяющем кухню и гостиную, стоит Афина.
Афина зажала нос ладонью и с брезгливым выражением дышит через рот. Мы поднялись на второй этаж особняка, по всей видимости, где-то здесь лежали трупы, которые хоронили Лео и Спартак. Стены комнаты, где мы укрылись от моих похитителей, скрыты книжными полками, мои глаза жадно бегают по корешкам бумажных изделий, я ловлю себя на мысли, что готова дышать этим приторным запахом макулатуры вечно. Есть только этот аромат выдуманных приключений. Ничего другого.
Подруга щелкает пальцами, привлекая мое внимание, она встревожена и сердита, её мягко сказать, удивило, что я не захотела тут же убежать вместе с ней через черный ход, когда она разбудила меня.
— Я думала ты уехала вместе с остальными. — негромко обращаюсь я к ней, снова забегав глазами по книгам.
— Так и было. Но потом я сбежала, практически сразу, когда поняла, что тебя нет в автобусе.
— Как видишь, совершенно напрасно. Я в порядке.
— Ну, ничего себе, какая ты стала смелая, Рори! — повышает Афина голос, но тут, же понижает громкость, обернувшись к незапертой двери. — Они тебя похитили, ведь так? А ты спокойно отсыпаешься в этой воняющей дерьмом лачуге и ждешь, пока они снимут с тебя скальп.
— Они вовсе не такие дикари, как нам рассказывали. Я в порядке. — повторяю я и бросаю на нее кроткий взгляд. Я знаю, что она захочет увести меня с собой, но не знаю как ей объяснить, что не хочу уходить. — И все-таки, как ты меня нашла? Неужели следила от самого центра? — уважу я разговор в сторону.
Она сердито вздыхает, но готова мне ответить:
— Представь себе! Ждала, пока эти неандертальцы заснут, чтобы спасти тебя, а ты оказывается, моя милая, вовсе не хочешь этого, да? — не дожидаясь моей реплики, она продолжает, подаваясь вперед, так, что мне приходится отступить к стеллажам с книгами. — Что с тобой твориться, Аврора? Ты хоть понимаешь, в какую передрягу попала?! Нам нужно валить отсюда, пока мы обе целы! Твой отец, наверное, всех Стражей в Византии на ноги поднял, не удивлюсь, если твоя милая неулыбчивая физиономия на всех рекламных щитах трех уровней! Если начнется расследование и поймут, что тебя похитили дикари с Окраины, будет такой же бунт как в Олимпе. Ты хоть понимаешь, скольких могут убить из-за тебя?
Ознакомительная версия.
