Мэри перечитала радиограмму, которую должны были передать на Землю автоматы, и лицо ее стало каменным.
«Просперити», последняя ступенька, которой должны были воспользоваться те, кто спустился на Венеру, уходил к Земле.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СОЛНЕЧНОЕ ПЛЕМЯ
Три исследователя, одетые в космические скафандры, погружались на дно…
Их межпланетное одеяние из мягкой пластмассы, шлемы и аппаратура для дыхания не уступали водолазным костюмам. Тяжелое снаряжение увлекало на дно.
В первый миг все потеряли друг друга из виду. В глубине уже не красная, а зеленоватая вода становилась все гуще, темнее, пока не превратилась в черную мглу.
Радиосвязь под водой не действовала.
Алеше стало не по себе. Только что без тени страха снимавший кинокамерой птеродактиля, сейчас он, никого не слыша, ничего не видя и не ощущая, закричал чужим, хриплым голосом. Его не услышали… Он рванулся в сторону, протянул руки, чтобы достать товарищей. Что-то скользнуло по его руке. Он отдернул ее с омерзением.
До боли сжав челюсти, он медленно опускался на дно.
Когда наконец он стал на мягкий ил, то почувствовал стыд за свой крик. Он даже обрадовался, что не был услышан.
Справа, разрезая чернильную толщу воды, вспыхнул яркий серебристый конус, упирающийся в размытый туман.
В луче метнулись диковинные рыбы с пилообразными хребтами, с глазами, горящими в луче, как у кошек, мелькнули и исчезли… А вместо них в освещенное пространство вошел Илья Юрьевич, огромный, спокойный, бородатый и улыбающийся. Он словно стоял не на дне венерианского моря, а на берегу, где недавно сказал своим помощникам, что в крайнем случае вездеход опустится под воду, и они перейдут пролив по дну…
Алеша, преодолевая плотную преграду, добрался до Богатырева и обнял его. Илья Юрьевич не отстранился, как обычно.
Прожектор на вездеходе зажег Добров.
Затонувший вездеход был цел!
В свете прожектора виднелось исполинское перепончатое крыло и часть гороподобной туши уничтоженного ящера, хвост которого придавил вездеход ко дну.
Освободить вездеход оказалось нелегким делом. Пришлось включить двигатели. Насосы засасывали не воздух, а воду. Отбрасывая ее вниз, они приподняли вездеход вместе с чудовищным хвостом. Богатырев и Алеша подставили плечи, чтобы удержать этот хвост. Добров выключил насосы и включил реактивный двигатель. Вездеход опустился ко дну и рванулся.
Машина была свободна.
Алеша и Илья Юрьевич выбрались из-под хвоста дракона.
Илья Юрьевич наклонился, чтобы коснуться корпуса вездехода антенной, и сделал знак, чтобы его товарищи сделали то же. Теперь можно было переговариваться через шлемофоны.
— Вижу, двигаться он может свободно, — кивнул на вездеход Богатырев.
— Лишь бы не сбиться с пути, — отозвался Добров.
— Как хорошо, что магнитное поле на Венере такое сильное! — вставил Алеша. — Компас действует. А я ведь струсил… закричал, — признался он.
— Трусить еще придется всем, — проворчал Добров. — Теперь жди ихтиозавра какого-нибудь. Не знаю, пригодятся ли против них наши подводные ружья.
— Все-таки достань их, — посоветовал Илья Юрьевич.
Добров снова включил насосы, создававшие воздушную подушку. Они засосали воду и направили вниз струю.
Добров так отрегулировал работу насосов, чтобы машина оставалась во взвешенном состоянии. Самому ему пришлось выбраться на дно. Доставая рукой приборы управления, он включил горизонтальный двигатель на самый тихий ход.
Держась за борта, все двинулись вперед.
Антенны не касались теперь металлического корпуса, и связи между путниками не было.
Прожектор освещал странное пестрое дно. Ил был усеян самоцветными камнями, которые радугой играли в луче прожектора. Но скоро выяснилось их удивительное свойство. Синие, желтые, золотистые, под влиянием света они быстро меняли окраску, становясь все ярко-красными, а потом коричневыми, в тон ила… Многие из них не только меняли окраску, но и уползали из светлой полосы в тень. Скорее всего, это были раковины моллюсков или крабовидных.
Рыбы, кроме стаек проворных мальков, проносившихся прозрачным веером, избегали попадать на свет. На самом краю освещенного конуса глаза их горели по-волчьи.
Илья Юрьевич взял гранатное ружье. Оно могло помочь и под водой. Добров и Алеша вооружились ружьями-острогами.
Илья Юрьевич шел первым, и его силуэт выделялся на фоне освещенной воды. Он поворачивал голову, тревожно всматриваясь в темноту.
В луче прожектора стали попадаться скалы неправильной формы, занесенные илом, поросшие водорослями.
Доброву приходилось лавировать между ними.
Алеша жадно всматривался в их неясные, исчезающие в мутном тумане очертания.
Добров нашел проход, вдоль которого скалы тянулись по обе стороны, уходя ровными рядами в темноту.
У Алеши сжалось сердце. Он не мог отделаться от ощущения, что они движутся по… улице.
Это было смешно. Романтическая уверенность Алеши в том, что на Венере есть разумная жизнь, под давлением неопровержимых аргументов Доброва давно уже пошатнулась. На Венере эра развития оказалась слишком ранней, чтобы можно было ждать появления разумных существ. Венерианку он видел только в бреду. Но все-таки, какие странные скалы!…
Конечно, Добров возмутился бы, узнав о диком предположении Алеши. Илья Юрьевич, возможно, пожурил бы его, назвав мечтателем…
Однако нельзя же пройти мимо таких скал, даже не посмотрев хоть на одну из них вблизи…
Алеша догнал Богатырева и дотронулся до его плеча. Тот вздрогнул и резко обернулся.
Алеша показал на скалы, потом на свои глаза, сделал умоляющий жест руками.
Богатырев взглянул на герметические ручные часы и отрицательно покачал головой.
Алеша поднял один палец. Одну только минуту, одну только скалу. Ведь единственная возможность!…
Илья Юрьевич нахмурился, скрестил руки на груди, показывая, что он будет ждать, но лишь недолго.
Алеша двинулся вперед к освещенной скале.
Удары сердца отдавались в висках.
Если бы это на самом деле оказались руины!…
Однако скала, полускрытая илом, меньше всего походила на развалины строения.
Но почему все эти скалы вытянуты в линейку? И по другую сторону «улицы» так же!…
Когда— то Алеша ездил в туристическую поездку по Италии и побывал в Помпее. Он как завороженный рассматривал тогда древний город развалин, более тысячелетия пролежавший под пеплом Везувия.
Его поразили ровные улицы, ряды примыкающих один к другому каменных домов без крыш… В каменной мостовой были глубокие выбоины от колесниц… Сколько столетий нужно было ездить по этим мостовым, чтобы выбить в камне такие колеи!… Он заглядывал в дома без крыш, старался представить, какие здесь жили люди… Маленький городок тысяч на двадцать жителей, но в нем были и общественные бани, и спортивный зал для юношей, и античный театр с великолепным полукружием амфитеатра, и открытый форум для собраний, и храм с сохранившимися колоннами!,.
