Смысл загадочных телефонных звонков стремительно прояснялся. Правда, вот кресло… Неужто и впрямь кто-то на полном серьёзе предложил этакий бартер?.. Да нет, не может быть! Видимо, просто дурака валяли…
А вот знает ли Александра о том, что Мила — диспетчер? Да нет, наверное — иначе бы она такого медиума на порог не пустила… Чернолептовы — те точно знают. Ну, их-то, положим, ничем не удивишь… Во-первых, оба — авангардисты, во-вторых, не ссориться же, в самом деле, со школьной подругой, только потому, что ей посчастливилось найти пусть сомнительный, но приработок!..
И вообще!.. Кому-кому из себя девочку строить — только не Александре! Сама вон сексуальную литературу вычитывает, в выходных данных, небось, так и будет обозначено: «Корректор — А. Д. Колодникова…» А там, глядишь, и до полной порнухи дело дойдёт…
Да Господи ты Боже мой! Чья бы корова мычала!.. Фонд-то без крыши остался! Полтины — нет, Скуржавого — тоже. Глядишь, не сегодня-завтра поделят директора навар да и брызнут все врассыпную. И двинешься ты, специалист по компьютерному дизайну, в бюро трудоустройства… А по дороге встретишься ещё с каким-нибудь давним знакомым, и, узнав, что ты сейчас без места, предложит он тебе ответственную новую работу: скажем, завалить местного лидера профсоюзов…
Нет. Нет-нет… Вот уж этого Алексею Колодникову точно никто никогда не предложит. Киллер Колодников!.. Ещё один самый короткий анекдот.
Затосковав при мысли о будущем, Алексей и сам не заметил, как добрался до родного особнячка. Толпа перед входом поредела настолько, что Колодникову не составило труда пролезть к кнопке звонка на парадной двери. Открыл ему высоченный негр в бронежилете. Собственно, даже не то чтобы негр, скорее мулат, причём крайне молодой, но всё равно смотрелся он весьма внушительно. Звали мулатика, как и самого Колодникова, Лёшей и, хотя паренёк он был вежливый, скромный, во дни возмущений народных на вход ставили именно его, поскольку при виде чернокожего да ещё и в бронежилете вкладчики поначалу робели.
Железная дверь в компьютерную, естественно, была уже закрыта и опечатана. Пришлось расписываться за ключ.
Часам к девяти в подвальный застенок нагрянул угрюмый благоухающий коньяком замполит. Глава совета директоров согнал Алексея со стула и сел за монитор сам.
— А чего это ты все игры свернул?..
— Места много занимают…
Замполит недовольно шевельнул собольей бровью.
— Ну-ка поставь мне… эту… где фашисты бегают…
Алексей разархивировал ему первую версию «Вульфа», после чего был немедленно выдворен из компьютерной и отправлен домой. Влезая в куртку, он слышал, как замполит, сопит и бормочет, варварски стуча по клавишам:
— Ах, ты, падла… Куда пошёл?! Стоять! Н-на, получи!..
Тоже, видать, не настрелялся… по кишлаку из пулемёта… Афганец, блин!.. Ну вот что бы ему не заявиться часа на два раньше!.. Тогда бы ещё не поздно было звякнуть Миле… А так — ни то ни сё… Зла не хватает!..
* * *
Время было детское, так что к арке Алексей приближался на этот раз без боязни. Не к той, естественно, где он недавно присутствовал в качестве понятого, и не к той, где тогда же досталось Димке. Сегодня Алексей шёл кратчайшим путём, через арку между третьим и четвёртым подъездами.
Дно каменного туннельчика было уже освобождено от мусора и чисто выметено, кружевные железные створки распахнуты до отказа и плотно прижаты к внешней стене с помощью пары кирпичей. Алексей прикинул, где должны пересекаться исходящие из внешних углов два потока отрицательной энергии, и, став в этом узле, в этом средоточье зла, скептически прислушался к ощущениям.
Никаких особых ощущений он, как и следовало ожидать, не испытал. Кивнул удовлетворённо и двинулся в тёмное каменное нутро туннельчика, намереваясь проверить ещё и ту зловещую срединную точку, где, по словам Милы, сходилось сразу четыре луча этой самой отрицательной энергии.
Сразу на входе в глаза ему ударил свет двух карманных фонариков — из ниши справа и из ниши слева.
— Вы куда идёте?.. — жёстко, напористо спросили отпрянувшего Алексея.
— То есть как куда?.. — заслоняясь, сказал он. Сердце прыгало и колотилось. — Живу я здесь…
— Номер квартиры? — неумолимо продолжал голос.
— Да вы кто такие вообще?..
— Домовая дружина.
— Чёрт бы вас всех побрал! — бросил с досадой Алексей, чувствуя однако облегчение, в чём-то даже отдалённо похожее на счастье. — Делать вам нечего!.. Затеяли, понимаешь, игры… в казаки-разбойники…
— Ну ты насчёт казаков-то — полегче… — угрожающе пробасили из той ниши, что справа.
— А-а… — разочарованно протянули слева. — Это же из третьего подъезда… Понятой…
Луч левого фонарика вильнул и погас, высветив на секунду в противоположной нише синюю штанину с широким красным лампасом.
Ну вот, теперь ещё, не дай Бог, кличку прилепят!.. «Понятой…»
Димка был с утра необычно задумчив. Озадаченный Алексей даже заподозрил сначала, что странное это выражение возникло на лице сына отнюдь не в связи с мыслительной деятельностью, но как бы само собой — в результате лёгкой деформации черт. Однако он ошибся.
— Откуда это?.. — хмуро спросил Димка, предъявляя отцу гибкий глянцевый журнальчик.
— Да иеговисты вчера приходили, — сказал Алексей. — Вот, оставили…
— А они кто?
Колодников хмыкнул и вопросительно воззрился на сына. В правом глазу Димки он прочёл угрюмую решимость. Заплывший левый был по-прежнему задумчив.
— Сектанты, — несколько растерянно объяснил Алексей. — Считают себя христианами, хотя какие они к чёрту христиане! Так, что-то среднее между христианством и иудаизмом… Мать их вчера с таким треском выперла — до первого этажа кубарем катились… Да выкинь ты эту бредятину!
Димка насупился. Добрую половину услышанного он наверняка не понял. Странно… Неужели к нему ни разу не приставали на улице со «Сторожевой башней»? К Колодникову вот, например, — сплошь и рядом… Они ж прилипчивей цыган, иеговисты-то!.. Хотя пристать к Димке — это ещё отважиться надо. Хорошо если просто пошлёт! А ну как, не говоря дурного слова — да в рыло?..
— Тут по жизни много… — недовольно заметил Димка, снова колыхнув гибкой глянцевой обложкой.
Сначала Алексей не поверил собственным ушам. Потом ударился в панику. Простые души (а Димка, в его понимании, был несомненно простой душой) легко поддаются на пропаганду — неважно чью. Только ещё иеговиста в семье не хватало для полного счастья!.. Однако следующая фраза сына, хоть и была ничуть не менее ошарашивающей, скорее обрадовала Алексея, нежели ужаснула.
