– Что ты несешь, остолоп? – осадил его «Нептун». – Вчера только неладное началось, ясно тебе? А хозяин уже восемнадцать суток, как вновь отбыл по надобности в неведомое.
«Хаос» что-то забормотал, ускорив движения руками и склонившись над упаковкой. Видимо, он стушевался, или же происшествие с пространственным возмущением подвигло его создать очередное поэтическое творение. «Нептун» еще пару секунд побуравил товарища глазами и также возобновил работу.
– Однако давно вы без присмотра тут живете. Куда, говоришь, он отбыл?
– В неведомое, – повторил негэнтроп. – Сие употребил я слово, ибо не ведаю цели странствий мастера. Но видел ее я своими нервами, лично дорогу торил, и удостоился я искренней похвалы великого исследователя Леонида-1. А что до слова «давно», человече, то навещает нас хозяин порою, весьма нередко, и творит дела свои тайные, нас к тому не привлекая. Однако же убывает быстро, не прощаясь, будто и не он создал нас…
– Святой Хаббл! – не выдержал гость. – Ну и словарь у тебя в мозгах, брат мой.
– Гордился бы я признанием сиим своего с вами равенства, ваше высокородие, но другою думою полна голова моя – верую я истово в благополучный исход деяний человеческих. Познание истины неостановимо и всесильно-бесконечно, буде мчится оно словно фронт разрушительный при взрыве светила сверхнового!.. – «Нептун», кажется, впал в патетику и начинал нести околесицу.
– Довольно слов, брат, – перебил его Никлас в досаде. – Работай молча.
Он решил дать биоформам возможность закончить дело и продвинулся вперед, к вычислительному блоку Леонида. Помимо карандаша «ви-кей» (Никлас активировал его и зажег виртуальную клавиатуру и 3-мерный монитор), тут имелась невысокая стойка с необходимыми Дееву микросхемами памяти, которые он подключал к мозгу по мере необходимости, а также сильно потертый почтовый пакет. В углу стола валялся на боку пустой дьюар из-под водорода и миниатюрная копия какой-то галактики, залитая в обычный 3-мерный куб из черного стекла. Судя по всему, родина Леонида. Отдельной стопкой, в углу пылились рекламные рассылки Гелиодезической Комиссии, все, согласно наклейкам, полугодовой и более давности.
Никакого пароля от Никласа не потребовалось, и он бегло проглядел названия информационных блоков. Наверное, среди них и было что-либо интересное, однако задерживаться тут гость не хотел. Если возникнет необходимость, можно будет вернуться и просмотреть конкретный блок. Историк почему-то был уверен, что хозяин не стал защищать данные – сам он и не думал запирать свой рабочий компьютер, кому придет идея ковыряться в нем?
Никлас поднял почтовый пакет и подал на него импульс свернуть внутреннее пространство. На ладонь выпала обычная кассета с наклейкой, а на ней от руки было написано: «U2-7». Гость повторил процедуру, собрав на столе горку аналогичных кассет. Все они были пронумерованы (с первой по двенадцатую), и каждое число предваряли символы «U2». «Ну и что это такое, мудрый Шкловский?» – подумал Никлас.
– Готово? – обернулся он, засовывая добычу в глубокую кожаную складку на боку. Он еще лет сто назад нарастил ее, когда приобрел привычку всюду таскать с собой «ви-кей», и лишь менял расположение складки на теле.
– Да-да, извольте, – сказал энтроп. Итого у гостя очутилось во временном владении целых два вороха кассет – один маленький, а другой раз в десять больше. – Мы обязательно известим хозяина, как только он появится, о вашем визите. Ожидайте скорого сообщения! – жизнерадостно закончил он.
– Хочу обрести твою уверенность, брат, – сумрачно заметил негэнтроп. – Проведем же сеанс лечения меня от грусти…
– Постойте, сначала я спрошу вас кое о чем, – встрял Никлас в беседу биоформ. – Леонид-1 воспользовался своим дыроколом или стандартным? Когда убыл в путешествие?
– Для путешествий в незнаемое дырокол не надобен, – снисходительно молвил «Нептун».
«Совсем сдвинулся». Никлас поспешно направил «ви-кей» Деева на дырокол и вызвал на сетчатку глаз координаты точки прибытия, сохранившиеся в памяти устройства (они выглядели на редкость необычно и вообще не походили на стандартные 4-мерные координаты). Записав их в свою память, он деактивировал «карандаш» и обвел лабораторию последним оценивающим взглядом. «Может быть, посетить спальный блок?» – в сомнении подумал Никлас. Но это было бы уже слишком беззастенчивым жестом даже для того, кто получил код доступа от гелиодезистов. Все-таки историк не был ни биоформой, ни автоматическим инспектором…
4/124. От первого «Ежа» пришел бодрый рапорт – зонд вышел на низкую орбиту Альфы (первой планеты моей системы)… Может, ни к чему я отвлекаюсь на такие глупости, когда у меня есть ученик?
– Ты уже перегрузил в основную память сведения по основам почтовой связи? – спросил я энтропа, связавшись с ним посредством прямой связи, то есть подав электромагнитную волну на его орган слуха. Увы, при этом трудно отслеживать состояние собеседника – то ли он растерян, то ли просто думает над ответом. Полагаю, «Хаос» скорее растерялся. Я застукал его вдали от жилого блока, на складе механических устройств, где он, кажется, очищал от пыли атомную дрезину, пользуясь вакуумной щеткой.
– А зачем?
– Чтобы принять на себя функции систематизатора астрономических данных!
– Шеф, я боюсь не справиться со многими обязанностями… Мне бы не хотелось подвести вас под осуждение Гелиодезической Комиссией.
Подозреваю, что его натаскал мой умник негэнтроп, иначе где он мог нахвататься таких оборотов? Наверное, «Нептун» тайком грузит своего туповатого коллегу разными поручениями по дому и не хочет, чтобы тот погряз в «научных» изысканиях. Надо бы провести все-таки операцию с мозгом «Хаоса», нарастить ему два-три дополнительных кремниевых разъема для модулей памяти. Только как бы не нарушить при этом равновесие в его эмоциональном блоке? А то вспомнит о своем разудалом прошлом и примется тосковать о деструкторе, в качестве компенсации круша утварь и приборы.
Воспоминания великого Смита
8/234. Двое суток Никлас занимался «Клановой историей», пополняя ее из открытых источников. Он был подписан на все новостные каналы всех кланов «своего» сектора, и особая программа непрерывно крутила кассеты в памяти его рабочего компьютера. Она отсеивала малозначительные данные и откладывала необычные, чтобы историк впоследствии мог лично просмотреть их и выбрать самые интересные или важные. Подавляющая часть обновленной информации поступала в книгу именно таким способом.
Но существовали и другие источники – например, запись Смита NGC 69307-1 Паоло-16. Точнее, записей было две – но одну из них (полную, очевидно, самовосхвалений Паоло) Никлас моментально сунул в сканер и забыл о ней. А вот вторая терзала его подкорку целых четыре часа, пока он стоически фильтровал данные для справочника. Некоторые истории, впрочем, развлекли его и угодили-таки в итоговый гипертекст.
