Я не собираюсь много распространяться о своей подготовке. В основном она состояла из простой рутинной работы. Но она перестала меня угнетать, так что и рассказывать о ней особенно нечего.
Единственное, о чем хотелось бы упомянуть, — это наши скафандры: отчасти из-за того, что я тогда был просто очарован ими, отчасти из-за того, что благодаря им попал в беду. Говорю об этом без всяких жалоб — получил то, что заслуживал.
Солдат Мобильной Пехоты связан со своим скафандром примерно так же, как человек из К-9 со своим партнером-псом. Именно благодаря бронескафандрам (а также звездным кораблям, которые доставляют нас в нужное место Вселенной, и капсулам, в которых десантируемся) мы и зовем себя Мобильной Пехотой, а не просто пехотой. Скафандр дарит нам острое зрение и острый слух, крепкую спину (чтобы нести тяжелое вооружение и броню) и быстрые ноги. Он даже прибавляет ума («ума» в военном смысле слова), а также снабжает нас значительной огневой мощью, стойкой защитой.
Наш скафандр отличается от скафандра космического, хотя и способен выполнять его функции. С другой стороны, это не только доспехи. Это и не танк, однако рядовой Мобильной Пехоты вполне может справиться с подразделением таких штуковин, если, конечно, какой-нибудь глупец догадается выпустить танки против Мобильной Пехоты. Скафандр — не космический корабль, но может летать.
Однако ни космические, ни воздушные боевые аппараты не могут вести эффективную борьбу против человека в скафандре, разве что устроят массированную бомбардировку того района, где этот человек находится (все равно что сжечь дом, чтобы уничтожить муху). Мы же способны проделать множество вещей, на которые звездные и воздушные корабли не способны.
Существует дюжина различных способов проведения массированного уничтожения с помощью кораблей и ракет различных видов, катастроф такого масштаба, что войну можно считать законченной, так как целый народ или целая планета просто перестает существовать. Мы привносим в боевые действия избирательность, делаем войну таким же личным делом, как удар по носу. Мы можем действовать избирательно, создавая давление в определенной точке и на определенное время. На моей памяти Мобильная Пехота никогда не получала приказа спуститься и уничтожить (или захватить) всех хромых и рыжеволосых, проживающих в установленном районе. Однако если нам скажут, мы сделаем.
Ей-богу!
Что ж, мы простые ребята, которые спускаются с неба в назначенный час, в назначенное место, закрепляются, выковыривают противника из нор, заставляют идти туда-то и туда-то, окружают или уничтожают его. Мы пехота, а она не чуждается крови и идет прямо туда, где враг, и сталкивается с ним нос к носу. Мы делаем это — меняются времена, меняется оружие, но суть нашей профессии остается неизменной, такой же, как тысячи лет назад, когда вооруженные мечами орды неслись за своим вождем с диким боевым кличем.
Быть может, в один прекрасный день смогут обойтись без нас. Быть может, когда-нибудь полусумасшедший гений изобретет новое оружие, робота, способного залезть в нору, в которой скрывается противник, и вытащить его наружу. Да при этом сохранить своих, которых противник, например, в качестве заложников держит в той же дыре. Трудно говорить о том, что будет, Я ведь не гений, а пехотинец. Пока же машина не изобретена, и ребята делают свою работу. А мой долг быть с ними.
А пока мы нужны, пока без нас не обойтись, множество ученых и инженеров сидят и думают, как нам помочь. В результате появляется такая вещь, как скафандр.
Нет нужды объяснять, как выглядят наши доспехи, поскольку их изображениями полны журналы, газеты и книги. Если коротко, то в скафандре ты похож на здоровенную стальную гориллу, вооруженную соответствующим по величине оружием. (Может быть, поэтому сержант частенько называет нас «обезьянами»? Однако, сдается мне, что при Юлии Цезаре сержанты выражались точно так же.) Но скафандр значительно мощнее любой гориллы. Если мобильный пехотинец в скафандре обнимет гориллу, она тут же испустит дух — ее просто расплющит.
На скафандре же и следов не останется. «Мышцы», псевдомускулатура, вызывают у непосвященных неизменное восхищение. Однако на самом деле весь фокус в системе контроля мускулатуры.
Гениальность изобретения состоит в том, что контроль вообще не нужен.
Десантник просто носит скафандр, как костюм, «как кожу». Для того чтобы управлять кораблем, нужно выучиться на пилота. Это требует времени, к тому же необходимо обладать безукоризненной физической подготовкой, рефлексами, особым способом мышления. Даже езда на велосипеде требует определенной подготовки, ездить на велосипеде — совсем не то, что ходить на своих двоих.
А пилотирование звездных кораблей вообще недоступно моему пониманию.
По-моему, это дело акробатов, обладающих математическим мышлением! А скафандр можно просто носить. Две тысячи фунтов в полном снаряжении. Но стоит только влезть в него — и уже умеешь ходить, бегать, прыгать на невероятную высоту, припадать к земле, брать куриное яйцо, оставляя его целым (для этого, правда, все же нужна небольшая практика), танцевать джигу (если умеешь танцевать ее без скафандра).
Весь секрет заключается в отрицательной обратной связи и эффекте усиления.
Не просите, чтобы я дал полное описание устройства скафандра. Я не в состоянии. Но ведь самые талантливые скрипачи не берутся смастерить самую простую скрипку. Я могу содержать скафандр в полной готовности, делать ремонт в полевых условиях — вот и все, что требуется обычно от пехотинца.
Если же скафандру становится по-настоящему худо, я вызываю доктора: доктора наук (электромеханическая инженерия), который является офицером флота, как правило лейтенантом. Такие офицеры прикомандированы к кораблям, а иногда к штабу полка того или иного лагеря, вроде лагеря Курье.
Но в общих чертах я могу рассказать, как действует скафандр. Внутри доспехов находятся сотни рецепторов, реагирующих на давление. Ты двигаешь рукой, возникает давление на рецепторы. Скафандр чувствует его, усиливает и двигается вместе с твоей рукой, чтобы снять давление с отдавших приказ рецепторов. Скафандр запрограммирован на такую обратную связь и не только точно повторяет каждое твое движение, но и значительно усиливает его.
Однако сила его «мышц» контролируется. Самое главное, что при этом совершенно не приходится заботиться об этом контроле. Ты прыгаешь, прыгает и скафандр — конечно, гораздо выше, чем ты прыгнул бы без него: в момент прыжка включаются реактивные двигатели, многократно усиливающие импульс, полученный от «ножных мышц» скафандра. Этот мощный дополнительный толчок придается по линии, проходящей через твой центр тяжести. И таким образом ты спокойно перепрыгиваешь через стоящий рядом дом. Потом наступает следующая фаза: ты начинаешь опускаться так же быстро, как и подпрыгнул. Скафандр ловит начало этой фазы и обрабатывает ее характеристики с помощью специального «аппарата приближения» (что-то вроде самого простого радара).
