– Например, о твоей ревности. Ты продолжаешь ревновать Свободу к остальным членам нашей группы?
– А сто ее ревновать? Как я ее люблю, так ее никто не любит! – твердо сказал Мэджик Ловер.
– Ты за базаром следи! – рявкнул Демон.
– И пусть меня убьет эта обезьяна, я все равно люблю Свободу больсе! Больсе! Больсе!!!
– На улице обсудим, – сухо бросил Демон. – Сегодня огребешь по полной.
– Прекратите ссориться! – хлопнула в ладоши Марта. – Мэджик Ловер, расскажи нам, как ты любишь Свободу?
– Сначала ясыком, – сказал Мэджик Ловер. – Потом спереди. Потом в рот. Потом ссади.
Я напрягся, да и остальные тоже замерли.
– Пиндец тебе, – сказал Демон.
– Это мы есе посмотрим, – огрызнулся Мэджик Ловер.
– Спокойно! – сказала Марта и хлопнула в ладоши. – Мэджик Ловер, но ведь мы уже решили, что пользоваться надувной Свободой из секс-шопа для осужденных – это безнравственно и не приносит покоя душе?
– Дусе не дусе, а все пользуются, – огрызнулся Мэджик Ловер.
– Не все! – зашумела группа.
– Поднимите руки, кто пользуется надувной Свободой? – хлопнула в ладоши Марта.
Наступила тишина, поднял руку только Мэждик Ловер, хотя многие потупили взгляд.
– Демон, поднимай руку! – сказал Мэджик Ловер. – Обезьяна драчливая!
– Видит бог, я не хотел, – буркнул Демон и пружинисто вскочил с кресла.
– Нет! – крикнула Марта.
Но Демон уже нависал над креслом Мэджик Ловера, отводя для удара костлявую руку. И вдруг между ними ярко блеснула вспышка, раздался звук хлыста, и в воздухе остро запахло озоном. Демон как подкошенный рухнул спиной на ковер. По металлической молнии его куртки туда-сюда гуськом бегали синие искры. Испуганно завизжала Марта.
– Разрядник! У него разрядник! – завопил мистер Фольстен и вскочил, заслоняясь ноутбуком, как щитом. – За Свободу!
– За Свободу!!! – взревела группа и метнулась к Мэджик Ловеру.
Я подавил в себе желание кинуться следом, а просто улизнул оттуда, потому что сидел ближе всех к двери. Вспышек за спиной не было – видимо, разрядник отобрали.
* * *
– Джонни! – Элька постучала в дверь. – Звонит Григ, сказать ему, что ты в ванной?
– Пошли его на хер! – крикнул я, откладывая бритву и выключая душ. – Чего ему надо?
– У него сегодня день рождения, приглашает нас с тобой на вечеринку.
– Черт, я и забыл! Поздравь его!
– Он уже повесил трубку. А что мы ему подарим?
Мы долго бродили с Элькой по маркету, взявшись за руки, пока не вышли на этаж одежды. Элька сразу зависла в отделе белья, а я покрутился бесцельно и зашел в отдел шляп. Как обычно, я думал о Свободе. Мне представлялась ее складная фигурка, устремленная вверх, ее властное лицо и длинные ноги с круглыми коленками. В голове крутились сценки и диалоги. Вот я прихожу с ней на день рождения к Григу. Григ открывает дверь – а там я. А рядом – Свобода.
– Познакомься, это Свобода, – говорю будничным тоном.
– Как тебе это удалось?! – изумляется Григ.
– Просто я люблю его! – говорит Свобода и кладет мне руку на плечо.
Нет! Целует меня прямо в губы! Григ каменеет от зависти. Я обнимаю ее за талию, и она, такая вся запрокинутая, повисает на моей руке…
Я взял с полки черную шляпу с большими полями. Как бы мне хотелось подарить эту шляпу ей! Она бы ей так шла! Ведь эти колючки ей совсем не к лицу, от того оно и кажется слишком суровым.
– Привет, зайка! – говорю я, заходя в комнату, где она развалилась на кровати в одном халатике и читает книгу, покачивая изящной ножкой. – Угадай, какой подарок я тебе принес?
– Вот уж не знаю… – улыбается она своей неповторимой улыбкой. – Может быть, зажигалку?
– Шляпу! Прекрасную черную шляпу! Примерь, я прошу тебя.
Она берет из моих рук шляпу и подходит к зеркалу. Халатик ее полураспахнут. Она надевает шляпу и кокетливо наклоняет голову. Шляпа полностью скрывает колючки.
– Господи! – шепчет она так, что у меня бегут мурашки по позвоночнику. – Только ты мог сделать мне такой подарок! Мне так нравится! Скажи, мне идет? Принеси, пожалуйста, из прихожей мой факел и дощечечку?
– Господи! Зачем Григу эта хасидская шляпа?! – раздался над ухом резкий голос Эльки.
– Элька, до чего ж ты порой мерзкая! – вырвалось у меня.
* * *
– Скучаешь, Джонни? – спросила Сюзен, присаживаясь рядом и одергивая мини-юбку.
– Просто думаю о своем, – уклончиво ответил я, вертя бокал.
– А ты не думай. Ты расслабься и веселись! Потанцуем? – Она качнула белыми кудряшками.
– Да что-то настроения нет.
Сюзен повертелась на диване, выставила вперед изящную ногу и внимательно ее оглядела.
– Григ вашу шляпу измазал тортом.
– Угу.
– Элька пошла с Максом за сигаретами. Второй час их нет.
– Угу.
– Ты ее совсем не ревнуешь?
– Чего ее ревновать?
Сюзен вытянула другую ногу.
– Смотри, какой педикюр сделала. Нравится?
– Нравится.
– Специально открытые туфли надела.
– Специально для меня?
– Специально для всех. Дай отпить? – Она нависла надо мной и прижалась губами к бокалу.
– Для всех – это не для меня. Я осужденный.
– Глупый Джонни. Ты меня совсем-совсем не хочешь? – Сюзен положила ладонь мне на грудь и посмотрела в глаза.
– Хочу. – Я пожал плечами. – Но я люблю Свободу. Я думаю о ней целые дни. Мне тошно. Мне ничего не хочется. Я не могу работать. Я не могу отдыхать. Я не могу спать и есть. Я похудел на десять кило. У меня трясутся руки. Я вздрагиваю, когда раздается телефонный звонок, хотя разумом понимаю, что она не может звонить. Ты не представляешь себе, что это такое. Мне не хочется жить. Мне без нее очень, очень, очень…
– А Элька?
– Что Элька? Элька – дура…
– Верно, Элька не слишком умна, – сказала Сюзен неожиданно трезвым голосом и вдруг шепнула: – Поехали ко мне?
– Прямо сегодня? – засомневался я, – Но, Сюзен…
– Я не Сюзен. Называй меня Свободой. Я похожа! – Она подняла руку и вдруг чиркнула зажигалкой.
– Поехали! – кивнул я.
– Я Свобода! – шепнула Сюзен мне на ухо. – Я хочу тебя! Я люблю тебя, мой единственный!
– Ты прелесть! – прошептал я, чувствуя, как по позвоночнику бегут мурашки. – Спасибо тебе, Сюзен!
* * *
Балка под потолком гаража выглядела надежной, и я примотал к ней провод. Помял его в руках – шнур казался вполне гибким. На всякий случай смазал его машинным маслом. Масло воняло неприятно, но, в конце концов, мне не так уж долго его нюхать. А вот сделать хорошую петлю получилось не сразу – шнур елозил в руках и плохо гнулся. Наконец я сделал петлю, вытер масляные руки об штаны и залез на табуретку.
