Как выяснилось, мне повезло, что я упустил эту сделку. Но сначала Господь послал мне испытание.
Ко мне подошел босоногий человек, который выглядел так, словно весь год постился, взял журнал и, что-то бормоча, перелистал его от корки до корки. Я сразу понял — добра от него не жди. Я уже видел, как он бродит по шатру, попрошайничая и разглагольствуя. Он был белый, и обычно меня это не смущает.
Но белые люди, которые решили жить в пределах городских стен, как правило, не из тех, кого охотно пригласишь к себе домой, где бы этот дом ни был.
Он принялся поносить меня за то, что я-де плохой мусульманин, — не слыша, как я уточняю, что принадлежу к хрисламу, — а проглядев книгу (начиная с безнравственной обложки, иллюстраций и рекламы внутри и до последней сказки, в названии которой и вправду фигурировало имя Господа), заявил, что даже самый плохой мусульманин был бы обязан сжечь это непотребство на месте.
Я с удовольствием сжег бы это непотребство, если бы можно было распалить костерок прямо под этим безумцем, однако от необходимости принять такое решение меня спас имам. Привлеченный шумом, он подошел к нам и начал задавать нищему вопросы о сущности вероучения, причем голос у него был такой же визгливый. Арабский у попрошайки оказался не лучше рациона, и зануда поспешил улизнуть, не закончив обвинительной речи. Я поблагодарил имама, и он с тонкой улыбкой удалился.
И вдруг по шатру пронеслась волна тишины — словно раскатали толстое одеяло. Я посмотрел на вход и увидел там четверых: нашего главного имама Абдуллу Сарагосу, какого-то белого в деловом костюме и двух полицейских в форме и при оружии. С ними был пришелец — загадочное создание из тех, кто прилетает к нам с Арктура.
Я впервые видел пришельца, хотя слышал рассказы о них по радио. Я огляделся и, к большому моему огорчению, не нашел Фатимы. Она очень расстроится, что пропустила такое зрелище.
Пришелец был много выше самого высокого человека; у него были короткое туловище и длинная жирафья шея. Голова немного напоминала птичью, с большими глазами по бокам. Пришелец повертел головой, осматриваясь, а затем опустил ее, чтобы сказать что-то имаму.
Все они направились прямо ко мне. Пришелец семенил на шести ногах. Защелкали фотоаппараты; свой я оставил дома. Имам спросил, я ли Ахмед Абд-аль-карим, и я ответил утвердительно, причем голос у меня сорвался.
— Наш гость услышал о вашем журнале. Позвольте нам его осмотреть.
Я кивнул, не доверяя голосу, и протянул журнал имаму, однако взял его белый в костюме. Он показал обложку пришельцу:
— Таким мы представляли себе вас.
— Сожалею, что не оправдал ваших надежд, — ответил пришелец голосом, доносившимся, словно из пещеры.
Он взял журнал уродливой рукой, на которой было слишком много пальцев и всяких шевелящихся отростков, и рассмотрел его сначала одним глазом, а потом другим.
Он поднял журнал к свету и указал на него другой рукой, поменьше:
— Мне бы хотелось его купить.
— Я… я не могу брать деньги белых людей. Только дирхемы или бартер.
— Бартер, — сказал пришелец, к моему изумлению. — Это когда при торговле обмениваются неравноценными предметами, причем обе стороны уверены, что остались в выигрыше.
Вид у имама был такой, словно он пытается проглотить пилюлю.
— Вы совершенно правы, — сказал я. — В идеальном случае обе стороны действительно остаются в выигрыше — с их точки зрения.
— Возьмите.
Пришелец порылся в кармане или кошельке — я не понял, есть ли на нем одежда, — и достал оттуда огненный шар.
Он выпустил шар прямо в воздух между нами. Шар завис.
— Он останется там, куда вы его поместите.
Шар испускал ярчайший голубой свет, окруженный радужной каймой.
— Долго ли он будет гореть?
— На ваш век хватит.
Я в жизни не видел такой красоты. Я потрогал шар пальцем — прохладный и чуточку колется — и подтолкнул его на несколько дюймов. Шар остался там, куда я его передвинул.
— Договорились, господин. Спасибо.
— Шукран,[5] — сказал пришелец, и все они двинулись дальше вдоль рядов столиков.
По-моему, больше пришелец ничего не купил. А может быть, и купил. Я не смотрел на него — только на свет.
И белые ученые, и имамы хотят забрать у меня огненный шар и изучить его. Когда-нибудь я одолжу им его на время.
Но пока что это подарок на Рождество моим сыну и дочери. Верующие — и просто любопытствующие — заходят на него взглянуть и подивиться. Однако выносить его из дому я не позволяю.
В хрисламе, как и в древнем исламе, ангелы — не человекоподобные создания в длинных одеждах и с крыльями. Это малаика, существа из чистого света.
Они чудесно смотрятся на верхушке рождественской елки.
«Angel of Light», by Joe Haldeman. Copyright © 2005 by Luna Media Pty Ltd. First published in Cosmos Magazine, Australia (www.cosmosmagazine.com), Issue Six. Reprinted by permission of the author.
В исламе существует два праздника с таким названием: Ид аль-фитр (Ураза-байрам) — праздник разговения по окончании поста в священный месяц Рамадан; Ид аль-адха (Курбан-байрам) — праздник жертвоприношения.
Кяфир (араб.) — неверный.
Медина — зд.: торговый квартал.
Спасибо (араб.).
