Машину привезли около полудня, не тянули с доставкой. Видно, Гурвич рад был радешенек избавиться от такого товара. Чудище сгрузили возле елки, рядом с гаражом. Громушкины обошли его со всех сторон, заглянули внутрь, увидев там панель с какими-то кнопками и рубильником, потом Тимофей Алексеевич принес из дома изоляционную ленту и как следует обмотал хилый провод – не хватало еще замыкания на даче.
– Ну, вот, – удовлетворенно сказала супруга, – завтра ребенок вернется, будет ему радость.
Громушкин с сомнением поглядел на Машину.
– Прежде чем подпускать парня, надо бы самим… проверить, что ли. Этот Гурвич… Черт его знает, что он подсунул, это такой народ – обведут и не выведут…
Он со скрипом отворил дверь и вошел внутрь Машины. Ну чистый лифт! Кнопки явно не фабричные, самоделки, вырезаны из пластмассы кое-как. На кнопках кривым почерком надписи: "вкл", "выкл", "назад" – ну, это еще кое-как понятно.
На других вообще ничего не разберешь: какие-то цифры: 10, 20, 30 и так до ста. Это в одном ряду. А в другом надписи вообще стерлись, еле видать. Где-то вон аж 300, а дальше – вообще ничего. Ладно. Витек разберется. А все же попробовать стоит – вдруг долбанет током или пожар. Громушкин стоял в задумчивости, разглядывая кнопки, и не заметил как внутрь втиснулась жена. Дама она была полная, так что заняла все пространство Машины, затиснув Громушкина в угол.
– Я в гараже шнур включила – и ничего! – бодро сообщила она. – Даже не искрит!
(Впоследствии выяснилось, что загадочный шнур был приделан неизвестно зачем. Похоже, для красоты. К работе Машины он отношения не имел – она действовала что с ним, что без него – одинаково).
Жена тут же ткнула в первую попавшуюся кнопку. Машина взревела и затряслась, как припадочная.
– Сдурела? – завопил муж. – Гляди, куда тычешь!
– А дверка не открывается, – снизу послышался тоненький капризный голосок. – Я дергаю, а она не открывается. Тут душно!
Только этого еще не хватало – оказывается, Юлька протиснулась вслед за матерью.
Машина тряслась минут пять. Потом затихла. Внутри пахло горелым.
Громушкин нажал на ручку двери, она повернулась, и дверь преспокойно открылась, даже не скрипнув.
– Ну, слава Бо… – начал было глава семьи, выходя наружу. Но осекся, озираясь по сторонам. За ним вышла вспотевшая жена и остановилась, как вкопанная. Пейзаж, их окружавший, был как будто знакомым и вместе с тем… незнакомым. Высокая, точно никогда не кошеная трава, деревья… Лес, как лес, а все же…
– Это ж наш участок! – воскликнула Юлька. – Только, будто мы ничего тут и не строили. И сзади дома тоже нет, где Поповы…
Ни сзади, ни спереди, ни рядом никаких строений, действительно, не было видно. А так, и верно, похоже на место, где стояла дача. Поляна, с нее должен быть спуск к ручью, а там сухой лес, где чертовы грибники вечно оставляют свои тачки, чтобы бродить по соседним холмам. Да чего там бродить, натуральная помойка, всюду мусор – не то что грибов, мха уже не осталось – вырвали, сволочи. А когда-то хорошее было место.
Все это мелькнуло в голове Громушкина, на пару секунд перебив беспокойство от того, куда же пропала дача с гаражом, газон перед ней, высокий забор. Что это все означает и как вернуться в начальное, так сказать, состояние?
А Юлька уже бежала вниз к ручью. За ней, растерянно переваливаясь в домашних шлепанцах на каблуках, брела мадам Громушкина. Двинулся и сам – не пускать же слабый пол одних черт-те куда. Ох, Гурвич, ох, зараза, втюхал покупочку!
Вниз всегда вела тропка, но здесь ее не оказалось, пришлось идти по пояс в траве. Ручей, однако, был на своем месте, и это почему-то успокоило Громушкина.
"Дорогу назад не утерять бы… – подумал он и тут же себя успокоил: – Да нет! Места все знакомые. Вот и лесок, только проклятых автомобилей ни одного, тихо. Правда, сегодня будний день, а они – по выходным… Но мусор-то куда подевался? Все эти банки с бутылками – как корова языком. Чистый зеленый мох…"
– Мама! Папа! Грибы! – закричала дочка.
– Белые! – подхватила жена. – Да сколько!
Громушкин сделал шаг и чуть не раздавил здоровый боровик. Наклонился, сорвал – чистый! А рядом… Рядом еще один и целая колония мелких, крепеньких – такие мариновать…
– Их тут миллион! – кричала дочь. – Папа, а мы корзинки не взяли.
– Сними юбку и собирай в нее, – откликнулась мать. – Вот, давай я завяжу подол, будет мешок.
Сама она была уже раздета, без халата, в одном белье. А халат, превращенный в тару, наполнялся грибами. Громушкин, крякнув, стащил футболку с надписью DIGITAL и тоже принялся наполнять, ругая себя, что не захватил ножа – обрезать грибы. Хотя кто мог думать про грибы, забираясь в Машину?
– Брать только белые! – крикнул он.
– А у меня тут такие подосиновички, прелесть! – отозвалась Юлька. – Не брошу!
Голосок ее доносился уже издалека, и отец забеспокоился.
– Иди сюда. Заблудишься, слышишь?
– Иду-у! – Отозвалась послушная дочь. – Мне и так уже класть некуда.
Из-за куста появилась жена в трико и бюстгальтере. На плече она несла здоровый мешок.
– Ну, затоварились… – она опустила мешок на землю. – Теперь до ночи чистить – не перечистить. Крупные пожарим, а мелочь…
– Да погоди ты! – вдруг обозлился Громушкин. – Надо сперва домой попасть. А то будем тут куковать на пустом месте. Черт ее знает, Машину эту…
Они поднялись к поляне. Машина стояла там, где ее оставили.
– Заходи в кабину! – велел он своим. – Да мешки кладите аккуратно, помнете.
Все же хозяйственник в нем жил и в такой напряженный момент. Все трое втиснулись в кабину, закрыли дверь, и Громушкин стал внимательно рассматривать кнопки, "вкл"…
– А на эту ты нажимала? – спросил он жену, не притрагиваясь, однако, к кнопке.
– А как же! Сперва на нее, а потом… потом уж не помню… – ответила та виновато.
– Бестолочь, – констатировал муж. И добавил: – Вот тут есть еще "назад". Попробуем…
Он надавил на кнопку. Машина тут же заревела, затряслась и через несколько минут затихла.
– Ну… помоги, Господи! – прошептал Тимофей Алексеевич. И открыл дверь.
Господь таки помог: Машина как ни в чем не бывало стояла на громушкинском участке возле гаража. Все кругом было своим, родным – и газон, и забор, и дача. И дом Поповых сзади, за живой изгородью.
– Уф-ф… – Громушкин выбрался на воздух. – Повезло. Не сподличал Гурвич. А только откуда наш-то Витек знал про такое чудо?
– А он все знает! – безапелляционно произнесла дочь. – Витька до того умный – ужас!
Жена как ни в чем не бывало деловито тащила мешки с грибами в дом, бормоча про себя: "Рассортировать… Крупные пожарить, как раз ребенок приедет, ко дню рождения. Грибов-то нигде не купишь, лето нынче для грибов плохое… А маленькие – в маринад!".
