— Не пугайтесь, — ровным голосом проговорил инспектор. — Я не причиню вам зла.
Девушка бросила отчаянный взгляд на парализатор.
— Это, — кивнул Ганс, — просто самозащита. Неспокойно в ваших местах, вот я и вооружился на всякий случай.
Женщина наконец-то совладала с голосом:
— Кто вы такой?
— Турист. Заблудился, хочу попасть в город. Скажите, это ваша машина во дворе?
— Наша.
— Вы не одна?
— Нет, — новая знакомая, ободренная неагрессивным тоном пришельца, начала приходить в себя. — Нас трое. Я имела глупость отпустить мужиков на второй этаж… Весьма легкомысленное поведение, впредь не повторится.
— Зачем вы забрались в такую глушь?
— А вы?
— Резонный вопрос, — инспектор улыбнулся одними губами. — Не послушал умных людей, укатил далеко от города. А там дичь сплошная, ни одного сервиса… машина сломалась, теперь выбираюсь пешком.
— Хорошо, мы подвезем вас. Потом. Когда они наиграются там, наверху, — дама остервенело запустила пивной банкой в потолок. Банка не долетела, грохнулась обратно на стол. — Козлы. Все мужики — козлы.
— Спасибо.
— Ладно, дяденька, не берите в голову. Это я о своем окружении. Хотела тут встретиться с одним. Не явился. Сволочь. Испугался, наверно… А эти уроды, которых ко мне муж приставил — педики. В итоге они развлекаются, а я сижу с большим и длинным носом. Бл…ство.
Ее испуг окончательно прошел, на смену явилась хмельная развязность.
— Несправедливо, — кивнул Ганс.
— Еще бы справедливо! Эй вы, там! Хорошенького понемножку, мы домой хотим! Уроды… ик. Бесполезно. Тут по старинке строили, акустика на совесть. А мне сегодня еще гостей принимать, между прочим… чего вы на меня смотрите?
— Ничего.
— Думаете, я пьяная для приемов?
— Не думаю.
— Правильно. Контрастный душ — и дело в шляпе… Вообще-то я не напиваюсь. Это сегодня с расстройства… Дяденька! А вы как относитесь к женщинам?
— Нормально.
— Доставьте мне моральную компен…сацию.
— Простите?
— Пусть они там между собой играют, а мы тут с вами. Как идея?
Ганс покачал головой:
— Нет, извините. Мы практически незнакомы, к тому же вы замужем…
— Да ну его, старого козла этого, — развеселилась девушка и повисла у инспектора на шее.
— Я тоже старый козел, — отозвался Ганс, пытаясь высвободиться.
Она слегка отстранилась, раскрыла рот и — расхохоталась:
— Кокетничаем? Это я еще проверю, какой ты старый.
Ладошка скользнула вниз — по груди, по животу, забралась в ширинку.
— Перестаньте, — резко потребовал инспектор.
— Еще чего… слушай, а ты что — импотент? Почему у тебя не встает?
— Я же сказал — не надо, — Ганс решительно извлек ладошку из ширинки. — В следующий раз вам повезет больше. Ваш друг приедет. А я не гожусь для таких игр.
— Дяденька, вам вообще известно, что такое любовь?
— Понаслышке.
— Не удивлюсь, если так. Вы холодны, как андроид.
— У всех свои пристрастия.
— Ах, вот оно что, — злобно расхохоталась женщина. — Так бы сразу и сказал. Ребята, ау! Дяденька, оказывается, мальчиков любит… Задолбали, козлы! — ее ногти прошлись по лицу Ганса. Тот едва успел увернуться, чтобы остаться при обоих глазах…
Голос от двери:
— Что происходит?
— Уроды! Вас рассчитают на хрен! Пока вы там трахались, меня чуть не изнасиловали!
В следующий момент Гансу заломили руки.
А еще через секунду оба телохранителя валялись в стороне, согнувшись крючком, и судорожно ловили ртами воздух…
От испуга дама опять протрезвела:
— Кто… ты такой? Что с ними?
— С ними — ничего особенного, через несколько минут очухаются. Небольшой удар током. Защитный механизм… Вы не ошиблись леди, я действительно андроид. Прошу извинить, мне придется реквизировать вашу машину. Свяжитесь с мужем, расскажите, что злой дядька вырубил вашу охрану и пытался изнасиловать вас. Муж вам поверит, как верил до сих пор. Всего доброго.
…Первый действующий портал оказался на самой окраине города. Ганса не успели арестовать за угон.
* * *
— Управляющий вышел, подождите немного.
В ожидании начальника терминала Ганс окинул взглядом приемную. Строго, почти мрачно. В обстановке невольно ощущается пафосность: мы — как все. Мы — как народ… Естественно. В наше время роскошное убранство служебных помещений — не просто неприличие, почти цинизм. Другое дело — жилые апартаменты: их не берут приступом государственные чиновники, туда не наведываются представители собственного директората…
Мы — как народ. Да.
Инспектор вспомнил еще одну свою неудачу, на терминале W-01.
Некий обиженный сотрудник стукнул в ЦНК о резко увеличившихся закупках безопасных контейнеров для уранового сырья. По факту — на планете-покупателе, кроме легальных, оказались шахты-невидимки. Добыча оттуда уходила клиентам через тот же W-01, по пути нигде не облагаясь налогами… Можно ли считать тогдашнее дело неудачей? Свое непосредственное задание Ганс выполнил. Терминал заплатил крупный штраф в казну… Но шахты, вместо закрытия, легализовали. Шахты, оборудованные по дешевке: без необходимых мер безопасности, без элементарных условий для жизни и работы.
Там трудились нищие — за кусок хлеба. Еще — наивные люди, неосторожно подписавшие контракт на три года… какие там три года, несколько месяцев — и человек сгорел. Еще — рабы. Живой товар, жертвы похитителей.
Ганс спускался в шахту. Видел трупы, брошенные прямо в забое. Во избежание чумы их время от времени стаскивали в отработанные ходы и заваливали камнями. Один горняк кончился в непосредственном присутствии инспектора. Другой рабочий, пока еще живой, с невидящим взором прокатил тачку по пальцам свежего покойника.
Ганс заглядывал в жилые бараки. Инспектору как-то раньше довелось посетить зону — так вот, на зоне условия были лучше. Здесь, в крохотных помещениях с низкими потолками — по двадцать человек, вперемешку — мужчины, женщины, подростки. Ганс видел даже одного трехнедельного младенца, рожденного матерью-«долгожительницей». Вряд ли это создание можно было бы отнести биологически к расе-гегемону. Обычному человеку такое вообще лучше не видеть. Инспектор не был обычным человеком, и его психика не пострадала. Пострадал только организм: там, на шахте в него стреляли дважды. Повезло: один раз попали в грудную клетку, а во второй…
…во второй раз инспектор прикрылся старым горняком. Тот все равно уже загибался.
Разумеется, Ганс делал записи и в забое, и в бараках. Все эти материалы, вместе с сопроводительной запиской, долго плутали в канцеляриях юридических и экологических структур. Дело о нарушении прав человека было с грехом пополам открыто через год после легализации шахт и тянется доныне. Рабский труд там теперь не используется, а нищих и безработных всегда полно в Федерации. Чем дальше, тем больше.
