— Папа, что происходит?
Зак берет дочь за руку и мягко тянет ее туда, где он может взять ее на колени.
— Если бы я знал, Эшли. Я не понимаю, почему все эти люди здесь.
На микроволновке пищит таймер.
— О, к черту их всех.
Он ставит Эшли на ноги возле своего стула.
— Стой здесь, — говорит он ей и идет к микроволновке. Вытаскивает жаркое, выкладывает его в одну из тарелок, сложенных на столе, кладет в нее вилку, возвращает тарелку в микроволновую печь и устанавливает таймер на две минуты. Затем он встает рядом с Эшли, положив руку на ее плечо.
Женщина смотрит на него властно и вызывающе.
Зак встречается с ее взглядом и говорит извиняющимся тоном:
— Это ела моя дочь.
— Конечно, я не сомневалась! — презрительно отвечает женщина, видимо, заключая, что он совсем не заботится о семье.
Зака возмущает ее вывод: он делает все, что может, для своей семьи. Он отворачивается от женщины.
— Садись, Эшли. Ужин почти готов. Я принесу тебе еще сока.
Он берет сок из холодильника и наполняет ее бокал.
Микроволновка сигналит об окончании разогрева. Зак встает.
— Родриго! — командует женщина.
Родриго открывает дверцу микроволновки и заглядывает в тарелку.
— Соевая лапша, цыпленок, брокколи, грибы и кусочки моркови. Это выглядит приемлемо.
— Это лучше, чем ничего, — резко отвечает Зак и забирает блюдо из его рук. Поворачивается на каблуках и несет его к столу, выкладывает немного на тарелку Эшли.
— Столько съешь? — спрашивает ее.
— Она, наверное, уже набила себе живот попкорном, — обвиняюще говорит женщина. — Сколько попкорна ты съела, малышка?
— Не отвечай ей, Эшли.
Но женщина так легко не сдается.
— Сколько попкорна ты съела? — повторяет она более настойчиво, считая, что ее голос звучит по-матерински властно.
Эшли осторожно кладет вилку на стол, демонстрируя хорошие манеры, которым научила ее мама. Она поворачивается, чтобы взглянуть на женщину:
— Я не должна разговаривать с незнакомцами.
Эшли отводит взгляд в сторону и высокомерно кивает головой, безмерно удивляя Зака. Она берет вилку и снова принимается за еду.
— Это очень вкусно, папочка. Ты мне дашь попкорна на десерт?
Зак смотрит на женщину. Она кипит от злости.
— Если ты съешь все, что на твоей тарелке, — отвечает Зак, надеясь, что для дочери там не очень много еды.
Он выкладывает то, что осталось в микроволновой печи, на свою тарелку и присоединяется к ужину Эшли. Пока они едят, незнакомцы снуют по кухне, делая опись, а Зак с дочерью стараются игнорировать то, что происходит вокруг них.
— Мы закончили со шкафами и холодильником, — произносит женский голос. — Прикажете проверить морозильную камеру в подвале?
Леди-босс вертит в ладони карманный компьютер.
— Это сделают Джейсон и Родриго. Скачайте их данные, Кайла.
— Да, мэм, — Кайла подходит к столу. — Мне необходимо загрузить ваши данные.
— Я думал, что медицинские данные считаются личными документами.
Начальница возмущенно фыркает.
— Это пережиток старого свободного мира. Мы избавились от этой глупости сразу же после победы. Медицинские данные теперь полностью открыты, чтобы служащие органов здравоохранения могли определить, здоровый ли образ жизни ведут люди. Дайте Кайле ваш браслет.
Зак встретил умоляющий взгляд Кайлы.
Зак вовсе не хочет досадить ей. Он снимает свой браслет и дает Кайле скачать данные. Первоначально браслеты были предназначены для тяжелобольных стариков, чтобы автоматически уведомлять бригады скорой помощи о сердечных приступах и подобных случаях. Позже их функциональность была расширена для наблюдения за людьми с хроническими заболеваниями. Теперь закон предписывает всем носить универсальные медицинские браслеты, чтобы контролировать состояние здоровья и отклонения, а так же для хранения полной истории болезни. До сих пор Зак считал, что записи были конфиденциальными, за исключением неотложной медицинской помощи.
Кайле требуется пара секунд, чтобы считать информацию с его браслета. Она возвращает браслет Заку и подходит к стулу Эшли.
Эшли смотрит на него в ожидании.
— Все в порядке. Ты ведь помнишь, как мы ходили к врачу, не так ли?
— Да, папочка, помню, — Эшли поднимает руку, чтобы Кайла сняла браслет.
— Принесите мне их данные, — приказывает женщина Кайле.
Женщина изучает показания и возвращает Кайле ее карманный компьютер. Затем она сверяется со своим компьютером, подходит к столу и нависает над Заком.
— Я вижу, вы были причастны к работе Новой Демократической Партии.
— Это было так давно.
— Ответьте на вопрос, пожалуйста.
— Я не был в руководстве НДП, и даже не был членом партии. Я участвовал в борьбе с курением, когда НДП была у власти.
— Это запрещенная организация.
— В то время НДП было законным органом управления. Он был избран народом в результате демократических выборов, — Зак позволяет иронии проскользнуть в его голосе. Демократические выборы не проводились в течение почти десяти лет.
— Исторический абсурд. Эти примитивисты были запрещены, потому что считали, что принимать все решения должно государство, а не врачи.
Женщина по имени Мерседес проходит на кухню.
— Я закончила опись ванной комнаты. Каких-либо запрещенных или опасных веществ там нет.
— Спуститесь в подвал, помогите остальным. Я допрошу этого нарушителя здравоохранения.
— Чем же вы заняты сейчас, когда никто не курит и из каждого толстяка выкачали жир? — упоминание о репрессиях против тучных людей приводит Зака в замешательство: он никогда не страдал от ожирения.
— Я работаю на заводе по производству тофу.
Стражи поднимаются по лестнице из подвала, и женщина переключает на них свое внимание.
— Нашли что-нибудь внизу?
— В подвале ничего нет, — отчитался один из инспекторов.
— Я так и думала, — женщина возится со своим карманным компьютером, и из него выкатывается распечатка. Она отрывает ее и бросает на стол, рядом с миской попкорна.
— Что это?
— Закон требует, чтобы родители кормили своих детей здоровой пищей. Это штраф за пичканье ребенка запрещенными закусками.
— Запрещенными закусками?… Что не так с попкорном?
— Приводит к формированию зубного камня и содержит лишние углеводы. Он был запрещен два года назад.
Так вот почему попкорн был запрятан на верхней полке, за контейнерами. Зак берет распечатки.
— Две тысячи долларов! — говорит он в изумлении. — Это смешно.
