Тереза успела уже позабыть, как жарко бывает в Техасе летом: душный, прилипчивый зной, сжигающий и тебя, и все вокруг, хоть на солнце, хоть и в тени. Даже сквозь толстую подошву кроссовок Энди чувствовал жар раскаленного бетона парковочной площадки, легкая пластиковая бейсболка почти не спасала голову от солнца. Вкрадчивый запах цветущей амброзии обжигал ему ноздри.
Энди с детства страдал от сенной лихорадки.
Пытаясь хоть как-то сориентироваться, Тереза оглядывала глазами Энди бескрайние просторы парковки. За месяц, проведенный в Британии, она успела уже подзабыть, с каким размахом строятся в Техасе торговые моллы. На этой парковке поместилась бы большая часть булвертонского Старого города, а ведь по другим сторонам огромного молла тоже были парковки — акры и акры парковочных площадей. Над истомившейся от зноя землей парил гигантский купол техасского неба, его огромность еще больше подчеркивалась ровной, как по циркулю, линией горизонта. И лишь немногие здания, четко рисовавшиеся на фоне неба, вносили в этот мир какую-то меру, масштаб.
Техас был страной без пределов, вместилищем крайностей.
А рядом, за полицейским кордоном жизнь продолжалась своим чередом: маньяк был надежно окружен в служебных помещениях; после поспешных, довольно сумбурных переговоров с управляющим полиция разрешила возобновить торговлю во всех магазинах молла. Единственное ограничение касалось доступа к складам в зоне доставки. Хотя к этому моменту на счету маньяка было уже несколько жертв, полиция была уверена, что он не представляет дальнейшей опасности для персонала и покупателей.
Капитан Тремминс быстро ввел Энди в курс дела, а затем направил его к лейтенанту Фрэнку Хансону, командиру группы спецназовцев. Энди сказал Хансону, что хотел бы лично поговорить с администрацией молла, но если требуется его помощь…
Чтобы проникнуть в огромное здание, Энди пришлось добираться кружным путем, мимо служебных отсеков. Когда он, весь взмокший от кошмарной жары, подныривал под ленточку полицейского кордона, Тереза осторожно сказала:
— Энди?
Ответа не было.
— Энди, ты слышишь меня? Это я, Тесс.
Энди шагал по парковочной площадке, никак не реагируя на Терезу и настороженно поглядывая по сторонам. Свернув за угол, он оказался перед огромным, из стали и стекла входным вестибюлем, над которым сияла надпись: «ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР «СЕВЕРНЫЙ КРЕСТ» — Западный вход», выполненная буквами настолько огромными, что их можно было прочитать и с расстояния в добрую милю. Стоявшие у входа полицейские без лишних слов пропустили его внутрь, в блаженную прохладу.
— Энди? Ты можешь подать мне какой-нибудь знак, что знаешь, что я с тобой?
Ноль реакции. Миновав стойку с пышками, книжный магазин, мебельный магазин и магазин кожаной галантереи, они оказались в обширном крытом портике с целой рощей полноразмерных деревьев, каскадными водопадами, фонтаном, переливавшимся в лучах цветных прожекторов…
Тереза вспомнила, как училась выбирать себе место в сознании Гроува: оставаясь в глубине его мозга, она не могла с ним общаться, но зато могла влиять на его действия и решения: продвинувшись вперед, она приобретала не слишком завидную возможность с ним разговаривать, но при этом теряла всякий над ним контроль и в полную силу ошушала на себе натиск его мыслей и инстинктов. Сейчас же все ее попытки действовать аналогичным образом не приводили ровно ни к чему, либо этот сценарий был написан как-то иначе, либо психика Энди была куда крепче психики Гроува. Она не могла ни общаться с ним, ни влиять на его поступки.
— Энди! Слушай меня! Это я, Тесс, твоя жена. Не иди туда, возвращайся в машину. Подожди, пока подъедет Денни Шнайдер, посоветуйся с ним, не иди туда в одиночку, иначе ты будешь убит.
Она замолкла, думая, до чего же по-английски все это звучит, до чего же вежливо и рассудительно. В прежние дни Энди дразнился, когда ловил ее на каком-нибудь ливерпульском выражении или обрывке сленга, который засел с детства в памяти и вдруг проскочил в ее речь. А еще она умела подражать Ринго Старру, умела лучше всех своих знакомых, и Энди это нравилось.
— Я не думаю, Эндрю, что тебе стоит так поступать, — сказала она, подделываясь под Ринго.
Но все впустую, Энди ее не слышал. Откуда-то сбоку появились трое полицейских в форме, Энди спросил у них, как найти администратора, один из копов взялся его проводить, и они вошли в лифт. Коп оказался разговорчивым; Энди с Терезой узнали, что у него есть семья, что они живут в Абилине, что его жена ждет еще одного ребенка. Коп говорил на техасский манер, растягивая слова и прицепляя к многим из них лишний слог, а еше, обращаясь к Энди, он каждый раз называл его «сэр».
Что это было такое — снова услышать голос Энди! Чуть хрипловатый, со сбоями на некоторых звуках, словно чтобы прокашляться, но просто это он так говорил.
— Я люблю тебя, Энди! — кричала она в отчаянии. — Оставь это дело! Ну пожалуйста, ну уйдем отсюда! Ведь ты здесь совсем не нужен! Посидим в машине и подождем, пока копы его оприходуют!
Затем последовал недолгий разговор Энди с администратором молла, женщиной по имени Бетти Нолански. Ее очень расстраивало, что за все время своего существования молл проработал на полную мощность только три месяца. В прошлом году три крупные торговые сети буквально в последний момент отказались от аренды помещений, и она опасалась, что этот инцидент может напугать и других арендаторов. Она сказала Энди, что у них простаивают пустыми четыре больших торговых зала. Она хотела, чтобы бандита убрали как можно скорее и по возможности без шума, без журналистов.
Пока Бетти Нолански все это говорила, они с Энди спускались пешком на нижний торговый этаж.
— Скажи ей, Энди, что она живет в процветающем городе, — сказала Тереза. — А если ей хочется взглянуть на город, имеющий экономические проблемы, то пускай прогуляется в Булвертон.
На первом этаже их ждало известие, что Аронвиц еще на свободе. Энди спросил у миссис Нолански, нет ли в здании каких-нибудь технических лазов, по которым можно проникнуть в зону доставки, и та сразу же откомандировала коменданта показать ему входные отверстия воздуховодов. Энди пришлось объяснить ей, что он находится здесь исключительно в роли советника и что все технические подробности нужно сообщить лейтенанту Хансону.
А тем временем Терезу все больше охватывал ужас. Она знала, что инцидент приближается к своему кровавому завершению и что она не может этому помешать.
Не интерактивный, говорилось в рубрикации.
— Энди, ты меня слышишь? — сказала она в последней отчаянной надежде. — Энди! Слушай меня внимательно! Из этой истории тебе целым не выйти, я это точно знаю! Неужели же копы сами без тебя не справятся, это их проблема, а не твоя!
