И Мэгги немедленно почувствовала, что у нее полно принципов.
С тех пор прошли недели и месяцы, и все к новому положению вещей давно и прочно привыкли: родители пополняли кредитку Мэгги, а Мэгги иногда связывалась с их яхтой — за счет вызываемой стороны, разумеется, — ну и виделись они еще раз в год. Ну, может, два раза. Или три. Кому какая разница? Мэгги увлеченно познавала окружающий мир и через несколько лет вполне им пресытилась — мир оказался набором однообразных конфет в разноцветных фантиках. Тогда девушка, желая расширить сознание и обрести новый смысл, отважно сунулась в гипер-чань — и полгода старательно медитировала среди разноцветных силовых полей в пространственном монастыре под Катманду, пока помощник местного гуру не попытался открыть ей третий глаз с помощью нетрадиционной методики. Новатор получил в лоб и незамедлительно удалился в астрал — уж что-что, а уроки тайцзицюань и дагэда Мэгги давались удивительно легко, да и реакция у нее была прекрасная. Тотально разочаровавшись в религии, Мэгги рванула в Сан-Анджелос, где на некоторое время погрузилась с головой в мир азартных игр, и это очень печально сказалось на состоянии ее текущего счета. Именно там, в казино «Сизар» она встретила Кэм — высокую красивую пан-азиатку с существенной примесью испанской крови, и за бокалом «Зеленой Мэри» с клубничкой они подружились, как-то незаметно и всерьез, надолго, а потом Кэм познакомила Мэгги с остальной компанией терра-хиппи, и Мэгги мгновенно усвоила их нехитрую жизненную философию: держаться корней, запускать корни в Землю, не удаляться от старушки ни на день, а звезды — звезды и без них проживут. И очень даже неплохо проживут.
С тех пор они стали неразлучны. Кочевали от места к месту, а однажды даже следом за великим мастером старой гитары Таком Джаггером, праправнуком своего не менее великого прапрадеда, совершили три раза кругосветное путешествие, не пропустив ни одного концерта. И вдруг… И вдруг все кончилось.
Сначала «Пэндальф» вошел в незапланированный контакт с прозрачным астероидом — ходили неясные слухи, что эти астероиды крадутся между планет не просто так, что их заслали неведомые чужие, но кто верит слухам, кроме тех, кто верит! — потом сами собой кончились деньги на кредитной карточке, и пришлось продать те немногочисленные, но редкие драгоценности — главным образом, хорошо подобранную коллекцию экзотических ноуз-рингов, — которые у Мэгги скопились за последние бродячие годы, а дальше случилась финальная неприятность, подломившая некую последнюю соломинку в растерянной душе Мэгги: их веселую компанию взяли прямо после концерта, с полными карманами хай-крэка, причем они крэк этот й не пробовали даже, да и достался-то крэк по случаю! Да они, может, вообще выбросили бы тот поганый, тамадэ, крэк, но их повязали, положили носами в пол и навесили силовые наручники, побросали как дрова в чрево полис-мобиля, и через каких-то десять минут Мэгги и приятели уже парились в уютных одноместных изоляторах, отделенных от широкого коридора частой сеткой лазерных лучей. Хай-крэк — такая штука, что тянет всерьез и надолго. Причем, скорее всего, надолго за пределами Солнечной системы, а уж это для терра-хиппи ну ни в какие ворота!..
И тут появился анкл Джей. Так его давно и навсегда окрестила Мэгти.
Анкл Джей под завязку закупился овцами и лелеял идиотские, с точки зрения Мэгги, мечты переселиться вместе с ними на край известной Вселенной, на какой-то Клондайк, планету, до удивления похожую на Землю, но только вполне живую и, прямо скажем, пока свободную от лишнего населения. И там, в этой, цзибафак, заднице анкл хотел растить и плодить овец и в единении с природой строить свой личный, отдельно взятый рай…
Джейсон был братом Ричарда. Старшим.
Да, у Мэгги были смягчающие вину обстоятельства: она ни разу в жизни не пробовала хай-крэка, что при первом же обследовании с легкостью определил полевой полис-сканер, а потом подтвердила и более серьезная аппаратура. И у нее на счету не было ни одного серьезного нарушения (побег из интера не в счет). И еще — отличная, просто превосходная кредитная история. И наконец — репутация родителей, известных межзвездных гонщиков Мэев, не так давно трагически погибших в катастрофе.
Последнее, а также серьезность намерений анкла Джея, и решило дело. Мэгги предложили незатейливый выбор: или ее дело идет привычным рутинным образом и она так или иначе оказывается на каком-нибудь дальнем поселении, где в поте лица искупает вину в течение нескольких лет, а потом еще черт знает сколько времени добивается разрешения вернуться на Землю, или летит вместе с Джейсоном Чесоткой Мэем, который берет ее на поруки и готов полностью отвечать своим состоянием и личными свободами за все поступки и проступки Мэгги, буде таковые воспоследствуют. На тот же срок. И в последнем случае — при благоприятном стечении обстоятельств и ходатайстве того же анкла Джея — получить обратный билет на Землю будет несравненно проще.
Выбирать было, собственно, не из чего, но Мэгги тем не менее впала в прострацию: ведь она, как было сказано, обнаружила у себя принципы, а принципы — это серьезно, еще как серьезно. Принципы — это, быть может, единственное, что всегда с тобой и ради чего стоит показывать зубы. Ей же предлагалось в любом случае принципами поступиться и связаться с ненавистным космосом, уже поглотившим ее родителей, с которыми, признаться, Мэгги была не так уж и знакома.
Анкла Джея она знала еще меньше. Вообще забыла о его существовании. Да, был где-то такой — высокий, жилистый мужик с выдубленным черт знает какими ветрами (и где он их только нашел, на Земле-то?) лицом и длинным носом, немногословный и чужой. От него пахло незнакомым — домашними животными, как теперь понимала Мэгги, и еще он не одобрял увлечений брата космосом и гонками. Когда-то давно родители притащили дядю вместе с собой на Рождество в интернат, и анкл Джей Мэгти скорее понравился, но с тех пор в ее жизни не появлялся.
И вот — пожалуйста.
Всю ночь Мэгги провела без сна — даже вспомнила былые уроки гипер-чань — и под утро нашла весьма зыбкое решение, этакий призрачный компромисс: раз этот чертов Клондайк, по словам анкла, столь напоминает Землю, то можно считать, будто Мэгги просто переезжает на другой материк — просто этот материк находится дальше, чем Австралия. Та же Земля. Вот и все.
Так Мэгги оказалась во чреве видавшего виды транспортника «Моисей-17». Все остальные пассажиры, не считая разнообразного скота в трюмах, конечно, были чем-то неуловимо похожи на анкла Джея: в корабельной столовой регулярно собиралась толпа фермеров с чадами и домочадцами, будто только сошедшая с экрана архаического вестерна. Впрочем, это-то как раз Мэгги удивляло мало — на Земле полно было разных групп, так или иначе помешанных на ушедших эпохах, но вот единодушный энтузиазм и радостные, не знавшие фэйс-мэйка, лица попутчиков, особенно при обсуждении планов строительства новой жизни на Клондайке, на первых порах выводили девушку из себя, и она даже несколько раз прибегала к форсированной медитации, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее или не швырнуть на пол поднос с едой, и, торопливо заглотив жиры, белки и углеводы, поспешно убегала в свою каюту.
