Хейзлтон как будто решил играть роль упрямого тупицы.
— Одного я понять не в состоянии — почему я должен вам помогать?
— Оцените ситуацию. Прокторы будут сражаться, они убеждены, что ничего другого не остается. Бой, скорее всего, будет безнадежно проигран, но какие-то повреждения вашему городу они в любом случае причинить успеют. Честно говоря, если только вам сильно не повезет, ваш город будет покалечен до неремонтируемого состояния. Далее. Кроме меня и еще одного человека, никто из прокторов не знает, что гирокруты ИМТа все еще способны действовать. Следовательно, прокторы не совершат попытки бежать с помощью антигравов, вместо этого попробуют вас разгромить, выбить с планеты. Но если машины будут отремонтированы, и у пульта окажется знающий человек…
— Понимаю. Вы предлагаете запустить ИМТ в полет, пока город не разрушен. Нам вы предлагаете планету и шанс свести повреждения нашего города до минимальных. Гм-м, довольно интересное предложение. Допустим, мы сделаем осмотр ваших гирокрутов, чтобы убедиться — они все еще в рабочем состоянии. Не сомневаюсь, что ими давненько не пользовались, а машины, оставшись без присмотра, имеют свойство стопориться. И если ваши антигравы еще подают надежды, мы поговорим об условиях сделки. Согласны?
— Придется, — проворчал Хелдон.
Амальфи увидел блеск холодной радости в глазах проктора. Амальфи сразу узнал этот блеск — ведь он сам не раз скрывал подобный же в собственный глазах, хотя всегда скрывал намного удачнее, чем этот юный проктор. Амальфи выключил экран-шпион.
— Итак? — сказал мэр. — Что у него на уме?
— Он задумал недоброе, — медленно произнес Карст. — Глупо было бы давать ему хоть какое-нибудь преимущество. Причины, которые он назвал, выдуманы.
— Конечно, — сказал Амальфи. — Кто же выдаст истинные причины? А, привет, Марк. Что скажешь о нашем новом друге?
Хейзлтон вышел из лифта, подпрыгнув разок на упругом бетоне, который покрывал пол рубки.
— Глупец, но опасный, — сказал администратор. — Понимает, что ему известно не все. Понимает также, что мы не знаем, к чему он ведет на самом деле. И он на своем поле. Такое сочетание мне не по душе.
— Мне оно самому не по душе, — согласился Амальфи. — Если враг начал выдавать сведения, значит, держи ухо востро! Ты веришь, что большинство прокторов не подозревают о гирокрутах?
— Я уверен, что не подозревают, — осторожно сказал Карст, и мэр с администратором повернулись к нему. — Прокторы не верят, что вы задумали захватить их планету. По крайней мере, они думают, что вы хотите не этого, и вообще, мне кажется, их это не волнует.
— Почему же? — удивился Хейзлтон. — Меня бы очень волновало.
— Вам просто не приходилось владеть миллионами сервов-крестьян, — сказал Карст, но совершенно без злобы. — Для вас работают сервы, и вы им платите жалованье. Для прокторов это само по себе провал. И они ничего не могут поделать. Вы платите деньги, эти деньги не фальшивые, за ними — власть и мощь Земли. И запретить нам зарабатывать эти деньги прокторы не в силах. Сразу начнется восстание.
Амальфи посмотрел на Хейзлтона. Город расплачивался окскими долларами. Здесь это были хорошие деньги, но дома, в родной галактике — просто бумажки. Они обеспечивались лишь германиевым эквивалентом. Неужели прокторы настолько наивны? Или ИМТ так стар, что на нем не установлены мгновенные передатчики Дирака, с помощью которые прокторы могли бы узнать об экономической катастрофе в родительской звездной линзе?
— Как насчет гирокрутов? — спросил Амальфи. — Кто еще среди Большой Девятки может о них знать?
— Азор в первую очередь. Он председательствует и он — единственный религиозный фанатик в группе. Говорят, он все еще каждый день выполняет все тридцать йогических поз Семантической Тщательности, подтягивается на каждой ступени Лестницы Абстракции. Пророк Маальвин навсегда запретил человеку летать, поэтому Азор вряд ли позволит городу подняться в небо.
— У него есть на то причины, — задумчиво сказал Хейзлтон. — Религии редко существуют в безвоздушном пространстве. Они оказывают влияние на сообщества, отражением которых сами являются. Скорее всего, он боится гирокрутов. С таким оружием сотня человек с первой попытки опрокинет их феодальную систему. В ИМТе не решились бы оставить гирокруты в рабочем состоянии.
— Продолжай, — сказал Амальфи, нетерпеливым жестом останавливая Хейзлтона. — Остальные прокторы?
— Следующий — Бемажди, — но едва ли стоит принимать его в расчет. Так, подумает… Я ведь большинство из них никогда не видел. По-моему, следует опасаться только Ларре. Угрюмый старик с изрядным животиком. Обычно он на стороне Хелдона, но почти никогда — до конца. Деньги, которые вы платите сервам, его мало волнуют — он отыщет способ выдоить деньги обратно — может, объявит праздник в честь посещения нашей планеты землянами. Сбор десятины — это его обязанность.
— Он позволит Хелдону отремонтировать гироктуры ИМТа?
— Нет скорее всего, — сказал Карст — Скорее всего, Хелдон не врал, когда говорил, что делать это придется в тайне от всех.
— Не знаю, — проворчал Амальфи. — Не нравится мне все это. На первый взгляд — прокторы намерены взять нас на испуг, вытурить с планеты, как только кончится контракт, а деньги у сервов отнять — земная полиция будет их прикрывать с тыла. Но если взглянуть повнимательнее — безумная ведь затея. Как только легавые пронюхают, что за город этот ИМТ — а на это много времени не понадобится, — они сокрушат оба города и еще рады будут такому случаю.
— Потому что ИМТ — тот самый город, который… был на Торе-5? — с запинкой сказал Карст.
Амальфи вдруг обнаружил, что у него проблемы с Адамовым яблоком.
— Забудем об этом, Карст, — проворчат он. — Не стоит распускать слухи в Облаке. Нужно было вырезать этот абзац из твоей учебной ленты.
— Но теперь я знаю, — спокойно сказал Карст. — И я понимаю. Прокторы остаются прокторами.
— Забудь, забудь об этом, слышишь? Ты можешь на один вечер снова стать тупым крестьянином?
— Вернуться на мое поле? Вот уж не знаю… Наверное, у жены теперь другой мужик…
— Нет, на поле возвращаться не надо. Я намерен отправиться с Хелдоном взглянуть на их гирокруты. Мне понадобится кое-какое оборудование в помощь. Ты пойдешь со мной?
Хейзлтон удивленно приподнял брови.
— Вам не провести Хелдона, начальник.
— Полагаю, что справлюсь. Он знает, конечно, что мы обучили некоторых сервов. но ведь знания — вещь глазу невидимая. И за всю жизнь он привык к другому. Он просто не умеет видеть в сервах думающих образованных людей. Он знает, что у нас их — тысячи, но по-настоящему идея его не пугает. Он думает, мы их вооружим, сколотим банду. Он еще даже не представляет, что крестьянин способен научиться кое-чему большему, чем владение оружием — кое-чему намного более опасному…
