Ознакомительная версия.
— Сделать — что?
— Что-то, не достойное мартинария. В прошлый раз меня отчитали, когда… Нет, это нам не подойдет. Сейчас, по их мнению, я должна сидеть дома и плакать, и вы дежурить в больнице.
— Так, понятно. Если мы отправимся куда-нибудь поразвлечься, князья Лиги этого не поймут, — удовлетворенно кивнул головой Орас. — К примеру, мы с тобой отправляемся в «Мастерленд» и гуляем на всю катушку.
— Вы пойдете в «Мастерленд»? — я не поверила своим ушам. — Сейчас?
— Именно. Такой поступок кое-кого очень разозлит. Что нам и требуется. Ведь мартинарий ни за что так не поступит? — Орас хитро подмигнул мне.
Я согласно кивнула в ответ. Но ведь не исключено, что существует особый род страдания — веселиться, когда твой самый дорогой человечек на Земле умирает.
Огромный щит с надписью «Мастерленд» подпирал небо. Даже днем он искрился огнями. Широкая мраморная лестница полого поднималась наверх. Изящную белизну балюстрады подчеркивала темная зелень подстриженных туй. По лестнице посетитель сразу попадал на бал Воланда — надо полагать теперь сатана правил свой бал не втихаря, за закрытыми дверьми, а открыто и повсюду. Сама же «нехорошая квартира», ставшая чем-то вроде мемориала, располагалась в отдельном павильоне где-то внутри парка. На верхней площадке толстяк, упакованный в черный бархатный комбинезон, пытался изображать кота. Рядом с ним суетился тощий тип в клетчатом, клеенчатая сумка висела у него через плечо, и надпись на сумке гласила: «коровьев», почему-то с маленькой буквы. Маргарита, точно следуя описанию классика, встречала гостей нагая. Тощая девица с силиконовыми грудями и необыкновенно пышной растительностью во всех положенных местах, слащаво улыбалась, демонстрируя великолепные белые зубы.
— Напоминаю, форма одежды — парадная! Мужчины во фраках, женщины нагие! — орал самозванный кот Бегемот.
Идущая впереди нас девица лет двадцати небрежно стянула через голову трикотажное платье и двинулась дальше совершенно голая — ни трусов, ни лифчика на ней не оказалось.
— А где ваш фрак, милостивый государь? — свирепо нахмурил рисованные брови Бегемот, обращаясь к Орасу.
— Фрака, увы, нет. Нельзя ли это как-нибудь искупить?
— То есть купить! — радостно заорал Бегемот. — Это пожалуйста! — Бегемот извлек из сумки Коровьева кусок дрянного бархата. — Галстук-бабочка! Отдам за сто пятьдесят. Исключительно только ради вас. Ну а девушка должна раздеться.
— Нельзя ли для меня тоже что-нибудь купить? — поинтересовалась я, стараясь подражать тону Ораса.
— Увы, нагота не продается.
— Эту куртку я не снимаю даже в постели, — для надежности я провела ладонью по молнии. — Дала обет, что не сниму ее, пока…
— Всё ясно! — рявкнул кот и понимающе мне подмигнул. — Платите штраф. Но обратно вы должны идти нагишом — где же еще исполнять данные обеты, как не в «Мастерленде»?!
С лестницы мы попали в огромную залу с бассейном посредине. Витиеватая надпись над мраморным гротом сообщала, что зеленоватая жидкость, в которой плескалось два десятка голых мужчин и женщин — шампанское.
Орас присел на бортик и зачерпнул пригоршню из бассейна.
— Вранье, — пробормотал он. — Самая обыкновенная вода.
— Господа, шампанское покупайте у меня, — жеманясь, сообщила стройная красотка с грубо намалеванным шрамом на шее.
Как и положено Гелле, она катила сервировочный столик, одетая лишь в кружевной передничек. Она была гораздо моложе и красивее так называемой Маргариты, которая встречала нас у входа. Но как видно в мире красоты нагого тела само по себе тело ничего не решало.
— Андрей Данатович, купите вместо шампанского этот дурацкий «Мастерленд», - посоветовала я. — У вас первой задачей станет развлекать, а не нагло выколачивать деньги.
— Во-первых, называй меня просто Андрей, и пожалуйста на «ты», а во-вторых — мелочность не украшает мартинария, — Орас швырнулся на столик Геллы радужную многоценную купюру и взял бутылку шампанского.
Хлопнула пробка, и неистовая пенистая струя выплеснулась в бассейн.
— Теперь эта надпись над гротом хоть немного правдива, — губы Ораса изобразили улыбку.
— Надо было выпить шампанское, — заметила я обиженно.
— Если я сейчас начну пить, то надерусь как сапожник. Так что шампанское в другой раз, идет? — он поцеловал мою руку с галантностью прежнего Ораса.
Губы у него были сегодня шершавые и горячие, как собачий язык. Сравнение, оскорбительное для Ораса, я попыталась поскорее прогнать из головы, но ничего не выходило, фраза вертелась в мозгу испорченной пластинкой.
— А что касается приобретений, — продолжал Орас, — то боюсь, в скором времени мне придется только продавать, и, возможно, с молотка. Если ты не поможешь, конечно.
— Я — пожалуйста. Только что я могу? Раздеться? Прямо сейчас? Это поможет?
Орас покачал головой.
— У тебя слишком простая реакция.
— Примитивная, хочешь сказать.
— Именно примитивная, — он не счел нужным смягчить мои слова, хотя мне очень этого хотелось. — Ты реагируешь на каждый возмущающий сигнал отдельно, даже не пытаясь как-то суммировать импульсы или прогнозировать результаты своих действий.
Он говорил обо мне, как о каком-нибудь испорченном приборе. Я попыталась оправдаться:
— Всегда тороплюсь, просто некогда подумать.
— Ну так подумай! Хотя бы над тем, что я говорил тебе два часа назад. Для меня сейчас главное, чтобы князья Лиги поняли — мартинария им из меня не сделать никогда! — он взглянул на меня с такой яростью, будто я была самым несговорчивым и злобным князем Лиги.
Мы вышли из дворца и очутились в парке. Когда-то здесь находился профсоюзный санаторий, и парк — это единственное, что от него осталось. Особенно хороши были аллеи голубых елей и огромные дубы, чудом уцелевшие с начала столетия. Ну а гипсовых девушек с веслам, мячами и ракетками сменили мраморные нимфы, обнимающие возбужденных фавнов. Над нашими головами, едва не задев копытами верхушки голубых елей, пронесся по воздуху черный конь. Он резво перебирал ногами и размахивал хвостом, из ноздрей его било пламя, а налитые кровью глаза свирепо оглядывали стоящих внизу. Кстати, разработка нашего местного оборонного института. Когда эти скакуны только-только появились, многие были уверены, что в конях заложен принцип антигравитации. Многие до сих пор в это верят, не обращая внимания на то, что чудо-кони летают только над территорией парка. Полет фантастического скакуна сопровождался заливистым визгом: на спине вороного восседала упитанная полуголая девица, в одних пестрых шортах. Она упустила поводья и теперь беспомощно цеплялась за густую гриву и молотила пятками по крупу. Конь пронесся над макушками голубых елей и скрылся за зеленой оградой павильона. Пронзительный визг постепенно удалялся.
Ознакомительная версия.
