– Так уж и грузовик? – Раби спрятал руки за спину, чтобы не было заметно, как они трясутся.
– Фордовский «трак», – подтвердила Линда. – А еще – на них работал ниндзя. Или привидение. – Она хихикнула.
– Ниндзя?
– Он невидимка, так говорят.
Гангстеры отошли в сторону и зашептались, убедившись предварительно, что между ними и болтливой продавщицей находится стеллаж с журналами.
– Ниндзя! – зло сказал Сандип. – Это узкоглазые, точно!
– Да… – Раби подумал, что факт вмешательства в операцию их восточных конкурентов, пожалуй, мог отменить смертный приговор за утерю ценного груза. Все, что надо сделать, это достать машину со дна… Там не может быть очень глубоко…
* * *
– Повтори. – Боб не верил своим ушам.
– Мы видели, как разбилась полицейская машина, – повторил стоящий перед ним Гик, отмытый детьми от краски и разнообразия ради голубой, как незабудка. – Мы от них скрывались, а они не вписались в поворот, когда…
– Начни с начала, – перебил его Гарик, который по такому случаю решил отложить перетаскивание в дом своего оборудования и присоединился к беседе. – Почему они за вами гнались? Нет. С самого начала… Как вы там оказались?
– Мы решили проверить на практике высказанное Бобом утверждение о том, что быстрая езда на хорошей машине доставляет удовольствие, сравнимое с эротическим…
– Много ты понимаешь в эротике… – подал голос Владимир.
– Я ничего не понимаю в эротике. Но Катрин из Франции обещала…
– Я этой Катрин голову оторву, – пообещал Боб. – Значит, вы угнали мой трактор…
– Нет. Нам нужна была хорошая машина.
– Ты, братец, нахал!
– Мы угнали «форд-зазнайка».
– Но… – Боб был озадачен. – У меня нет «форда»…
– Мы угнали его не у вас.
– Как? – Бобу показалось, что он ослышался. – Владимир!
– А что – Владимир? – послышалось в ответ.
– Я тебя, кажется, просил за ними присмотреть, а ты чем занимаешься? Дети, цветочки…
– Дети, к твоему сведению, тебе весь дом плющом обсадили…
– Плющом… А фотоэлементы на стене вы видели? Где я буду брать электричество?
– Там же, где и сейчас, – в «Колорадо Электро»…
– Ладно, к делу, – вмешался Олаф. – У кого вы угнали машину?
– У группы из четырех человек, в двадцати километрах к северо-востоку.
– Воровать нехорошо, – назидательно произнесла Кристина. Она и еще одна незнакомая девочка подошли к Бобу и с интересом его разглядывали.
– Надо сказать, люди же волнуются, – без особой уверенности произнес Боб. – Где машина?
– Машина утонула в озере, которое…
– Значит, так, – решительно заявил киберпанк, – никому ничего не говорим. Вас кто-нибудь видел?
– Возможно, но режим маскировки сделает опознание проблематичным…
– Значит, вы удирали… А почему полиция решила за вами погнаться?
– Предположительно, они решили, что погоня не станет без веской причины использовать огнестрельное оружие…
– Какое?! – хором поинтересовались Алек, Кристина и незнакомая девочка.
– Дром-Е, две тысячи двадцать пятого года.
– Класс! – восторженно выдохнул Алек.
Боб молча отошел и уселся на крыльцо. Он хотел пива, но при детях пока стеснялся.
* * *
– Ладно, – сказал наконец Гарик. – Я все понял, сумки разгружать придется мне одному. – Боб вздохнул и молча направился к своему автомобилю.
– Меня зовут Гарик, – сказал Гарик, с трудом волоча огромных размеров баул. Двигаться сам баул отказывался, его колесики буксовали на рыхлой земле, которая была у Боба во дворе вместо нормального асфальта.
– Мы знаем, – серьезно сказала Кристина. – Вы тот самый Гарри, который технический гений…
– Да, это я, – скромно признался Гарик.
– А что такое «макаронник»? – уточнил Люк. – Тоже технический термин?
Кристина поспешно отвернулась, а Алек, который не считал нужным скрывать эмоции, громко захихикал.
– Кто назвал меня макаронником? – грозно осведомился Гарик.
– Ответить не могу.
– Почему?
– По Интернету поступила просьба не отвечать на этот вопрос.
– Та-ак… А от кого?
– От Владимира.
– Понятно. – Гарик вздохнул. – Я тут чуть третью мировую войну не начал, чтобы им угодить, а они меня… нет, ну куда это годится!
– Я могу извиниться, – предложил Владимир.
– Давай!
– Ну… извини.
– И это все?
– Да.
– Ладно, извиняю. – Пятясь задним ходом, Гарик исчез в недрах Бобова бунгало, а секундой позже оттуда донесся звук падения – сначала его, Гарика, а затем чего-то стеклянного.
– Забыл сказать, – крикнул в пространство Боб. – Там у меня робот полы полирует…
* * *
– Я хотел бы уточнить, – Люк вновь вернулся к интересующей его теме, – почему воровать нехорошо?
– Потому что это разрушает устои общества, – заявил Ахмет со стоящего на газоне экрана.
– Ты сам-то понял, что сказал?
– Эй, послушайте, – с тревогой произнес Боб, – а ну-ка, всю электронику, что вы по газону раскидали, соберите! В шесть у меня поливальная установка включится… Если включится, конечно…
– Поливальная установка не включится, – сказала Кристина. – Там нет воды.
– То есть как – нет?
– Ну… Мы уже все полили. И кроликов покормили…
– Кроликов – ЧТО?!
Вероятно, что-то в голосе Боба насторожило девочку, поскольку она повернулась и, не говоря ни слова, принялась убирать разбросанные по участку предметы.
– И я еще беспокоился из-за того, что ко мне в сарай попал метеорит! – словно не веря самому себе, сказал Боб.
– Извините. – Это снова был Люк, и Боб подумал, что, кажется, знает, что сейчас скажет Эй-Ай. – Почему все-таки воровать нехорошо?
* * *
Человечество не любит воров. Этот факт красной строкой проходит через всю его историю, начиная с того момента, как наши предки спустились с дерева, возможно, именно в поисках того, кто украл отложенные на черный день бананы, и кончая эпохой совершенствования развитой демократии. Воров били, казнили, воспитывали, изолировали от тех, кто еще не успел попасться на краже… Словом, все было бестолку. Слегка обескураженные, Эй-Ай наблюдали за тем, как их друзья забыли и про чемоданы, и про развязанные Гариком боевые действия против американского народа (только что пал Манхэттен), и про разбитую полицейскую машину… Они спорили об этичности кражи.
Как и следовало ожидать, мнения разделились. Среди киберпанков, как и в любой среде, можно было встретить как сторонников теории порядка и гармонии, полагающих, что в здоровом обществе краже не место, так и приверженцев теории хаоса, резонно вопрошающих: а где это вы видели здоровое общество?
