Король выслушал постановление и сказал: «делайте, как я». Он вышел из дома, и сложил на землю все немногочисленные украшения и всю одежду, кроме набедренной повязки. Его примеру последовали все домашние и все жители, считавшие себя родичами Хаамеа. Затем король позвонил по мобильному телефону и сказал: «Сын, я прошу тебя принять в твоем доме 36 людей из рода Хаамеа, которым больше нет места на Рапатара». Выслушав ответ, он положил телефон к остальным своим вещам и спросил у комиссара Конвента: «Тысячу миль по океану не пройти без лодки. Могут ли мои люди взять один большой старый проа с запасом еды и воды на неделю?». Комиссар, в прошлом - обыкновенный полинезийский рыбак и, в сущности, не злой человек, ответил утвердительно.
Жители Рапатара в тихом ужасе смотрели, как спутники короля грузят на борт бидоны с пресной водой и ящики с консервами. Комиссар сообщил, что дети младше 13 лет (таких было восемь) могут остаться. Руанеу лишь пожал плечами - Хаамеа не берут подачек. К концу погрузки напряжение достигло предела. Ждали прощальных слов несправедливо изгнанного короля. Если бы он произнес ритуальное проклятие: «Aitoa tajoro teie motu», все 900 жителей сегодня же покинули бы остров. Король Руанеу несколько минут молча стоял на корме, глядя поверх голов собравшихся, на свой дом и на гору Ута. Потом, в полной тишине, нарушаемой лишь шумом волн, медленно и четко произнес: «Мой проа отойдет от берега. Вы, не расходясь, выберете мэра. Он поклянется управлять так, как если бы он был из семьи Хаамеа. Я все сказал. Ia orana i te fare (счастья вашему дому)».
Король махнул рукой, швартовы были сброшены, а парус из циновки развернут. Проа заскользил прочь от берега, и через час превратился в едва заметную точку на горизонте.
Комиссар Конвента, еще раз объявил, что дом и все вещи бывшего короля принадлежат теперь жителям острова. Никто не обратил на это внимания. Главы семей, под негромкий плач женщин, выбрали мэра, и тот поклялся ровно так, как приказал король. Потом все разошлись заниматься обычными делами. Вещи рода Хаамеа остались лежать там, где их бросили - никто к ним не притронулся и не подошел к дому короля ближе, чем на пять шагов. Офицер командос задумчиво почесал в затылке, поправил ремень автомата на плече, и сказал комиссару Конвента: «По-моему, мы сейчас сделали какую-то херню».
Острова Мейер находятся в 1100 милях к west-south-west от Рапатара. Преодолеть такое расстояние даже на старом проа - не слишком сложная задача для таких прирожденных моряков, как полинезийцы. Конечно, Лимолуа не мог отказать родичам, но прибытие 36 новых колонистов требовало срочной смены бизнес-доктрины. Первый год «новичкам» пришлось кормиться за счет рыболовства и «гуманитарной помощи» молодого принца Лимолуа, но за год пятеро компаньонов сумели расширить бизнес, трудоустроив всех. Острова Мейер стали центром разнообразной, но сплошь сомнительной коммерции.
Еще через год в «Britanica T-guide» в разделе «New Zealand» добавился такой абзац:
«В экзотическом поселке маори на островах Мейер (северный Кермадек) развит сервис активного отдыха: полинезийский натуристический сноркелинг, парусный и планерный спорт, рыбалка, традиционные эротические танцы и фольклорные вечеринки с трубкой мира. В поселке имеется фактория, где можно по весьма умеренным ценам приобрести продукцию народных промыслов: сувенирное оружие, парусные катамараны-проа, а также современные ультралегкие мотопланеры и дельтапланы. В фильмотеке фактории можно купить или заказать диски с записями древних магических ритуалов Океании».
Прошло еще два года, и размах деятельности «Фактории Мейер» удостоился внимания новозеландских властей. На заседании исполнительного совета, некий представитель право-центристской партии эпатажно выложил на стол набор предметов, купленных в Фактории Мейер и набор фотографий, после чего стал задавать риторические вопросы:
«Похож ли этот кинжал на сувенирное оружие? А вот такой томагавк? Как, по-вашему, что курят участники этой фольклорной вечеринки? А как далеко зашла эротика в этом эротическом танце? Вы слышали про «натуристский сноркелинг»? Пускай бы плавали в масках голыми, но при чем здесь это sex-party на рифах? Или оргия на катере? А что вы скажете о том, что с Тонга на Кермадек возят нелегальные видеодиски и марихуану?».
Докладчика выслушали прохладно: из прессы уже было известно, что кроме нелегалов меганезийцев на «Факторию Мейер» работает более сотни местных (новозеладских) маори, переселившихся ради хорошего заработка из окрестностей Окленда на остров Рауль. Здесь они официально зарегистрировали «Raul-Meyer Club», который занимался «традиционными маорийскими видами морского туризма». Доказать, что фактически этим легальным клубом тоже управляют сомнительные ребята с островов Мейер, было крайне сложно, а отделить легальную деятельность клуба от подпольных дел «Фактории» - еще сложнее. При этом, факт развития заброшенного острова Рауль пресса подавала, как однозначно-позитивный. В такой ситуации только тронь маорийский клуб, и защитники прав коренного населения Новой Зеландии, вместе с представительством народа маори в парламенте, устроят правительству такой раскардаш, по сравнению с которым торговля томагавками, секс-туризм и курение травки покажутся детским утренником. Тем не менее, всем было ясно, что этот рассадник мелких безобразий надо каким-то образом закрывать.
А в Меганезии за 4 года, минувшие со дня революции, произошли следующие события: Через год Трибунал сменился Верховным судом, а Конвент - правительством «атомного координатора» Иори Накамура. Еще через 3 года, согласно Хартии, его сменило второе правительство координатора Ашура Хареба. Это был период эйфории: после «атомного инцидента», над страной не висела постоянная угроза войны. Началось стремительное развитие, которое до сих пор является «визитной карточкой» Меганезии. Осознав свое благополучие и силу, общество занялось исправлением «революционных перегибов» Трибунала и Конвента. В частности, Верховный суд рассмотрел иск жителей Рапатара в защиту семьи Хаамеа, и вынес постановление: «По смыслу Великой Хартии, у жителей есть право свободно выбирать ту форму устройства локальной власти, которая, как они считают, наилучшим образом обеспечит их благополучие. Если деятельность локальной власти не противоречит Великой Хартией, то никто не вправе ограничивать эту свободу. Если жители хотят, чтобы локальная власть передавалась по наследству, как социальная функция определенной семьи, по местному обычаю - это их свободный выбор. Исходя из этого, суд отменят все санкции против Руанеу Хаамеа, короля Рапатара, и его рода. Суд приказывает лично координатору правительства разыскать семью Хаамеа, и предложить ей имущественную компенсацию, и помощь в возвращении на родину, если они желают вернуться, или помощь на месте их нахождения, если они предпочитают там остаться».
