Она осторожно подалась вперед, намереваясь войти в его мозг, но в ужасе отпрянула. Его мозг был пуст от всяких мыслей, пуст, насколько это возможно. Она нашла там лишь почти бессловесную тину перемежающихся образов: бабу убить найти шарахну трижды долбаная дверь окно бежать другую тачку…
Махнув рукой на риск еще раз вмешаться в сценарий, Тереза отступила вглубь, насколько это было возможно. Гроув шел по заправочной площадке, направляясь к той стороне здания, где было окно ночного кассира. Он остановился прямо перед ним и вскинул винтовку. За окном горел свет, но Маргарет Ли видно не было.
Гроув простоял так несколько секунд и был вознагражден за свое терпение, когда девушка медленно, с опаской встала. Она повернулась к окну и тут же увидела Гроува, который целился в нее из винтовки.
Гроув выстрелил. Отдача ударила его в плечо, закаленное стекло словно стало матовым, покрылось паутиной мельчайших трещин. Он выстрелил еще два раза, обе пули попали в окно, но не смогли его разбить.
Гроув подскочил к окну, но паутина трещин была настолько густой, что сквозь нее ничего не было видно.
Гроув вернулся к машине, сел в нее, швырнул винтовку на заднее сиденье и запустил мотор. Не оглядываясь больше назад, он вдавил педаль чуть не до пола и сорвался с места, зацепив громко лязгнувший насос. Он бешено мчался к Булвертону, мигая фарами каждой едущей впереди машине, чтобы затем с безрассудным упрямством ее обогнать.
А Тереза, сидевшая в его мозгу, чувствовала себя совершенно спокойно. Вообще-то быстрое вождение, если только за рулем не сидел Энди, вселяло в нее панический ужас, однако тут она была уверена, что ничего чрезвычайного не случится. Даже если Гроув столкнется лоб в лоб со встречным автомобилем, все равно ей ничто не грозит. К тому же она точно знала, что аварии не будет, потому что аварии не было.
Пустой автобус вывернул с проселка прямо перед носом у Гроува и неспешно покатил в сторону Булвертона. Гроув резко притормозил; некоторое время он ехал следом за автобусом, а потом пошел на обгон. Впереди показались и стали быстро приближаться две полицейские машины, их фары сияли, мигалки мигали, сирены истошно выли. Гроув сбросил скорость и укрылся за громоздкой тушей автобуса, но как только полицейские проехали, он его тут же обогнал.
До Булвертона было совсем недалеко. Через считаные минуты впереди показалась развязка, прямо была дорога к центру города, а свернув налево или направо, ты попадал на дорогу вдоль Гребня. Гроув решил свернуть налево, причем не стал сбавлять скорость, а резко повернул руль и юзом вылетел на поперечную дорогу. Здесь движение было плотнее, и Гроув не мог уже гнать как бешеный, однако он продолжал при малейшей к тому возможности обгонять другие машины. Опасная скорость, рискованные маневры — Терезе все это даже нравилось; будто смотришь автомобильную гонку в кино, зная, что все это понарошку и опасности нет никакой.
Было твердо установлено, что после автозаправки машина Гроува появилась рядом со зданием «Экс-экс», поэтому следовало ожидать, что туда он и направляется. На подъезде к боковой дороге, ведущей в промзону, Тереза взяла себя в руки, заранее зная, что Гроув повернет опасно, почти не сбавляя скорости. Однако он продолжал петлять в потоке движения, обгоняя машину за машиной, и лихо проскочил поворот. Проехав таким манером еще немного, он притормозил и свернул на Херефорд-авеню — улицу, сплошь застроенную жилыми домами. Тереза увидела клочок далекого моря, легкие как пух облака на горизонте и дымку, повисшую над городом, а затем машина снова свернула, на этот раз — в узкий переулок. Тереза узнала шеренгу унылых домов, в одном из которых жил Гроув. Машина резко затормозила, въехав двумя колесами на тротуар.
С ненавистью глядя на ближайший дом, Гроув надавил на клаксон. Гудел он долго, не меньше минуты, однако дом словно вымер.
— Какого хрена! — прошипел он сквозь зубы и буквально вылетел из машины.
Рывком распахнув заднюю дверцу, он схватил лежавшую на сиденье винтовку и пошел, почти побежал к дому, ничуть не прячась и не скрывая оружия. Тереза не могла не вспомнить, чему учили ее в Бюро: приближаясь к зданию, ситуация в котором неизвестна, используй все доступные укрытия.
Как только она это подумала, Гроув пригнулся и свернул в сторону; теперь он не пер напрямик к парадному входу, а крался к дальнему концу деревянной изгороди.
«Я все еще воздействую на него!» — мелькнуло у Терезы.
Она осторожно продвинулась вперед и тут же отступила под напором тупой, безрассудной ненависти, бушевавшей в сознании Гроува.
Держа винтовку наперевес, Гроув вышиб ногой хлипкую заднюю дверь и ворвался в дом. Дебра стояла посреди самой большой в доме комнаты и нянькала, как ребенка, серую полосатую кошку. Вид у нее был измученный, перепуганный и такой, словно она всю жизнь недоедала. И только теперь Тереза заметила, что Дебра беременна. Как только в комнату ворвался Гроув, кошка вырвалась, до крови исцарапав Дебре руку, и куда-то убежала.
Видя, что Гроув поднимает винтовку, тощая, жалкая девушка молча попятилась и на втором шажке уперлась икрами в открытый ящик из-под чая.
«Нет! — подумала Тереза. — Ведь этого не было! Почему он не пошел в салон «Экс-экс»?»
Царапая ноги о металлическую окантовку, девушка обогнула ящик и стала пятиться дальше, стреляя по сторонам испуганными глазами.
И вдруг Гроув опустил винтовку, повернулся и пошел в глубь дома, так и не сказав ни слова. Он вышел через парадную дверь и направился прямо к машине. Там он открыл багажник, забросил в него сперва винтовку, а затем и пистолет, лежавший между передними сиденьями. И с размаху захлопнул крышку.
Соседи молча наблюдали. Какая-то женщина затолкала своих детей в дом, а следом вошла и сама, оглушительно, как из пушки, хлопнув дверью.
«Так что же это такое? — думала Тереза. — Я ли помешала ему застрелить Дебру? Или он бы и так не стал?»
Она продвинулась в мозгу Гроува немного вперед, заранее готовя себя к урагану его бредовых мыслей, однако встретила там лишь мир и покой. Он думал, как лучше добраться до Уэлтон-роуд. Доехать до конца улицы и там свернуть к Гребню по Холмен-роуд или прямо отсюда вернуться назад той же дорогой, по которой приехал?
Обыденность этих мыслей была не менее, если не более, отвратительной, чем бешеная, багровая ненависть, бушевавшая в нем в прошлый раз. За последние полчаса он убил женщину и ребенка и был близок к тому, чтобы убить еще двух женщин, и вот извольте любоваться, сидит себе за рулем, и нет у него большей заботы, чем в какую сторону лучше свернуть.
