– Здравствуйте, товарищ Быков. Можно начинать? – спросил Акимов.
– Можно, – сказал Быков. У него был глухой, бесцветный голос.
Сермус, очень взволнованный и поэтому непривычно суетливый, поднес к губам плоский свисток и беззвучно свистнул три раза. Дверь мастерской отползла в сторону. Сермус свистнул еще раз.
Первыми, как скаковые лошади из конюшни, выбежали сиреневые «кентавры», гуськом спустились по склону холма, огляделись, забавно поворачивая рогатые головы, и замерли. Послышалось стрекотание, и из мастерской выкатился «Оранг». Быков крякнул: «кентавры» и «Оранг» вдруг словно по волшебству окрасились в серо-стальной цвет.
«Оранг» перевалился через край площадки, осторожно сполз с холма и остановился рядом с «кентаврами».
– Фот наши шелесные тетишки, – сказал Сермус.
Акимову стало смешно. Во-первых, в «детишках» не было ни одного атома железа – они были построены из кремнийорганических пластиков, а привод их был биохимический, энергия генерировалась и использовалась непосредственно в их рабочих деталях. Во-вторых, сентенция Сермуса звучала не к месту высокопарно. Сермус был хороший парень, но обожал прочувствованные слова. Акимов покосился на Быкова. Но Быков только кивнул, не отрывая взгляда от роботов.
Акимов кашлянул и сказал:
– Дано задание провести детальную разведку Серой Топи точно с севера на юг в полосе шириной пятьсот метров. Длина маршрута – десять километров. Маршрут осложнен различного вида искусственными препятствиями.
Он остановился, ожидая, что Быков спросит о препятствиях. Но Быков не спросил. Он смотрел на роботов и время от времени платком стирал с лица дождевую пыль. Акимов продолжал:
– При высадке на неизвестной планете рационально будет пускать скибров по спирали вокруг корабля. Здесь я не решился на это, так как в семи километрах к северу отсюда проходит шоссе. Большое движение.
– Вы опасаетесь, что роботы натворят на шоссе что-нибудь? – спросил Быков бесцветным голосом.
– Собственно… – Акимов посмотрел на Сермуса, оглянулся на Нину и улыбнулся. – Год назад у нас была небольшая неприятность.
Быков наконец отвернулся от роботов и уставился на Акимова. У Быкова были маленькие, без ресниц, острые бледные глаза.
– А именно? – спросил он.
Год назад, когда тонкая доводка программы была еще далеко не завершена, Акимов и Сермус выпустили систему в первый пробный поход. «Кентавры» должны были пройти через сосновый лес к шоссе, дойти до мачты релейной передачи и вернуться обратно, спилив предварительно дерево в тридцать сантиметров толщиной. Сначала все шло хорошо. «Кентавры» довольно аккуратно прошли через лес, понюхали шоссе, подошли к мачте… и спилили ее.
– Спилили мачту релейной передачи? – удивился Быков.
– Да. И у нас были неприятности с радистами.
Быков покачал головой и сказал:
– Это еще не так страшно. Вот если бы вместо мачты там оказался кто-нибудь из радистов… Радист, перепиленный пополам при исполнении служебных обязанностей.
Акимов ответил на эту вспышку межпланетного юмора вежливой улыбкой. Но Сермус, как всегда, все принял всерьез.
– О нет, – горячо сказал он. – Это нефосмошно. Ропоты никогта не причинят фрета лютям.
– Теперь, разумеется, ничего подобного случиться не может, – сказал Акимов. – Но, знаете, уйти от зла… Все готово, Сермус?
– Котово.
– Пускай.
Сермус поднял к губам свисток, и испытание «СКИБР» началось. «Кентавры» неторопливо пошли вперед. Они шли зигзагами, то сходились, то расходились, шлепали по лужам и продирались через кусты. «Оранг», помигивая цветными огоньками, полз метрах в двадцати от них, подминая под гусеницы мокрую осоку.
Акимов повернулся к Быкову:
– В мастерской есть телевизоры. Можно наблюдать за системой со стороны или глазами «кентавров», как хотите.
– Я предпочел бы ехать вслед за ними.
– Можно и так, – согласился Акимов. – Но «Оранг» будет передавать данные разведки в мастерскую.
– Меня не интересуют данные разведки, – сказал Быков и пошел к вездеходу.
– Но метот перетачи информации… – растерянно начал Сермус.
– Меня не интересует метод передачи информации, – сказал Быков не оборачиваясь.
«Что же тебя интересует тогда, старая черепаха?» – подумал Акимов. Ему очень захотелось двинуть Быкова кулаком в толстую коричневую шею. Быков ему не нравился. Кроме того, теперь было очевидно, что Быков, космогатор и старый межпланетный волк, не сможет оценить по достоинству великолепные качества скибров. В лучшем случае Быков похлопает в ладоши и одобрительно улыбнется. Если он умеет улыбаться, черти бы его побрали!.. Но тут Акимов вспомнил, что через два-три часа испытание закончится и он с Ниной вернется домой, а Быков на долгие годы, если не навсегда, улетит к звездам. Он подсадил Нину в вездеход, сел рядом и прижался к ней плечом. Она улыбнулась, но в ее улыбке было что-то неуверенное. Вездеход заворчал и медленно покатился, переваливаясь через кочки, за огоньками «Оранга».
Дождь продолжался, но спектролитовый колпак вездехода оставался чистым и прозрачным. Впереди, метрах в пятидесяти, маячили за пеленой водяной пыли серые фигурки «кентавров». «Оранг» сильно отстал от них и полз теперь рядом, справа от вездехода, удивительно похожий на мокрого серого слоненка, неуклюжего и добродушного. Акимов сказал в широкую спину Быкова:
– При необходимости «кентавры» могут удаляться от «мозга» на расстояние до пяти, шести и даже до восьми километров.
Широкая спина даже не шевельнулась. Акимов почувствовал, что краснеет.
– В случае нарушения связи, – сказал он, повысив голос, – «кентавры» сами возвращаются и ищут «мозг». Тогда они переходят на световую и звуковую сигнализацию. Сами ищут, – повторил он раздельно.
Нина положила пальцы на его руку. Сермус смущенно покашлял в пухлую ладошку. Вездеход круто накренился, объезжая замшелый пень, и в этот момент Акимов увидел глаза Быкова. Он увидел их всего на одну секунду в овальном зеркале перед местом водителя. Глаза разглядывали Акимова с каким-то странным, напряженным выражением. Вездеход выпрямился, и в зеркале запрыгала полуседая щетина над коричневым лбом.
Сермус кашлянул еще раз и сказал, галантно наклонившись к Нине:
– Феликолепные машины, не прафта ли, Нина Ифанофна?
Нина улыбнулась ему и поглядела на Акимова. Акимов хмурился и кусал губы. Во всяком случае, он больше не сердился. Нина сказала:
– Они слишком умны, эти ваши машины.
Сермус засиял и несколько раз кивнул головой.
